Сообщество - Авторские истории

Авторские истории

40 225 постов 28 272 подписчика

Популярные теги в сообществе:

13

Прогулка длиною в жизнь

UPD:

Глава 1

Прогулка длиною в жизнь

«Не уверена - не бери. » Кажется  так говорила бабушка, когда мы с ней и с дедом ходили за грибами. Вот уже пять лет как их нет, а привычка каждую осень выбираться в лес за грибами у меня осталась.

Той осенью я собрала рюкзак, взяла с собой любимый бабушкин дождевик, компас, небольшой перекус на обед и отправилась в ближайший лесок за грибами.

Долго бродила по знакомым местам, но практически ничего не нашла, и решила зайти подальше. Почти дошла до болот, когда моё внