Авторские истории

- Мы с тобой одни в общаге! – с утра сказал Денис Дону, пройдясь по коридору.

Кот помахал хвостом. Одни, так одни. Его кроме напарника больно-то никто и не интересовал. Теперь Дон лежал на кровати и вылизывал лапы.

Лапы давно были чистыми, но делать больше было нечего категорически. Он бы отправился гулять, но небо было низким и серым и, кроме неприятного цвета, оно то и дело протекало мелким противным дождем.

Люди радовались, говоря, что полевые шампиньоны в такую погоду будут здоровенные, но Дон грибы не ел и поэтому был совершенно равнодушен к этой радости.

Денис посмотрел, как его напарник в третий раз лижет переднюю правую лапу.

- До дыр не вылижи! – добродушно заметил он.

Кот показал ему язык.

"Хорошо тебе, ты книжки читаешь, а мне что делать?", - спросил он.

"Давай кино посмотрим", - предложил человек.

Кот согласился и перебрался поближе к монитору компьютера. Денис искал что-нибудь интересное и для него, и для Дона, и чтобы реклама была не слишком часто, но киносеанас начаться не успел.

В коридоре послышались шаги, и к ним в комнату кто-то постучал. Денис удивился. Кто бы это мог быть? Он встал, повернул ключ и распахнул дверь.

За ней стоял молодой мужчина.

- Разрешите войти? – вежливо осведомился он.

Денис и Дон переглянулись. Кто это? Всех сотрудников они давно знали, а этот парень был им не знаком. Кроме того, от него просто веяло тревогой и напряжением. Тем не менее, Денис отступил и столь же церемонно ответил:

- Прошу вас.

Зашедший аккуратно прикрыл за собой дверь, протянул руку и представился:

- Александр Веткин.

Тут и кот, и человек поняли кто этот Веткин!

Они оба его видели, но тогда человека скрывал непонятно откуда взявшийся кокон, который долгое время не давал ему умереть.

Денис улыбнулся и в свою очередь протянул руку.

- Рад, что с тобой все в порядке, - сказал он. – Садись. Ничего, что я так бесцеремонно на "ты" сразу?

Дону показалось, что пришедший парень немного расслабился. По его губам скользнула усмешка.

- Ничего. Зашел спасибо сказать. Хотя и мало этого…

Дон снова почувствовал напряжение, которое шло от парня. Веткин обвел глазами комнату, прижал палец к губам и выключил свет. Дон увидел, как его фигура в наступившей темноте, которую освещал только монитор, немного замерцала.

Веткин зачем-то накрывал руками все розетки по очереди, потом снова включил свет и, явно расслабившись, сказал:

- Чисто.

Он посмотрел на Дениса и Дона испросил:

- Думаешь, крыша съехала от долгого пребывания неизвестно где?

Денис так не думал.

Александр Веткин, долгое время – почти год числившийся пропавшим без вести в одном из параллельных слоев, был найден месяц назад.

Насколько Денис знал, парня отправили лечиться и, если бы с ним что-то было не в порядке, Коробов обратно Веткина просто бы не пустил. Не факт, что отправил в отставку, но нашел бы чем занять человека вне секретного полигона. А если Веткин здесь, то он здоров. И физически, и, что важнее, психически.

- Не думаю, - ответил Денис, - но если объяснишь, что происходит, то мне будет легче с тобой дальше разговаривать. Что ты, например, старался обнаружить? Приборы слежения?

Веткин кивнул.

- И их тоже.

Дон презрительно фыркнул. Он бы давно нашел, если бы было что-то подозрительное! Лапы у него не светились, конечно, так эффектно, но ему и не нужно было.

Веткин посмотрел на кота, потом сел на стул и потер руками лицо.

Денис ждал.

- Трудно начать, просто не знаю с чего. Ты ведь недавно здесь?

- Можно и так сказать, - не уточняя времени своего появления на полигоне отозвался Денис.

- Других ходящих видел?

Денис отрицательно покачал головой.

- Коробов так и сказал. Ты один здесь сейчас. А теперь еще я.

- Тоболин говорил, что люди в отпусках все, - вспомнил Денис.

- Ага. В отпусках. Пока бессрочных.

- Он говорил, что-то про индивидуальный стиль, что он должен оформиться…

- Это он правильно говорил, но раньше это не мешало работать. Просто не говорили друг с другом об этом.

Веткин снова замолчал. Побарабанил пальцами по столу. Потом решительно посмотрел на напариников по очереди и выпалил:

- Подставили меня, короче говоря. А кто – неизвестно. Поэтому Коробов всех старых ходящих с объекта убрал. А чтобы не закрыли лабораторию совсем, взял тебя с котом. Вот так, Денис.

Такого Денис не ожидал.

- Как подставил?

Веткин развел руками.

- Ты же был в том слое. Знаешь, какая там жуть с погодой происходит. Я просто ничего не видел. Выполнил задание, возвращался в лагерь. Оставалось до него чуть. Проверял дорогу – не было рядом опасных животных. Но кто-то меня подкараулил. Сапиенс какой-то. Максим потом сказал – ударили по голове. Почему не добили, не знаю.

Веткин замолчал, давая Денису переварить новости.

- Зачем? Ну, хоть примерно!

- Тот слой не только сигналки дает. Он вообще многообещающий, - ответил Веткин. - Мы нашли там следы недавнего пребывание братьев по разуму. Тебе об этом не сказали, потому что я пропал.

- Мы?

- Да. Я там был не первый. Первым там побывал Павел Злотников.

Денис вспомнил черный кружок, который до сих пор висел у Коробова в кабинете.

- Да. Он, - догадавшись, о чем думает Денис, кивнул Веткин. - Раньше, если слой был многообещающий, то с ним работало несколько человек. Потом уже определялся кто-то один или двое, кому проще всего было уходить и возвращаться. Первым ходил Павел, потом я, потом еще три человека. И каждый приносил из слоя что-то новое. А потом Павел пропал. Пропал в другом слое. Ушел и не вернулся.

- До этого кто-то пропадал?

- Было, насколько я знаю. Два раза в самом начале. Но людей потом нашли. В тех случаях просто сбоило оборудование. А Павла так и не нашли. Мне нужно было просто снять показания датчиков. Я перешел, добрался, снял показания. Все.

- Но разве нельзя проверить, кто уходил, кто пользовался аппаратурой?

- Можно. Проверили. Никого не было. Ни в случае с Павлом, ни со мной.

Дон подобрался к Денису, тот прижал к себе напарника, уткнулся носом в его шкуру. Дон замурчал, помогая человеку справиться с шоком.

- Один такого сделать не мог. Получается целая ОПГ работает, - сказал Денис.

- Минимум два человека, - кивнул Веткин.

Глава 2

- Слушай, а зачем ты мне все это рассказываешь? Ну, получилось у меня тебе помочь, но я не секретный агент. Я вообще новичок.

- Вот именно новичок. Ты стопроцентно ни с кем не связан. Вляпался случайно. Коробов после того, как вы меня нашли, вытащили из этой штуки и отправили лечиться, перепроверил все еще раз. Я тоже не секретный агент, а придется стать. Надо вычислить, кто против нас работает. Почему. И на кого. Василий Федотович очень рассчитывает на нас троих.

- Именно на троих? - усмехнулся Денис.

- Именно. Если бы у меня был кот, ко мне, может, никто и не подобрался бы. К тебе же не подобрался. Коробов мне рассказывал про твои переходы. Особенно про самый первый. Там тебя, скорее всего, спас твой кот.

- А почему нельзя доверить все это профессионалам?

- А ты попробуй их посвятить во все. Возможно, такой человек и есть. Но его сначала нужно найти. Потом научить ходить по слоям и только потом все рассказать.

Денис почесал в затылке. Да, это проблема. Он вспомнил, как сам все узнавал и с трудом учился верить, что мир не такой, каким он знал его всю сознательную жизнь.

Веткин смотрел на него и думал, что парню фактически предстоит работать одному, точнее, с напарником-котом, потому что сам он сможет помогать только дистанционно.

Официально Александр Веткин лечится. Не отошел от последствий пребывания в другом слое. И неизвестно, когда отойдет. А сегодня Коробов смог переправить его в комплекс буквально на день, чтобы он все рассказал Денису.

Дон спрыгнул с рук Дениса, обошел стул, на котором сидел Веткин, потом подошел к двери.

"Выпусти", - сказал он напарнику, - "огляжусь".

- Куда пошел твой кот? – спросил Веткин, когда Денис закрыл за Доном дверь.

- Проследить, не видел ли тебя кто. Коробов же специально убрал народ?

Веткин кивнул.

- И ты сюда ненадолго? – усмехнулся Денис. – Кстати, как тебя по-простому – Саша?

- Лучше Алекс. Да, я на день. Потом вернусь в санаторий.

- Тогда рассказывай, все, что можешь.

Алекс рассказывал долго. Денис задавал вопросы, стараясь уяснить все тонкости пребывания в брыкливом слое.

Дон вернулся и, так же как Веткин, доложил – чисто. Вечером у Алекса еле слышно пискнула сигналка.

- Мне пора.

Мужчины пожали друг другу руки и Веткин ушел.

- Да уж, влипли мы с тобой.

Денис вспомнил, что он целый день ничего не ел. Согрел чай, достал пирог, потом посмотрел на Дона.

"Я бы тоже не отказался", - правильно понял его взгляд напарник.

Денис выдавил ему пару пакетиков.

"Прости, Дон".

"Да ладно. Я сам в шоке. Кстати, нам с тобой лучше вслух не говорить".

Человек и кот поужинали… К этому времени сотрудники начали возвращаться, но Денису говорить ни с кем не хотелось. Поэтому он повесил снаружи условный знак – отдыхаю, выключил свет и улегся на кровать.

Ему нужно было уложить все рассказанное Алексом в голове. Дон занимался тем же самым, хотя кот управился быстрее и засопел.

А Денису не спалось… Он не был особым любителем беллетристики про шпионов. Кое-что попадалось, конечно, и в книгах, и в кино, но все, что он вспоминал, никак не хотело укладываться в решение его проблемы.

Если действительно существует группа врагов… Так, уберем "если", она существует. Тогда это минимум – два человека. А почему? А больше не нужно для проникновения в иной слой и возврата. Троим труднее маскироваться, легче спалиться. Труднее проникнуть на полигон и закрепиться на нем.

Ходящих на полигоне кроме него нет. А вот сотрудники, отвечающие за нашу реальность: лаборанты, руководители лабораторий, обслуживающий персонал - все здесь. И кто-то из них – второй, если первым назвать ходящего.

В этом Денис был уверен. Коробов не одобрял текучести кадров. С тех пор, как сотрудник с котом начал работать, новых людей не появилось.

Обслуживающий персонал во главе с тетей Зиной можно отсеять. Все-таки аппаратура на полигоне сложная. Денис видел, как ее настраивают и не раз, но сам программировать перемещение он не взялся бы, даже в хорошо знакомый слой.

Денис думал, что ему делать, пока не стихли все звуки в общежитии. Потом он решил прогуляться. Тихо встал.

Дон моментально проснулся и посмотрел на человека.

"Ты куда?".

"Прогуляюсь".

Денис открыл окно и выглянул. Дождь прекратился. Дон выпрыгнул из окна. Парень посмотрел на него и сделал то же самое.

Он втянул в себя сырой воздух, обернулся, плотно прикрыл окно и скользнул за корпус.

Далеко Денис не пошел, ему по-прежнему не хотелось ни с кем разговаривать, а если он начнет ходить по дорожкам, охрана его обязательно обнаружит и поинтересуется, а чего это он не спит.

Дону было проще. Кот растворился в темноте, а человек прижался к мокрому стволу дерева. Он простоял так с полчаса, пока Дон не вернулся. Он подхватил напарника на руки.

"Ну что - назад?".

"Пойдем", - согласился Дон.

Они вернулись к окну. Денис протянул руку, но Дон предостерегающе зашипел.

"Что?".

"Осторожно посмотри сбоку".

Денис внимательно осмотрел закрытые створки окна и обнаружил крохотный датчик. Полчаса назад здесь ничего не было! В этом Денис был готов поклясться. Интересно, не залезал ли кто к нему в комнату? Не залезал. Земля была мокрой, а подоконник остался чистым. Вымыть за собой, у человека не было времени. Денис снова вспомнил шпионские романы. Все-таки в их чтении был толк.

Он подумал и решил тоже не оставлять следов, а зайти через дверь. Хорошо, что ключ всегда был у него с собой. Напарники обошли корпус, уже не прячась, прошли по коридору, открыли дверь. Денис прислушался – в корпусе было тихо. Напарники зашли в комнату и снова улеглись.

"Спим, Дон. Я сегодня уже ничего не придумаю".

Кот согласился. Спим.

Утром первая мысль Дениса была о том, что Веткин прав. Враг есть, и он здесь. Прибор, который ему подсадили, скорее всего, прослушивающий. Он проверил комнату – никто чужой к нему не проникал. А датчик…

Ну, пусть стоит пока. Не мешает. Не стоит давать кому-то знать, что он вообще что-то заметил. Чтобы уничтожить датчик, нужно широко раскрыть обе створки, а открывалась только одна. А с Доном они будут разговаривать мысленно.

Денис мысленно составил список лаборантов. Подумал и добавил Тоболина и руководителя охраны. Тоболин сам был ходящим. У охранника было инженерное образование. Мог и освоить приборы. Получалось восемь человек.

На этом его деятельность застопорилась. Все было, как всегда. Дон принюхивался, прислушивался в течение недели, но ничего подозрительного не происходило.

Напарники совершили за это время проникновение в два слоя. Один был новый, а второй тот, где обитали птицезавры. Там они только сняли показания датчиков.

Денис вспоминал слова Веткина "Василий Федотович на вас надеется", но ему ничего не приходило в голову. Не опрос же устраивать!

Единственное, что произошло за неделю – Денис снял подозрения с Тоболина. Руководителя лаборатории не было в тот вечер на полигоне. Он приехал аж в понедельник. Это Дениса обрадовало – оставалось семь человек. Много.

Но он решил использовать этот факт. Один из лаборантов допустил небрежность при комплектовании комбинезона: не проверил, как крепятся некоторые приборы.

Денис вспылил.

- Да это фигня, сейчас поправлю! – ответил лаборант.

- От этой фигни может зависеть возвращение. Мое и Дона. Позови начальство.

Тоболин явился, устроил головомойку подчиненным. Денис отказался перемещаться без его непосредственного контроля.

Был ли Тоболин в курсе подозрений Коробова, Денис не знал.

С ним начали сухо разговаривать в общаге, но Денису было все равно. Тоболин являлся и проверял все досконально. У партнеров появилась дополнительная страховка.

Глава 3

Прошла еще неделя.

Денис снова совершил два перехода. Все было штатно. Иногда ему казалось, что визит Веткина ему приснился. Все осталось по-прежнему. Он жил. Делал свое дело. Единственным свидетельством того, что Веткин ему не привиделся, оставался датчик за окном.

Дождливая погода сменилась легкими заморозками. Денис и Дон возобновили свои пробежки, которые они прекратили из-за паршивой погоды.

Денис бегал долго. Не хотелось возвращаться без идеи как решить возникшую проблему, но идея тщательно пряталась, Дон начинал его звать, и только тогда человек отправлялся домой.

Еще через неделю его вызвал Коробов. Денис ждал холодных взглядов и разноса за промедление, но начальство положило перед ним пакет.

- Передай заодно ректору.

Денис посмотрел на пакет, на Коробова.

- Что значит, заодно? – поинтересовался он.

- А ты отпуск здесь собираешься проводить?

- Какой отпуск, Василий Федотович? – нерешительно осведомился Денис.

Коробов посмотрел на него.

- Да уж. Заработался. Очередной отпуск. По графику. В нашем слое так полагается. Ты же сам приказ подписывал.

Денис с трудом вспомнил, что да, действительно было такое.

- Отпуск, - повторил он, взял пакет со стола начальства и пошел в общежитие.

Коробов проводил его внимательным взглядом. Парню определенно надо сменить обстановку. Не в слой сходить, а в ресторан. Вспомнить, как живут обычные люди. Он видел, что после прихода Веткина Денис мучается. Не может решить проблему и переживает.

Коробов и сам переживал. Он проверял, перепроверял. Сократил список подозреваемых не до семи, как Денис, а до четырех человек, но это все равно было много. Нужно знать наверняка.

- Вызывайте Строкова и Яценко. На время отпуска Воронова.

Полигон должен работать. А Денис после отдыха может что-то и сообразить.

Денис Воронов вел машину по трассе. Он так и не пользовался ею весь год. Некуда было ему ездить. Перемещался по-другому, а на полигоне все было рядом.

Он отъехал километров на сто, остановился около кафе и вдруг засмеялся, посмотрев на Дона.

Кот фыркнул.

"Что, непривычно?".

Да уж. Родной слой начал казаться чужим, после всего испытанного за этот год. Он, конечно, был в курсе происходивших событий. Новости смотрел. Но они оттуда, считай, из сказки, казались не слишком реальными. Денис достал телефон, зашел в приложение банка и поразился скопившейся на счете сумме.

"Миллионер".

Но ничего удивительного в этом не было. Некуда им с Доном было тратить деньги. Все, что нужно, было на полигоне. Он даже за одеждой не поехал осенью, просто заказал нужное, и все привезла доставка. Так делал не только он, так поступали все. Удивительно, как мало было человеку надо на самом деле. А Дону он заказывал только корм.

Денис закусил и поехал дальше.

На следующий день он выполнил поручение Коробова. Денис хотел оставить пакет секретарше, но девушка с любопытством посмотрела на него и пощебетала, что "Василий Олегович в курсе, но очень занят и просил подождать, когда он освободится".

Денис подождал. Делать ему все равно было нечего. Он сидел в приемной примерно час, пил кофе, разговаривал с секретаршей. И незаметно расслаблялся. Строго выглядевшая красивая блондинка наперекор всем известным анекдотам оказалась умной, начитанной и Денис даже пожалел, когда ректор, наконец, показался из кабинета.

- Здравствуйте, Воронов. Заходите. Марина, меня ни для кого нет.

Денис вручил переданный Коробовым пакет. Вроде бы все, можно уходить, но ректор пригласил его садиться и начал расспрашивать.

Денис был в затруднении. С одной стороны начальство. Коробов и полигон, и все, что там есть подчинены этому человеку, а с другой... Денис отвечал на вопросы упирая на фразы типа – "я подумал", "мне показалось"...

Ректор заметил его маневры. Он достал мобильник, набрал номер:

- Слушаю, Василий Олегович, - раздался голос Веткина.

Денис вздрогнул.

Ректор поздоровался и протянул мобильник Денису:

- Поговорите, Воронов.

После разговора Денис почувствовал облегчение.

- Да, я в курсе всего, - усмехнулся ректор, - думаете, администратор, чиновник и все? – поддел он парня, но тут же продолжил, - это хорошо, что вы думаете, прежде чем говорить, и не склонны к чинопочитанию. Вопрос серьезный и его надо решать. Без этого полигон не сможет нормально работать. Простите, что загрузил вас. Отдыхайте, Воронов.

Ректор не сказал, что идея у них есть. Возможно, после отдыха Воронов тоже до этого додумается, или предложит что-то свое.

Денис попрощался и вышел. Марина улыбнулась ему, прощаясь. Но Денису вдруг стало жалко просто так уйти, и он поинтересовался планами девушки на вечер. В этот момент секретаршу позвал ректор.

Девушка протянула Денису визитку:

- Позвоните мне завтра.

***

Отпуск пролетел незаметно. Денис встречался с Мариной. Гулял с ней по вечерам, а днем с Доном.

Потом он пригласил девушку домой. Кот услышал, как открывается дверь квартиры, потом раздался незнакомый голос. Он послушал, как Денис разговаривает с Мариной. Голос девушки ему понравился. Кот вышел в коридор. Ничего так. Он подошел ближе и определил, что у незнакомки дома есть кошка.

"Обнадеживает", - подумал Дон и разрешил себя погладить.

Дня за три до окончания отдыха Денис сидел на диване и смотрел телевизор. На экране мелькали какие-то странные фигуры. Звучали выстрелы. Дон морщился. Ему не нравились фильмы, где лилось слишком много крови. Денис заметил это.

"Выключить?" – спросил он и нажал на кнопку пульта.

Кот чихнул и боднул человека головой, но Денис не отреагировал на ласку. Он сидел, а в голове крутилась последняя услышанная фраза:

"… чужой роднее, чем ты".

Чужой. Тот, который спас Веткина.

"Если не получается найти предателя отсюда, почему не попробовать оттуда, а Дон?" - повернулся Денис к напарнику.

Кот не понял.

"О чем ты?", - осторожно спросил он.

"Нам нужно снова в тот слой, мы должны попробовать найти того, кто погрузил раненого Алекса в кокон, что позволило ему дождаться помощи".

Дон посмотрел на Дениса с сомнением.

"Это может быть и не человек вовсе".

"Без разницы. Хоть ящер. Главное – он помог. Он обладает состраданием и достаточными техническими возможностями, чтобы спасти человека. Хотя я думаю, это все-таки человек. Может, из другого слоя".

"А если его там нет? Времени много прошло, он мог уйти", - подумал Дон, но тут он вспомнил последние мгновения перед перемещением.

"Может быть".

Про это они не сказали никому.

Денис долго лежал без сна, обдумывая пришедшую мысль, рядом так же долго не спал кот. Они должны снова попасть в тот слой.

Сначала он обдумывал поиски неизвестного. Найти и попросить помощи? Маловероятно, что это сработает. А вот если…

Мысль пришедшая в голову обдала его жаром. Риск? Ладно он, а Дон?

Денис встал, прижался лбом к оконному стеклу. Потом посмотрел на диван, где сопел его напарник. Дон прикрыл лапой нос, предупреждая человека – скоро холоднее станет.

Денис вернулся, забрался под одеяло, сгреб кота и зарылся лицом в его шерсть.

Надо обдумать, хорошо все обдумать, но это может сработать… должно сработать…

Глава 4

Денис оглянулся на Дона.

Кот спокойно вылизывался.

"Пожуешь?", - спросил его Денис.

"Охотился", - лаконично отчитался Дон.

Потом он посмотрел на напарника.

"Могу тебе принести что-нибудь", - предложил он.

"Да я и сам смогу, если совсем оголодаю", - самолюбиво сообщил коту человек.

Тот фыркнул и подошел. Забрался на руки. Замурчал, потом уснул.

"Сколько мне еще тут сидеть", - думал Денис, слегка поглаживая спящего кота. – "Неужели все зря?".

Снаружи лило и завывало. Денис посмотрел – дров пока было достаточно. Ведем пещерную жизнь дальше.

***

Перед самым возвращением из отпуска Денису позвонил Коробов и попросил забрать у ректора пакет. Пакет он забрал, а заодно ответил на невысказанный вопрос, который увидел в глазах Василия Олеговича:

- Мне кажется, идея есть. Мне бы с Ветровым поговорить.

Ректор достал телефон.

- Программу антипрослушки обновили только вчера.

Василий Олегович в разговор не вмешивался, только крепко пожал руку, когда Денис уходил. Удачи.

***

На обратной дороге Денис остановился в кафе, вкратце набросал то, к чему они пришли и отдал сразу после возвращения Коробову, а потом пошел здороваться с коллегами.

Следующие пару дней его вводили в курс дела. Дон прогулялся по окрестностям, но везде уже лежал легкий снежок, земля замерзла, и кот стал вылезать только по необходимости.

- Дон! Поохотиться хочешь? – спросил его напарник через пару недель.

Кот выразительно посмотрел за окно – снега больше не стало, но ветер гонял то, что успело выпасть между корпусами, образуя грязные сугробики то в одном месте, то в другом.

"Где охотиться?".

- А мы не здесь, в брыкливом слое тепло, хоть и мокро!

"Дело есть? Ну, так бы и сказал".

Дон обрадовался, но удивился – чего это Денис вдруг начал вслух разговорить?

"Так надо. Жалко, что ты мне вслух ответить не можешь".

"Почему не могу?", - удивился Дон и громко замяукал.

На следующий день они совершили переход. Ничего нового, Дона удивило только содержание поклажи, который Денис взял с собой. Вместо обычного оборудования в нем были, в основном, пищевые концентраты для человека для него.

"Зачем?" - спросил кот, когда они все это тщательно спрятали в пещере.

- На будущее.

"А почему не там, где нашли кокон?".

- Так надо.

Впрочем, оборудование все-таки было. Незнакомое. Денис разместил новые датчики на максимально возможном расстоянии от пещеры, воспользовавшись двумя краткими перерывами в грозах. По возвращении на полигон он отчитался в этом и занялся другими делами.

- Денис. Нужно еще сходить в мокрый слой, - пришел к нему один из лаборантов.

- Зачем? Рано еще.

- Сбоит оборудование, - пожал тот плечами, - сам говорил – слой брыкливый.

- Надо, так надо, - не стал спорить Денис. – Когда?

- Завтра.

- Хорошо. Дон, завтра идем.

Кот мяукнул.

"А Тоболина нет", - подумал он. – "Страховки не будет".

"Так надо", - ответил Денис.

Они пошли. Все было штатно. Они оставили часть вещей в одной из пещер, ушли проверять поставленные приборы. Вернулись к пещере через положенное время. И поняли, что они здесь надолго: контур возврата оказался испорчен, причем с их стороны, и хорошо так испорчен.

"Ты этого ожидал?", - спросил Дон, увидев реакцию напарника.

"Не именно это, но нечто подобное", - ответил Денис.

Кот озадаченно замолк, но он уже столько знался с людьми, что понял: напарник специально подставился, чтобы люди там, на полигоне смогли вычислить тех, кто напал на Алекса Веткина и теперь закрыл им дорогу домой. Дон помахал хвостом.

- Нас обязательно вернут, прости, что так получилось, - сказал Денис.

"Конечно, вернут".

Дон потерся об ноги напарника и побежал прятаться, потому что погода портилась, как всегда стремительно. Денис прикинул: скорее всего, на контакты был помещен таймер, и взрыв произошел, когда устроивший его уже был в безопасности.

Основа прибора была цела, но наиболее уязвимой части не было, и восстановить утраченное сам Денис не мог.

Он поспешил за Доном. В пещере он достал сигналку, пробовал связаться со своими, но это ему тоже не удалось. Им с Доном оставалось только ждать. Денис порадовался, что позаботился о пище и убежище.

***

Насколько Денис знал, время в родном слое и здесь текло одинаково. Прошла неделя, вторая. Он снова сходил и снял показания с приборов. Ничего интересного на них не обнаружилось, но не сидеть же просто так.

Дон сопровождал его в этих вылазках, охотился. Кроме этого, кот острее чувствовал, когда закончится короткий перерыв в выпадении осадков и предупреждал напарника. Денис стал лучше понимать слова Веткина насчет того, что к нему бы никто не подобрался, если бы у него в свое время был кот. Дон предупреждал напарника о хищниках, забираясь на деревья. Если бы тот, кто испортил прибор, не знал, что с ним напарник, то возможно его бы тоже приложили по голове и не факт, что Дениса кто-то бы спас.

А спаситель никак не давал о себе знать. Приборы не регистрировали ментальной активности высокого порядка. Не было рядом никого высокоразвитого. Или он был, но слишком хорошо маскировался.

Прошла еще одна неделя.

Денис обследовал целый комплекс пещер, найденный в той стороне, куда он шел в самый первый раз.

- Хорошо, что я прошлый раз до них не дошел, - сказал он Дону, - а то не нашли бы Алекса.

Денис пометил их у себя на карте. Там тоже были куски дерева для изготовления сигналок. Тащить их не хотелось, древесина была увесистой и могла намокнуть по дороге.

"Почему нас так долго не могут вернуть?", - спросил его Дон, - "известно ведь, куда мы пошли".

- Не знаю, Дон. Но нас обязательно найдут, - ответил Денис.

Прошла еще одна неделя.

"Дома уже совсем зима", - подумал Денис и посмотрел на спавшего кота.

Здесь тоже стало прохладнее, но не слишком на много. Дон, спокойно спавший, вдруг вскочил и уставился на выход из пещеры. Он постоял несколько минут, а потом повернулся к Денису, громко закричал, а потом пояснил для человека:

"За нами пришли!!!".

Денис вскочил и высунулся – ничего. И никого.

- Ты уверен? – спросил он, и тут же у него запищала сигналка: кто-то принес в слой ее вторую часть.

Денис хотел выскочить под дождь, но не стал: вдруг это не друзья? Мало ли что произошло там, в родном слое.

Но это были друзья. Первым он увидел Александра Веткина, за ним бежал Тоболин и незнакомые ему люди.

Денис понял – это ходящие. Коробов вернул их на полигон. Значит, друзья во всем разобрались. Он стоял рядом с Доном и смотрел на спешивших к нему людей.

После приветствий и объятий, он быстро собрал вещи. Не терпелось вернуться домой. Уже уходя, он оглянулся. Жалко. Он так и не нашел спасителя Алекса Веткина.

***

Высокая фигура чуть выдвинулась из-за скалы. Гуманоид наблюдал, как на человека с котом налетели пришедшие на помощь соплеменники. Они что-то радостно кричали, обнимали заросшего бородой парня, и сильный дождь не был им помехой. Потом они все-таки спрятались в пещере, дожидаясь, когда можно будет отправиться домой.

Гуманоид улыбнулся. Он был рядом, был готов помочь, но он уже оценил расу, за которой вел наблюдения: люди все сделали сами. Среди спасателей гуманоид заметил того, кто пролежал в коконе год. Он снова обрадовался: медицина расы оказалась на высоте и человек смог быстро восстановиться.

"Они не бросят этот слой", - подумал наблюдатель, - "возможно, в следующий раз мне разрешат контакт. Эта раса достойна того, чтобы узнать о собратьях по разуму, существующих в Галактике".

конец

— Ну? — хрипло спросил он. — Сечёшь теперь, что нейросеть хуйню несёт?

Маргарита Сергеевна аккуратно поправила браслет на руке, её пальцы чуть дрожали.

— Анатолий… — начала она, и голос её звучал как-то непривычно… бархатисто. — Вы правы. Это просто алгоритм, но знаете… — она на мгновение заглянула в пустоту экрана, где мерцал курсор, будто подмигивая, — …иногда даже алгоритмы могут натолкнуть на интересные размышления. Очень интересные! Она ввела новый запрос нейросети: «Как переложить с себя ответственность и оставить положительное впечатление от обращения ко мне? Разработай стратегию».

Нейросеть предложила стратегию «Контекстуальный рефрейминг с фокусом на будущий ресурс». Маргарита Сергеевна бегло прошлась по основным пунктам: «Признание ценности обращения», «Смещение фокуса с персоналии на процесс и контекст», «Рефрейминг ответственности в точку роста», «Закрепление позитива», «Перенаправление на будущее действие через ресурс клиента» — и сразу перешла к «Ключевым элементам успеха». Используйте термины нейропластичность, когнитивные схемы, адаптивная коммуникация, проактивность и ресурс. Это создаёт ощущение научности и глубины. Используйте спокойную, уверенную интонацию, с акцентом на будущие возможности клиента. Фокус на клиенте, его опыте, его росте и его ресурсах. Вы — эксперт по процессу, он — главный герой изменений. Маргарита Сергеевна прочла текст трижды. Уголки губ непроизвольно поползли вверх. «Гениально. Цинично, но гениально. Нейропластичность… Адаптивная коммуникация… Браво, нейросеточка. Браво!»

Она глубоко вдохнула, сглатывая остатки сомнений, и обернулась к представляемому Толяну. Её взгляд стал мягче, профессионально сочувствующим, а в голосе зазвучали те самые бархатистые нотки, которые она тренировала перед зеркалом на первых курсах.

— Анатолий, — начала она, тщательно выстраивая фразы по предложенной стратегии, — я искренне ценю вашу прямоту и готовность разбираться в этой щекотливой ситуации. Это говорит о многом… «Шаг первый через признание ценности. Готово». — Ваш запрос, Анатолий, касается очень глубокого аспекта — распределения ответственности в наших коммуникативных паттернах. «Шаг второй через смещение фокуса. Пошло». — И знаете, тот дискомфорт, который вы испытываете? Это не слабость, Анатолий. Это мощный индикатор! «Шаг третий через рефрейминг. Бинго!» Он указывает на точку роста, на навык адаптивной коммуникации, освоив который, вы сможете виртуозно управлять любыми сложными диалогами. «Термины вброшены. Научно!» — Я вижу огромную пользу в том, чтобы мы с вами на следующей встрече детально исследовали ваши когнитивные схемы в подобных ситуациях. Моя роль — дать вам инструменты и методы, основанные на последних данных о нейропластичности. «Шаг четвёртый через перенаправление. Фасилитация — наше всё!» Главный двигатель изменений — вы. Ваша готовность — это уже восемьдесят процентов успеха. «Шаг пятый через закрепление, лесть и открытость». Я уверена, эта работа откроет для вас новые горизонты. И я, конечно, готова быть вашим проводником на этом пути.

— Он хочет гениальный промт? Пусть ищет тех, кто якобы умеет их писать — программистов, фрилансеров. Надо убедить его, что придумывать — это его дело, а реализовывать — дело специалистов. Что он — идейный вдохновитель и пока просто ещё не нашёл правильных исполнителей. Суть в том, что его гений заключён в идее, а генерация — это сложный технический код, который должны писать другие. Польстим ему и переведём проблему в другое поле деятельности, а там… пусть фрилансеры его разводят, это уже не моя забота.

Она записала в блокноте ключевые тезисы: «Ваша сила — в генерации уникальных идей. Промт — это сложный технический инструмент. Вам нужна команда исполнителей — программисты, специалисты по нейросетям. Вы — режиссёр, а они — технические сценаристы. Инвестируйте часть будущих доходов в найм профессионалов». Маргарита Сергеевна улыбнулась.

— Идеально! Клиент будет чувствовать себя важным стратегом, а не неудачником! Его гнев перенаправится на поиск и оплату мифических спецов по промтам. Эврика! Лёгкие деньги! Сто тысяч за двадцать минут!

Она набрала номер Толяна.

— Анатолий Сергеевич? Я с вами, и у меня есть… гениальное решение вашей небольшой проблемки.

Сто тысяч за просветление от психички висели в воздухе дачного домика тяжким, невидимым грузом. Толян сидел на краю продавленного дивана, глядя на треснувший ноутбук. Гениального промпта не было, но был чёткий план найти программистов. «Вы, Анатолий, режиссёр, а они — технические сценаристы!» — эхом звучал в голове бархатный голос психички, теперь казавшийся особенно ядовитым.

— Режиссёр… — Толян хрипло усмехнулся. — С бюджетом в минус сто тысяч рублей».

Отступать было поздно. Мысль о семи тысячах долларов, как нарыв, пульсировала в сознании. Нужны были исполнители, настоящие специалисты.

Он вбил в поисковике запрос: «Поиск специалистов, программирование, нейросети», нажал «Ввод» и… охуел от зарплат. По всюду были двадцатилетние сопляки с зарплатами до полумиллиона рублей в месяц. «Хуйня какая-то», подумал Толян и вдруг вспомнил про Ивана. Это был его старый приятель, который ушёл в айти с головой, как в монастырь, и теперь работал где-то в крупной, важной компании, имя которой Толян никак не мог запомнить. Иван был его последней надеждой. Может быть, по старой дружбе поможет? Хотя бы советом!

Толян набрал его номер. Сердце снова забилось, но уже не от надежды, а от отчаяния и остатков ярости.

— Вано, привет! Это Толян! — его голос тут же сорвался.

— Толь? Ого, сколько лет, сколько зим! — ответил Иван жизнерадостно. На фоне послышался стук клавиатуры. — Что случилось? Голос у тебя какой-то странный. Нас ебут, а мы крепчаем?

— Вань, ебут не то слово! Мне срочно нужна твоя профессиональная помощь! Ты же спец по этим… нейросетям, всяким там алгоритмам? — Толян говорил быстро и сбивчиво.

— Ну, работаю в этом поле, да. Чем конкретно могу тебе помочь? — Иван звучал настороженно, но дружелюбно.

— Слушай, братан, — Толян вдохнул и выпалил всю историю с его непоколебимой верой в существование одного гениального промта, который, как волшебная палочка, выдаст готовую книгу и обрушит золотой дождь из денег. — Маргарита Сергеевна сказала, что мне нужны спецы! Ты же спец! Помоги, а Вань! По-дружески! Придумай этот промт! Или научи! Или… ну сделай что-нибудь!

На другом конце повисла пауза. Слышалось только мерное постукивание пальцев по клавиатуре. Потом Иван тяжело вздохнул. Вздох был долгим, усталым, полным понимания всей глубины безумия Толяна.

— Толь… — начал Иван осторожно. — Я тебя прекрасно понял. Энтузиазм — это круто. Но ты немного… упрощаешь. Один промт на целую книгу — это как попросить у композитора: «Сделай мне хитовую симфонию одним аккордом». Так не бывает.

— Как не бывает?! — Толян взвился. — Пишут же рассказы!

Читать книгу "Один гениальный промт" >>

Таким образом, обретая Внутренний покой, вы неуклонно движетесь в направлении владений чистого разума, ведь только в этом направлении полет мысли может быть свободным.

В связи с этим, неизбежно, все ваши духовные практики постепенно эволюционируют в занятия науками.

Подозреваю, что как только мастер Угвэй это понял, то остыл к религиозным ритуалам, которым меня учил, пристыдился собственного былого невежества, потерял от этого Внутренний покой, и, дабы обрести его вновь, сказался старым, и поспешно свалил в мир иной, где и по сей день укрывается от последствий своих лжеучений и возможных угрызений совести.

Если ему удалось вернуть Внутренний покой, то, занимаясь кун-фу, врядли Угвэй уже делает кучу подготовительных движений, лаская воздух дурацкими "па" когтистыми лапами, а тупо бъет супостату в кадык без прелюдий – научный подход отбривает избыточные сущности, ориентируясь строго на конечный результат, который достижим только в атаке.

Исходя из всего вышесказанного, мой сенсэй, наверняка, облачившись во Внутренний покой, как в броню, эффективно(без лишних движений) крошит зубы мертвецам загробного мира – без гнева, умиротворенно, неуклонно поднимаясь по иерархической лестнице.

Когда прийдет мой черед отправиться в мир иной, Угвэй уже будет "смотрящим по хате", и приготовит для меня теплое местечко.

Панда! Панда, блять! Если ты это читаешь – кончай жрать пельмени. Останешься за старшего!

Мать не уставала повторять, что вся наша жизнь — сплошная несуразица, а виноват в этом, конечно же, несуразный отец. Он даже умер как-то нелепо, просто взял и не проснулся однажды утром, чем доставил матери, да и всем нам, немало непредвиденных хлопот. Врачи сказали — не выдержало сердце, хотя отец на сердце вроде не жаловался. С другой стороны, он вообще никогда ни на что не жаловался. Что же касается матери, то я особого огорчения в ее поведении не заметил. Может, потому что на нее свалилась вся эта похоронная суета, а может, ее горе смягчалось тем, что я оправился, наконец, от тяжелой болезни, которая уложила меня в койку на несколько недель. Мать из-за моего недуга сильно перенервничала, а отцу, такое чувство, было все равно, он знай себе размахивал кисточкой до самой своей смерти, пока я валялся с температурой под сорок. Может, он и не понимал, насколько серьезно я болен, потому что однажды взял и приволок мне свою новую картину. Какой-то мрачноватый пейзаж: вечернее небо, под ним то ли озеро, то ли река, повсюду непонятные огоньки, лесистые берега во тьме. Выглядело, как что-то мистическое или философское, я не знаю, но картина мне не понравилась, от нее веяло холодом и сыростью. Отец серьезно посмотрел на меня и сказал, что на него снизошло вдохновение и он нарисовал это место, и что оно реально, и нужно отнестись и к картине, и к тому, что на ней нарисовано, со всей ответственностью. А еще он сказал, что оставляет мне полотно в наследство, и чтобы я не вздумал никогда от нее избавляться, потому что она, дескать, однажды мне очень сильно понадобится. Я тогда не очень понимал, зачем мне может пригодиться эта намалеванная графомань, но спорить не было сил, я только устало кивнул, закрыл воспаленные глаза и моментально уснул.

Обычно сны мне не снились, но в тот раз, то ли из-за болезни, то ли по еще какой причине, в меня заползли причудливые видения, хотя вполне возможно, что это был просто горячечный бред. Я оказался прямо посередине этого усеянного яркими светлячками озера из картины моего отца. Он тоже был тут как тут, мы сидели в лодке напротив друг друга и при свете одинокой свечи вели задушевные беседы. Бог мой, впервые в жизни отец выглядел, как нормальный человек. Подтянутый, опрятный, с уверенной речью и добрыми глазами, не подернутыми белёсой пленкой безумия. Только почему-то весь в мокрой одежде, вода буквально стекала с него ручьями, а слипшаяся от влаги борода смешно свисала книзу толстой сосулькой. Мы говорили очень долго, мне кажется, я даже почувствовал отголосок сыновней любви, и поэтому хотел говорить еще, хотел продолжить наш необычный и насыщенный разговор, но отец тепло улыбнулся и сказал, что ему пора. Именно так. Не «нам пора», а «мне пора». И с этими словами он взял меня на руки, поцеловал и что есть силы швырнул в озеро. Это полнейшее свинство, кидать маленького больного ребенка в холодную воду, вот что я вам скажу, все-таки ни черта мой отец не изменился к лучшему, даже во сне. Я от неожиданности закричал, но меня тут же закрутила упругая тьма, справа и слева начали мерцать рваные цветные пятна, ощущения далеко не из приятных, хорошо, что я вскоре проснулся. Рядом сидела мать и держала свою прохладную руку на моем обильно пропотевшем лбу. А утром мы обнаружили отца в комнате. На его лице замерла та самая отеческая улыбка, которую он подарил мне во сне, и которая совсем не сочеталась с нелепыми синими и оранжевыми пятнами в его взлохмаченной бороде. Жуткое зрелище.

Мать первым делом избавилась от всех его картин, раздала за бесценок мутным личностям из числа поклонников отцовского таланта. Они вежливо благодарили и уверяли, что скоро все эти полотна будут висеть в Лувре. Картину с озером мне удалось оставить, впрочем, мать особо не возражала, только пожала плечами и недоуменно хмыкнула, зачем, мол, тебе, этот хлам. А мне после того сна эта картина запала в душу, я будто на самом деле побывал внутри, и теперь не мог с ней расстаться.

Прошло пятнадцать лет.

Про отца все забыли, ни одно из его творений не стало известным, и Лувр преспокойно обошелся без его художеств. Мать я давно похоронил и с той поры изо всех сил старался не повторить дрянную жизнь моих родителей. Отучился в институте, хотя вся эта заумь с большим трудом лезла мне в голову, устроился на хорошую работу и даже умудрился встретить свою любовь. Несколько лет мы прожили в мире и согласии, для нас повысить друг на друга голос было чем-то немыслимым, и я иногда с ужасом вспоминал о тех бесконечных воплях, которые сопровождали меня все мое детство. У нас родилось двое детей, и вроде бы все шло хорошо, вот только супруга вечно порывалась избавиться от отцовского наследия. У нее художественное образование, и она утверждала, что полотно сочится какой-то мрачной гениальностью, у нее, дескать, кровь стынет в жилах при взгляде на это вечернее озеро, обсыпанное мистическими светлячками. Гениальность, подумать только. Никогда бы не поставил это слово рядом со своим отцом. В итоге сошлись на компромиссе, я обернул картину простыней в несколько слоев, перевязал веревкой и убрал подальше в кладовку, дабы супругу не нервировал сумрачный талант моего родителя.

А потом случилась эта жуткая автокатастрофа.

Мы всей семьей поехали за город отдохнуть, и на трассе нам навстречу вылетел придурок, жаждавший обогнать плетущуюся перед ним фуру. Мы все отделались несколькими синяками, все, кроме младшенького. Он, хоть и был пристегнут, но получил несколько серьезных переломов и тяжелую травму головы. Для его нежного возраста это оказалось непреодолимым испытанием, и он впал в кому. Его положили в больницу, подвесили на растяжки и подключили к какому-то ультрасовременному аппарату. Супруга все время проводила с ним в палате, ведь он мог очнуться в любой момент, и она должна быть рядом, а я целыми днями вкалывал, как черт, потому что лечение оказалось весьма дорогостоящим.  Однако время шло, а ситуация ничуть не улучшалась. Наш сын, казалось, таял с каждым днем, в его дыхании появились тяжелые хрипы, а кожа стала бледной и тонкой. Врачи разводили руками, а я носился по городу, пытаясь отыскать лучшее лечение, лучших докторов, лучшее лекарство, но все без толку. Младшенький угасал с каждой минутой.

В тот самый день я поехал после работы на очередную бесполезную консультацию, потом отвез супруге ужин, хотя она и к обеду-то не притронулась, все сидела и смотрела на младшенького бесцветными выплаканными глазами, и под вечер вернулся домой совершенно обессиленный. Но тут старший попросил помочь ему повесить полку, и я — куда деваться-то — полез в кладовку за шуруповертом.  Мне сразу бросилось в глаза, что с отцовской картиной что-то не так: с нее слетела простыня, а это было весьма странно, ведь я отлично помнил, насколько прочно ее заматывал. Да и сама картина неуловимо изменилась. Позабыв про шуруповерт, я с колотящимся сердцем извлек ее из кладовки и водрузил посреди комнаты. Так и есть. Теперь на пустынном ранее озере плавала одинокая лодка, а внутри сидел маленький человечек, очень уж похожий на моего младшенького. Судя по рисунку волн, лодка плыла с правого берега на левый, где ее уже поджидали темные долговязые фигуры, доселе мной незамеченные.

И тут я зажмурил глаза, хватая ртом воздух, поскольку на меня внезапно обрушились прочно забытые подробности моего детского сна. Ведь я точно так же плыл один в лодке, а с правого берега мне зычно кричал, размахивая руками, мой отец, умоляя вернуться обратно, а я только смеялся и плыл вперед, не желая с ним разговаривать. Тогда он со страшным шумом кинулся в темную воду, быстро поплыл, настиг мою лодку и забрался внутрь, где и состоялся наш долгий разговор. Поэтому-то вода и стекала с него в три ручья.

Неожиданно прохладный освежающий ветерок аккуратно коснулся моей кожи. Я медленно приоткрыл глаза, уже предчувствуя, что увижу. Вместо своей уютной, с безупречным дорогим ремонтом гостиной моему взору открылось небольшое озеро. Солнце почти скрылось за далекой горой, и в вечернем полумраке густыми тучками летали яркие светлячки. Посередине озера плыла маленькая лодка, внутри которой сидел мой младшенький, и, смеясь, опускал с тихим плеском весло в темную вязкую воду. Одинокая свеча, стоявшая рядом на лавке, тускло освещала его довольное лицо. Лодка медленно двигалась к противоположному берегу, где уже толпилось несколько едва различимых долговязых силуэтов. Я заметался по берегу, начал кричать и махать руками, призывая младшенького повернуть назад, но он лишь ответил мне звонким хохотом и прибавил ходу. Тогда я бросился в воду и через несколько мощных гребков вцепился в край лодки. Я, задыхаясь, забрался внутрь и плюхнулся на скамейку, не обращая внимания на обильно струящуюся с моей одежды воду. Судно остановилось посередине озера. Мой сын улыбался и внимательно смотрел на меня. Мы принялись болтать о всяких пустяках, потом затронули более серьезные темы, а я все старался объяснить младшенькому, как мы с мамой любим его и надеемся, что у нас все будет хорошо. Кажется, он услышал меня, по крайней мере, в его глазах мелькнула печаль, а лицо приняло озабоченное выражение. Темнота тем временем сгущалась, а фигур на противоположном берегу становилось все больше и больше. Они молча стояли и смотрели на нас, будто выжидая чего-то. Я поежился и сказал, что нам пора возвращаться, взял весло и как следует ударил им об воду, направляя лодку к нашему берегу, да вот беда — посудина не сдвинулась ни на миллиметр, сколько бы я не пыхтел и не прикладывал усилий. Я обернулся — фигуры не сводили с нас глаз. Тогда я вздохнул, сказал младшенькому, что мне, наверное, пора, и чтобы он не обижал маму и слушал старшего, и все, что обычно говорят в таких случаях, не забыл добавить, чтобы он берег картину и ни в коем случае ее никому не отдавал, а потом взял его на руки — он был легкий, как перышко — и со всей силы швырнул к нашему берегу. Он закричал и плюхнулся в воду, но тут же его голова показалась над поверхностью, и он поплыл прочь от лодки. Мне пришла в голову шальная мысль броситься за ним следом, да не тут-то было — ноги словно приросли к днищу, впрочем, я что-то подобное и предполагал.  А лодка тем временем медленно двинулась по направлению к ожидающим фигурам. Я уже не пытался сопротивляться, понимал, что это бесполезно, ведь если лодка взяла на одном берегу пассажира, то она обязана привезти кого-то на другой берег — это мне потом объяснили мои новые знакомые. Перед тем, как сойти на сушу, я убедился, что младшенький благополучно добрался до места, вылез из воды, отряхнулся, помахал мне рукой и пошел по едва заметной тропинке к мягкому теплому сиянию, разлитому где-то за силуэтами деревьев. Я удовлетворенно кивнул и двинулся навстречу темным фигурам. Ну что, здравствуйте, ребята, как тут у вас дела? О, привет, папа, так и знал, что найду тебя здесь. Расскажешь, как тебе удалось создать такую потрясающую картину? Что? Ты спрашиваешь, что я помню из детства? Извини, пап, конечно, но у нас в квартире из-за твоих увлечений вечно воняло какой-то химической дрянью. Но тем не менее, спасибо тебе за все. И за твою картину, и за то, что ты спас меня тогда, и… Надеюсь, что у моей семьи все будет в порядке. Давай, объясняй, ведь мне надо где-то тут у вас отметиться, как вновь прибывшему?

Но, всё оборвалось с появлением второго силуэта. За спиной богини показался суровый мужчина, с короткой стрижкой и русыми волосами. Шрам рассекал лоб, бровь и часть левой щеки. От одного его вида меня бросило в дрожь. Страшный тип и особенно его улыбка, которую он пытался из себя выдавить.

- Мужик, ты кто вообще такой? Эта богиня моя и никого больше!

- ХХХХ ХХ ХХХ Х ХХ!

Богиня улыбнулась и что-то сказала мне, но я совсем ничего не понял.

Что она говорит? Почему я слышу звук, но ничего из этого не понимаю?

- ХХХ Х ХХ ХХХХ Х!

Мужчина тоже что-то сказал, глядя на меня и поцеловал ее!

- Да как ты посмел!

Но только я хотел протянуть к ней свои руки и остановить вероломное нападение, как передо мной появились совсем маленькие ручки. Совсем крохотные и миниатюрные, подобно детским. Но только я хотел сказать: «Что с моими руками?», из моего рта вылетело лишь это:

- Ах аху?

Это что такое было сейчас?! Почему вместо слов я смог выдавить из себя какие-то стоны?

- ХХХ Х. ХХ ХХХХ Х!

Они опять что-то сказали только вместе и расплылись в улыбке. Они смотрели на меня с такими искренними чувствами и теплом, что умилялись, глядя на меня.

Я попытался встать или просто подняться, но ничего из этого не вышло. Всё моё тело отказывалось слушаться. Я ощущаю в своей власти только голову руки, кисти и не более того. Все что ниже груди, мне больше не подвластно. Оно просто жило своей жизнью.

В конце концов меня взяли на руки, поддерживая моё тельце и голову. Такого лба как я взяли на руки! Это просто не постижимо. Я яростно искал ответы на вопросы. Они множились с каждой минутой всё больше и больше.

Всё это выходило за пределы моего понимания. Мой мозг отказывался принимать ситуацию за действительность и отторгал все теории и идеи. Бесчисленные вопросы и не одного ответа. Даже если отбросить рациональность и здравомыслие ситуации, включая свою фантазию. Ответа всё равно не приходило.

- Я ничего не понимаю…

Сегодня мне хотелось плакать от своего бессилия!

Полгода пролетели совершенно не заметно и как в сладком сне. Я потратил недели прежде чем пришёл к единому выводу. Итог моего состояния – перерождение! Я это понял, ощутил и принял. Поиски фундаментального ответа на этот вопрос я не нашел и вряд ли когда найду. С точки зрения биологии, физики или какой-нибудь другой науки - здесь нет. Лишь жалки потуги догадок и моих мучений.

Факт есть факт. Я стал снова ребенком и точка!

А если я переродился, то почему мои воспоминания остались? Почему они никуда не делись? Но даже имея их сейчас, в этом нет ничего плохого. Главное не светить ими и не пугать остальных. Кто его знает, как могут отреагировать люди на подобное. Сожгут на костре без задних мыслей и всё. Прощай новая жизнь и не факт, что будет следующая.

Тайна прошлого умрёт вместе со мной.

- Тьфу, тьфу, тьфу. Не сглазить бы!

А теперь к самому главному – мой пол не изменился. Я все тот же мужчина со своим достоинство! Правда еще маленьким, но со своим. Как я это понял? Да все очень просто, когда меня купали, тогда и пришел ответ на все мои вопросы и не только. Отражение в воде дало ответы на все мои вопросы.

Моя богиня и тот страшный мужчина - это мои родители. На вид им, лет двадцать или чуть больше, пока трудно понять. Совсем молодые, юные, им бы жить и жить еще, не зная суеты, а они уже меня сотворили.

- Знали бы вы кого сотворили, ужаснулись бы в страхе…

Пусть мне и было в прошлой жизни за тридцать лет, когда моя жизнь оборвалась, но в свои восемнадцать у меня был ветер в голове. Неистовая пустота, наполненная мечтами, фантазиями и планами. Я даже им немного завидую, когда они смотрят на меня так умиленно, излучая своё маленькое счастье. Жаль я не ощутил подобное в прошлом.

Почти с самого начала, как только я начал видеть четко и ясно, мне в глаза бросилась одна очень интересная деталь. Свечное освещение. Все места, что я видел, передвигаясь на родительских руках было заполнены им. Мягкий, теплый свет со специфическим запахом.

- У вас что, электричества нет? Что за отсталая страна?

Возможно, и не отсталая. Например, в Дании множество поклонников живого света. Да нет, какая тут Дания. А может у моей новой семьи банально не хватает денег на оплату счетов? Странно всё это.

Больше всего, мне нравилась, самая большая комната. Там красовался огромный и великолепный камин. Кладка была такой изящной и настоящей, что я до последнего отказывался верить в его подлинность. Но как только в нем разожгли огонь все сомнения развеялись.

Настоящий камин!

Мне так хотелось к нему сесть, протянуть руки к огню и погреться, наблюдая за танцами пламени - грациозному, неуёмному и полному страсти. Огонь переходил то в медленный, то в быстрый танец, завораживая своими движениями

Как же прекрасен горящий огонь в камине, тепло и уютно, блаженство и умиротворение.

Но всё это великолепие портил котелок, висевший в его арке. Ощущение что камин был не только средством отопления, но и местом готовки. Похоже, у моей новой семьи большие проблемы с финансами.

Миновало чуть больше года, или где-то так. Окрепшие за это время руки и ноги, открыли мне возможности ползать. Появилась координация, чувство пространства и понимание тела. Я ракетой летал по дому на своих четверых, изучая и осваивая его. После долго времени беспомощности меня разрывало от счастья и возможности двигаться самостоятельно.

В прошлой жизни радость приносило обратное действие – лежать на диване и ничего не делать. Занимательное явление, но человек к тридцати годам становимся более ленивым и малоподвижным. Любое лишнее тело движение воспринимается как надругательство над телом.

Но сейчас я сам на себя не был похож. Я так жаждал ответы на вопросы и познания новой жизни, что двигался вперед, изучая все на своем пути. Меня интересовало всё, что не было похоже на старую жизнь.

Да, дом по истине был огромным и необъятным. На первом этаже было четыре комнаты. Одна большая и три маленьких. Главный зал, кухня, кладовка, но она не в счет, и что-то вроде ванной комнаты. Но условия там были конечно странные. Никогда не видел деревянных ванн и тазиков. Средний век, одним словом. А четвертая комната была моя, точнее детская, где я проводил большую часть своего времени.

Больший интерес вызывал второй этаж, и как бы я не старался туда попасть, меня возвращали обратно. Матушка следила за каждым моим действием и передвижением, но как только ее надзор ослабевал, я штурмовал лестницу во все четыре конечности.

Я все равно туда доберусь, не остановите!

За все это время, что я провел в новом облике, я стал разбираться, о чем говорят мои родители. Каждый звук, и их сочетание начинало приобретать смысл. Язык оказался довольно простым, очень похожим на мой родной, только произношение странное, очень много согласных.

Причин может быть много. От действительно вероятных, до полного безумия и волшебства. Но сошелся я на нескольких причинах сразу. Перове – это то что я окружен сутки на пролет носителями языка. Второе – моё тело и мозг попросту лучше, чем я имел у себя в прошлом. Третье – юный возраст открывает двери для любых начинаний.

Тем временем, мои родители уже начинают за мной не поспевать. Для своего возраста, я стал попросту неуловимым. Глядя на их измученные лица, я готов заливаться смехом.

- Он просто неуловимый, - чуть ли не в отчаянии и уставшим голосом проговорила матушка, глядя мне в след. - Я никогда не видела настолько активных детей.

- Весь в меня пошел! – отозвался гордо отец. – В детстве я был таким же. Ни минуты не мог усидеть на месте.

Ни в кого я не пошел. Я такой прекрасный молодец, сам в себя. А если бы вы узнали, что я перерождённый, то седина вам помахала бы ручкой.

- Я боюсь за него. А вдруг он поранится?

- А разве это плохо. – почесал затылок отец. – Познать мир можно только его ощутив.

Тут он прав. Как можно узнать, что горячее – горячее, а холодно – холодное? Только ощутив самому и никак больше. Но меня интересует куда больший вопрос.

Когда я перестану писаться под себя?!

Как бы я не старался удержать в себе позывы в туалет, они все равно выходили наружу. Пытаясь заметать свои следы, я испортил не один десяток тряпок в доме. Позор и стыд шел за мной по пятам! Особенно стыдно, когда это происходит у родителей на руках.

Простите меня! Я не специально…

Однажды изучая этот мир на своих четырех, я узнал очень интересный момент. Добравшись до окна, мне открылся очень занимательный вид.

Передо мной распахнулась широкая улица, с множество домиков, прижатых друг к другу. Все они пестрили открытыми окнами, а по стенам ползли лозы растений и цветов, украшая их в убранства. Суетливые люди, спешащие, мелькая туда-сюда мимо моего окна. Реже, но шумно пролетали иногда повозки, которые тянули лошади. Вся эта обстановка намекала на факт дня– я родился явно нецивилизованном мире. Эта страна явно далека от современного.

Все мои мысли о телевизоре, интернете и телефоне тут же развеялись без права на появление. Ни проводов, ни электрических фонарей, ни чего подобного здесь попросту нет. Теперь я понимаю почему в нашем доме нет электричества. Его попросту нет в это месте. Пусть я и переродился, но отказаться от современных благ я не готов.

Наблюдая за всем этим безобразием, моё внимание привлекла одна интересная деталь, на другой стороне дороги шел невысокий мужчина с очень густой бородой и о чем-то болтал с человеком, у которого был… хвост?! Большой пушистый хвост!?!

Моему удивлению не было границ, рот просто раскрылся от удивления. Я моментально приклеился к стеклу окна и ошарашенным взглядом провожал их до самого конца, пока они не скрылись за поворотом.

Я, навалившись на окно с удивленной физиономией, медленно и верно вывалился на улицу. Створки окна именно сейчас решили открыться.

Вжих! Шлеп! И я уже снаружи дома.

- Алан! – послышались крики матушки и звон упавшей посуды.

Следом прозвучал голос отца:

- Что случилось?!

Я оказал в небольшой благоухающей клумбе цветов, что была под окном. Родители тут же оказались рядом, а их лица в мгновенье побледнели. Чтобы не расстраивать их, я просто решил сделать вид, что все хорошо и спокойно играл со цветами. Качнувшись немного назад, я выдернул один из цветков и протянул его матушке.

- Ня! – вырвалось из моего рта.

Слезы так и хлынули из её глаз, они бежали ручейками по ее щекам, скатываясь с подбородка.

- Ай да я, ай да сердцеед.

Задница конечно побаливала, но весь удар приземления пришёлся именно на нее. Повезло так повезло, мог бы и головой шибануться. Но так как задница тяжелее, голова чудом спаслась от повреждений.

- Ничего страшного, он у нас крепкий малыш! – выдохнув, сказал отец.

Роза тут же подняла меня и прижала к груди, поглаживая по спинке.

- Ты что?! А вдруг он чего-нибудь повредил?

- Шрамы только красят мужчину!

Отец явно старался подбодрить матушку, но словил на себе лишь осуждающий взгляд. Она готова была прожечь в нём дыру от его слов.

Осознав ошибку, отец подошел поближе и начал меня осматривать:

– Да вроде бы все хорошо. Хм, странно, а он даже не заплакал.

И правда. Я совсем не заплакал. Обычно дети реагируют на такие моменты плачем или истерикой. Это явно даёт тень подозрений на меня. Может заплакать сейчас? Боюсь уже поздно.

- Может все-таки его осмотреть, ради безопасности? – матушка смотрела на отца и явно чего-то ждала от него.

- Хм, почему бы и нет. - поднял он меня на руки.

Он не так часто брал на меня на руки. Но каждый раз, когда он это делал, я чувствовал насколько он силён. Его огромные пальцы обхватывали меня как канаты, слегка сжимая. Его силу можно было сравнить с Гераклом.

Придя с улицы в дом, отец принялся что-то искать в шкафу. Еще мгновение и в его руках появилась толстенная книга, которую начал листать.

- Нашел.

И что же ты нашел? Инструкцию лечения боли в пятой точке или правила осмотра годовалых детей? Интересно, а как тут обстоят дела с медициной? По любому какую-нибудь рану или болезнь лечат подорожником, или бабкиным заговором. Только бы не засмеяться в такие моменты.

Боль слегка давала о себе знать пока я издалека рассматривал книгу. Если так подумать, то такое падение могло стать роковым для меня. Я был в шаге от мгновенья стать инвалидом или во все неудачно упасть другой частью тела.

Отец долго листал книгу и что-то бубнил себе под нос, пока не остановился и не посмотрел с довольным взглядом на меня.

Расположив одну руку на моей голове, а другой придерживая страницу книги, он тут же принялся читать:

- О Отец, Повелитель мироздания, даруй силу, утратившему свое былое величие, и исцели раны его, полученные в бою. Исцеление!

Ха-ха-ха. М-да, ничего смешнее я не еще не ви…

Через секунду меня окатил яркий свет, наполненный теплом, а я почувствовал, как мое тело пронизывало изнутри чем-то бесконечно приятным и волосы на моей голове слегка встали дыбом. Боль испарилась, не оставив и намёка. Подняв взгляд на отца, я увидел, что его рука сияла, как и глаза.

Что это было? Почему я не чувствую боли и куда она делась? Почему на смену её пришло необычное ощущение прилива сил. Он что, колдун? Как такое возможно? Это магия? А книга, что это за книга такая?

- Все, порядок. – спокойно сказал отец, убрав руку с моей головы. - Теперь не о чем волноваться.

Я хочу знать больше о этой книге! Но только я потянулся к ней, её убрали на место.

Матушка тут же погрузила меня в свои объятия, а отец, положив книгу на место, погрузил в объятия нас обоих. Настоящая любящая семья. Прям ситком какой-то.

- За нашим Аланом нужен глаз да глаз. – матушка смотрела на меня со всей своей любовью. – Я так волнуюсь за него, что он может поранится или чего хуже.

- Всё будет в порядке. – спокойно ответил отец. – Нельзя познать мир, не набив шишек.

В словах отцах была доля правды. Как не мне знать это. В прошлом у меня были горы ошибок, которые я нёс тяжелым грузом. Но теперь всё в прошлом. От них остался лишь горький привкус опыта на губах.

Я глядел на них и прокручивал вопросы в голове, что возникли несколькими минутами ранее.

Магия… В этом мире есть магия! Я не могу объяснить того что я видел. Это однозначно можно назвать волшебством или чудом. Я должен узнать об больше. Но как?

Пока я маленький, я связан по рукам и ногам. Сначала мне нужно подрасти!

Все свое время я уделял только изучению этого мира. Пока что познание ограничивалось только анализом пространства за окном и разговорами дома.

Например, я узнал, что мир далек от современности к которому я привык. Весь этот мир застрял в глубоком средневековье. Ранее об этом я только догадывался, но сейчас окончательно уверен.

Ах да, совсем забыл, на днях я узнал имя нашего дома - Крейн. В этом мире нет понимания фамилии, есть родовое имя, которое носит семья. Но это ещё не всё, я также узнал имена своих родителей - Розария и Эрик соответственно.

Но на этом мои познания не кончились. Самым прорывным открытием для себя – стала магия. Сначала я не замечал этого, ну или не придавал значения. Но магия в нашем доме используется повсеместно.

Например, дома разжигают камин с помощью рук без каких-либо спичек или огнива. Пара щелков пальцами и камин наполнялся заревом огня. Воду в ванне набирали тоже с помощью магии. Она просто образовывалась в ладонях родителей и набирала купальню до краев. Но самое удивительным было для меня, как Роза использует небольшое пламя на кончике пальца вместо свечи.

Это просто феноменально! Я поражён! Почему я раньше этого не замечал?!

Но это еще не всё! Время от времени, я с Эриком и Розой выбирались на прогулку в город. Вот там та я и поверг в себя в шок. Необычные люди, похожие на зверей, люди со странным цветом волос, глазами и формами ушей. Все они были похожи на людей, но кардинально отличались. Этот мир полон не только магией, но и различными расами.

Чем больше я погружаюсь в этот мир, тем больше мне хочется о нем узнать.

Передо мной открываются новые двери, возможности и шансы реализовать себя. Мне нужно сделать шаг вперед, рискнуть и открыться. Один маленький шаг и мир станет моим. Но страх сделать ошибку вновь, ступить на грабли прошлого – держат меня в страхе. Воспоминания подобны оковам, которые я пытаюсь снять. Не решительность вновь меня губит.

Сейчас, смотря со стороны на прошлое, я понимаю, что я был не прав практически во всём. Здесь и сейчас, стоя на берегу новой жизни, я должен понять, чего хочу.

От прошло не осталось и пепла. Только воспоминания, что еще обжигают меня. Я все еще помню лица людей. Помню Лизу. Её голос. Запах духов. То самое кафе. Но теперь это не имеет значения.

Здесь и сейчас, в этот самый миг – я начинаю свой путь заново.

Прошло почти два года. В нашей семье пополнение. Нет, у меня не появился братик или сестричка. Хоть Эрик и Роза не упускали и дня чтобы уделить этому внимание, но кажется скоро я увижу результат их стараний. Но сейчас в нашем доме появился другой человек. Это была служанка, но зато какая.

У нее были кошачьи ушки и хвост, а вот лицо абсолютно человеческое. Ни усиков и влажного розового носика я не увидел. Когда я ее видел, то не мог оторвать глаз, а мой рот открывался каждый раз от удивления и любопытства. Все границы стирались, все мое внимание было устремлено на нее. Но это было не всё. Какое необычное было у неё имя – Ильрина. Я никогда не встречал подобных имён.

Похоже с появлением меня, Розе стало трудно справлять с делами по дому, особенно когда я начал двигаться. Было принято решение нанять служанку в наш скромный дом.

Каждый раз, когда она прибиралась или готовила еду она напевала песенку. Её оптимизму и настроению можно только завидовать. Впервые я видел человека, которому нравиться такая работа.

Но как только я оказывался неожиданно рядом или около её ног, она от испуга охала. Не уже ли я такой страшный? Я вроде старался и улыбался ей в ответ, делать милые рожицы и просто выглядеть милым. Но кажется этого было мало. Такое ощущение, что она немного меня остерегалась или боялась.

Возможно дело совсем в другом.

Я все время хотел потрогать её хвостик и посмотреть откуда он растет. Всякий раз, как только я добирался до юбки в попытках заглянуть под подол, меня ловили с поличным.

В этот миг моё лицо заливалось румянцем и смущением. Но это не точно. Ну уж тут я не виноват, мной двигал чисто научный интерес. Даю слово!

- Госпожа, Ваш сын, испытывает ко мне чрезмерный интерес, - очередной раз попавшись, разговор зашел о моем поведении. – Я не стараюсь наговорить на вашего сына, все маленькие дети любопытны. Но когда я его ловила пробирающимся мне под подол, он улыбался улыбкой, которая немножечко пугала.

- Правда? – удивленно я посмотрел на неё.

Честно сказать в такие моменты на моём лице и правда возникала неестественная улыбка для ребенка. Что-то между нахальной улыбкой и улыбкой без оправданий. Ну поймали – и что? В угол же не поставят меня? Наказывать совершенно не за что.

Роза смотрела на меня, а я на неё и на служанку.

- Что вы на меня так смотрите? Еще чуть-чуть и дыру просверлите в четыре глаза.

Но ответ на моё поведение пришел почти сразу.

- Он же просто ребенок и ему всего лишь два годика. Такая малютка. Настоящее солнышко, пусть чуть-чуть и любопытное.

Ну, в этом есть доля правды. Мне интересно? Конечно же да! Есть ли у меня странные мысли в голове на этот счёт – разумеется. Главное не выдавать в моём поведении чрезмерного интереса и вовлеченности.

Например, я сейчас взял бы и заговорил на их языке. Поверг бы их в шок и трепет перед собой. Выдал бы какую-нибудь эпическую фразу. Но в итоге, я лишь невнятно бубню и пускаю пузыри носом. Чертовы биологические ограничения.

Интересно, а можно ускорить эти процессы с помощью магии? Очень занятный вопрос.

Пока я летал в облаках, Ильрина мило беседовала с Розой обо мне. Я особо не слушал, но всё сводилось обыденным историям про мои смешным действиям. Ощущение было, что в данный момент я был подобен игрушке.

От размышлений меня оборвал момент, когда Роза решила передать меня Ильрине. Оказавшись у нее на руках, я просто открыл рот. У неё были такие красивые глаза. Они отличались от человеческих в корне. Зрачки вертикальные, а цвет радужки слегка жёлтый или даже золотистый. По истине кошачьи глазки! Как я раньше такого не заметил. Не вытаскивая пальца изо рта, я так и смотрел в них, не отрывая взгляд. Какие же они красивые и хищные одновременно!

После этого случая, я старался особо не навязываться и не пугать Ильрину. Стремился смотреть только издалека или находился рядом спокойно наблюдая за её работой. В жизни бесконечно можно смотреть на три вещи: как течет вода, как горит огонь и как работают люди. Но не в моем случае, пока все дома заняты делами и внимание притупленно, мной двигал всё тот же интерес к этому миру. Особенно сейчас меня интересовал чулан, который чаще всего был закрыт от моего взора. Там явно что- то спрятано от моих глаз! Стоит пошуршать в нём, пока никто не видит.

Жизнь механизатора Неупокоева изменилась. Во двор стали захаживать бабы, иногда замужние. В это - «покажи павлина» - он не верил и каждый раз с надеждой искал подтекст, переспрашивая. По району прокатился слух. Приехали корреспонденты местной многотиражки. Сфотографировали павлина в развернутом виде. На его фоне – Неупокоев с гаечным ключом и следами автола на щеке. Появилась статья. Статью читали в клубе на собрании. В ней говорилось об успехах механизатора Неупокоева и тысячах гектаров перепаханной земли. Концовка была украшена метафорой. Мол, работай честно, как коммунист Неупокоев, и сказочной красоты птица сядет на твои мозолистые руки. Если из статьи вытянуть ту самую красную нить, то её смысл сведется к следующему: как хорошо, что завтра утро и снова на работу.  

- Я ж не коммунист, - шепнул Неупокоев председателю.

- Молчи, дурак. Завтра примем.

Павлин привык к механизатору Неупокоеву. Погода ему нравилась. Еда сносная. Развлечений – ноль. От скуки пошел не в том направлении. Поначалу куры с криками разбегались, потом привыкли. Петух в одиночестве сидел на шестке и вынашивал план мести. Пока не срасталось. Павлин втянулся. От соседей справа стали поступать жалобы. Отдельным пунктом в них были жалобы на то, что павлин плохо разбирается в особенностях птичьей физиологии, коль скоро он не видит разницы между гусынями и гусаками. Тактика обжалуемых действий павлина выглядела одинаково: прилетит – напакостит - и с чувством глубокого удовлетворения улетает. Поступила жалоба и от соседей слева. Утром павлин залез на забор и многозначительным взглядом оценивал собирающихся в стадо коров. На фоне общей модели поведения павлина это вызывало неясную тревогу за скотину. Неупокоев на всякий случай снял волкодава Лютого с цепи.

Ассимилировавшись, павлин стал проявлять себя шутником и заводилой. Выйдет на дорогу и ждет. Трактор с сеном едет – он сидит. Когда дистанция сокращается до критической – делает вот это с хвостом. Тракторист с похмелья дает газу и уезжает вместе со стогом в чужой двор. Треск, визг, грохот. Свиньи разбегаются, ведра летят, бабы орут.  Председатель пришел к Неупокоеву.

– Где животное? – спросил, оглядываясь и держа руки за спиной как при аресте.

- Федор, на минутку… - попросил Неупокоев.

Павлин появился из загона и развернул себя как штору. Волкодав Лютый обошел и, воспользовавшись хвостом как ширмой, поднял ногу и пометил павлина. Увидев на огороде ворону, павлин сорвался с места. Истребителем поймал её на фазе взлета и стал неистово втаптывать в грядку с луком. Ворона верещала и пыталась клюнуть. Лютый был на стороне павлина.

- Да, не врут люди, - заметил председатель.

И деликатно напомнил, что зима на носу. Неплохо бы жар-птице жилище подыскать. Где-нибудь в городе. В районе зоопарка. А могут еще и денег дать. Неупокоев стал убеждать председателя: это невозможно. Душой прирос. С руки ест. На огороде работаю, говорит – на плечи сядет и как зонтом прикрывает. Русский язык почти понимает. Бывает, говорит Неупокоев, выйду покурить ночью. Так тот подходит. И вместе на лавочке сидим, сказал Неупокоев.

- Вижу же – спать хочет. Голова падает и падает. А все равно сидит.

Председатель понял: дипломатия – это не про Неупокоева. И приказал павлина увезти. Пока его, многозначительно добавил председатель, какой-нибудь ответственный, но неизвестный колхозник не пристрелил.

На следующий день Неупокоев сел в трактор и уехал в неизвестном направлении. В кабине сидел волкодав Лютый, в телеге - павлин. За вещами и курями, сказал, потом приедет. Как обустроится.

Вскоре из соседнего района привезли газету. В передовице красовалась фотография Неупокоева на фоне павлина. В статье механизатор Неупокоев обещал накосить еще больше. Слухов о жалобах на павлина не поступало. Наоборот – рассказывают: культурен. Ходит, клюёт, уравновешен, тих. В поступках, его порочащих, Федор не замечен. Это было странно. До того момента, пока павлин не вернулся. Его прибытие ознаменовали истеричные крики уток на колхозной птицеферме.  Прибежали с баграми и ведрами, а огня нет. И только скачками удалялась от деревни длиннохвостая птица. Отлетит, сядет. Отлетит, сядет. Впрочем, догонять бесполезно. С баграми и ведрами сквозь лес ночью не продраться. Приехавший орнитолог пояснил: тяги лететь не хватает, а пешком бежать лень. Вот и мается как кенгуру. А еще: павлины частенько заглядывают в места, где бысли счастливы. И пожалал все сибирского здоровья и кавказского, как говорится, настроения.

Вячеслав Денисов (с)

Приглашаю вас с мой телеграм-канал https://t.me/DenisovStory

Ленин был там! И небо тоже, но оно стало какого-то нездорового цвета, в котором появились жёлтые нотки. Вдобавок с него стал сыпаться мелкий колючий снег.

Но теперь я смог разглядеть, в чем дело. Я не умер и даже не попал в другой мир. Все оказалось намного банальнее.

Это была клумба у метро «Октябрьская», в центре которой стоял памятник Владимиру Ильичу, и в углу которой мое сознание вернулось в бренное тело.

На дворе была середина октября или ноября, цветов в клумбе почти не осталось, и лежал я на голой промёрзшей земле. Не помня, как я там оказался, мне показалось, что надо просто хотя бы подняться, но между решением и действием меня отделяла целая пропасть. Мои ноги были разбросаны в разные стороны на металлической ограде вокруг памятника, а сам я лежал на земле, так что от них толку не было никакого.

Прошло ещё какое-то время, и меня затрясло от холода. Кое-как я все же встал на ноги.

Да, это была «Октябрьская». Вокруг никого не было, и я почувствовал себя героем постапокалиптического кино, но ненадолго. По Ленинскому проехала полицейская машина, и я поспешил, насколько это возможно, покинуть приютившую меня клумбу и скрыться от глаз служителей закона. Ноги, затёкшие от лежания на заборчике, плохо меня слушались, и я чуть не упал обратно, но в последний момент смог удержаться рукой. Проковыляв до ближайшей лавочки, я сел и начал думать.

Что вчера было? Как я тут оказался? Почему в клумбе?

В поисках ответов я полез по карманам, и меня ждала новая порция впечатлений. Правая рука была пунцового цвета, размером с хорошую дыню и совершенно не сгибалась в кулак, не говоря о том, что в карман джинсов она не влезала. Хорошенькое дело, подумал я! Я перевёл взгляд на левую руку и обнаружил, что рукав почти до локтя на ней отсутствует!!! Мои мысли окончательно перепутались от увиденного. Ладонью я провёл по лицу — ничего. Оно было целым, как обычно, синяков нет, даже царапины отсутствовали! В недоумении я опустил глаза, и тут-то меня действительно пробрало. Вся рубашка ниже воротничка и почти до пряжки на джинсах была залита кровью! Я посмотрел на остальную часть себя: на джинсах тоже было несколько капель.

Но.

Если не считать опухшей руки, я был абсолютно цел! Ни царапины! Так, только полрукава слева не хватает, и все.

Меня снова бросило в жар от плохого предчувствия. Кое-как, левой рукой, я продолжил ревизию карманов. Деньги, кошелёк, телефон — всё на своих местах. Сигарет только не было.

Я посидел ещё какое-то время на лавке, глядя, как к метро начали спешить первые люди, и пошёл в сторону дома. В таком виде не хотелось ехать на автобусе, чтоб не привлекать внимания. Возле метро я увидел, что времени было 5:57. Народа становилось все больше, люди попадались мне навстречу, и в их лицах я видел своё отражение: недоумение, интерес, опаска — все реагировали по-разному, но меня это не тревожило. Впереди была пара-тройка км до дома, и я решил попытаться восстановить цепочку событий, призрачно возникавших в памяти. Тем временем небо снова посерело и обзавелось рваными контурами белых облаков, которые осыпали снегом просыпающуюся Москву. Город пробуждался, перемалывая колёсами тысяч машин замёрзшую грязь на Ленинском. Привычный гул столицы подхватил мои мысли и понёс к обрывкам прошлого, пока холод терзал мою ослабшую оболочку.

Вчера у меня была смена. Я пришёл утром в «М»*, как обычно, и начал подготавливать бар к открытию. Персонал ещё не начал стягиваться, и я налил себе джина, разбавив его тоником. Не сразу я заметил, что в зале бара была расставлена разная аппаратура. Что-то снимали или кого-то. В следующий момент мой взгляд привлёк медвежий силуэт в конце барной стойки, прямо за колонной.

Джин начинал действовать, и я почувствовал первый уровень рабочего дня.

Мне стало интересно, кто это может быть, и я пошёл посмотреть. Чтоб не палиться, я сделал вид, будто что-то смотрю в винном шкафу. Когда я миновал колонну, за которой сидел незнакомец, я немного не ожидал встретить именно эту личность. Я узнал его с первого взгляда, вспомнил. Это был Джефф Монсон! Собственной персоной. Он сидел и смотрел косыми глазами куда-то в окно.

Последний раз я видел его, когда он дрался с Емельяненко в 2011 году, 5 лет назад. Он почти не изменился, только морщин прибавилось, но назвать его стариком было бы равносильно самоубийству.

Дальше я не терял времени и подошёл к нему.

— Hi Jeff! — произнёс я, упиваясь моментом от возможности поговорить с легендой спорта! — Do you want some drink?

—Hi — ответил Джефф классическим густым американским голосом. — Maybe. Vodka. — закончил он и повернулся от окна ко мне. Бля, какой же он был огромный! Как будто «девятку» поставили вертикально на задние колеса, но только он был шире.

Я залез в морозилку, что была под винным шкафом, в поисках «беленькой». Джефф вяло водил взглядом по бару, не задерживая его ни на чем, пока я не вернулся к нему с двумя бутылками. В левой руке я держал «Белугу», в правой — «Финляндию».

—Which one? — задал я вопрос. Снеговик кивнул на «Белугу», и я свернул крышку с девственной бутылки. Налив ему полтос, я налил и себе.

—Can I have a drink with you? — спросил я, хотя ответ мне был не важен. Я так и так выпил бы свой стопарь.

—Why not? — ответил Джефф. Я достал дольки лимона из холодильника и поставил на стойку. Рюмки тем временем подернулись инеем и приманивали наши взгляды. Взяв свою в руки и дождавшись своего гостя, я с удивлением обнаружил, что Джефф тянет свою ко мне. Не растерявшись, я чокнулся с ним, когда в ответ мне с другой стороны стойки прозвучало: «На здоровье!» В свою очередь, я ответил с улыбкой: «Будьмо!» Мы выпили, водка прокатилась по пищеводу как родная, я даже не почувствовал её, а тем временем Монсон, закусив лимоном, посмотрел на меня с немым вопросом. — I don't eat after the first one. — сказал я улыбаясь, беря в руки бутылку и думая повторить, как из-за угла выскочил Антон: — Jeff! Let's go, we have to go to Ostankino! — протараторил он, появилась его помощница и залепетала с Джеффом, помогая ему выйти из-за барной стойки.

Блять.

Сука,чуть не упал. На Ленинском погода начала портиться, и к снегу примешался мелкий дождь. Слякоть выровняла дорогу, и я запнулся, наступив в лужу. Чертыхнувшись и напугав парочку, которая шла мне навстречу, я окинул взглядом окрестности. Ноги несли меня вдаль, и, вспоминая утро, я дошёл до дома К°. Ноги изрядно гудели, да ещё и промокли к тому же. Я попытался ускорить шаг и вернулся к восстановлению событий.

Вот как.

Антон и его помощница(Настя, что ли) с Монсоном впридачу направились к выходу, что-то оживлённо обсуждая. Я ещё секунду постоял, глядя на них, и, чтоб не залипать, налил себе ещё рюмку.

Ах, водка шла как по маслу! Легко и непринуждённо.

Закончив с ней и бросив её обратно в морозилку, я продолжил открывать бар. Буквально через пару секунд в ресторане появился Рамз.

—Салам! — подошёл и поздоровался он. — Уже бухаешь?

—Продолжаю. — был мой ответ. — Прикинь, с кем сейчас пил.

—С кем?

—С Монсоном!

—Да ну!

—Отвечаю! Вон его Антон с Настей забрали сейчас, в Останкино повезут. — сказал я и кивнул в сторону двери.

—Бля, погнали сфоткаемся! — сказал Рамз и направился туда же. Мне эта идея с самого начала не пришла в голову, но я решил её активно поддержать. Мы выскочили из заведения и увидели, как силуэт Джеффа неспешно отдаляется в сторону парковки. Рванули мы с Рамзом одновременно.

—Jeff! Can I take a photo? — спросил я, догоняя его.

—Sure. — коротко мне ответил он. Настя с улыбкой взяла мой телефон и сделала фото.

Телефон. Снова вынырнув из воспоминаний, я достал свою трубу. Ну, конечно, он был севший. Батарейка в нем давно вздулась, и не удивительно, что он разрядился, пока я «отдыхал» в клумбе. Тем временем я успел дойти до дома Д° и продолжил вспоминать минувший день.

Фотка вышла вроде неплохая. Пожав руки, мы с Рамзом вернулись в бар, а я продолжил открываться. День начинался как обычно с ланча, повалила толпа разных доходяг из офисов с «Армы», но день всё равно начинался лениво и, как я вспоминал, ничем не отличался от многих других.

Дойдя до развязки на площади Гагарина, я остановился. Погода не менялась, но половина пройденного пути согрели меня. Тем временем передо мной встала дилемма, как перейти переплетённый клубок дорог рядом с памятником Юрию Алексеевичу. Потратив примерно 20 минут, мне всё же удалось переправиться на нужную мне сторону.

Так. Утром я пришёл на работу.

Начал открываться.

Встретил Монсона.

Началась работа.

После подготовки к началу работы бара и после ухода«Снеговика» начал подтягиваться народ. Рамз уже был и готовил кальяны.

Водяра изрядно меня размотала,и я немного поплыл.

В баре постоянно чего-то не хватало,и я носился по всему ресторану в поисках и сборах оставшейся продукции, потому как чеки на ланч полетели лентами из шайтан-машин под названием принтеры.

Но мне стало не до плавания, когда я сосредоточился на дороге домой. Ноги были мокрыми насквозь и уже успели порядком остыть, поэтому слушались меня паршиво, скорее на автопилоте. Подойдя к универмагу «Москва», я немного приободрился: до берлоги осталось недолго.

На какое-то время я перестал думать о том, во что я попал, и просто брел домой по обочине Ленинского.

Целую вечность спустя я всё же отомкнул замок в моём Убежище.

Я принял душ и прилёг,чтобы урвать несколько часов отдыха на кровати.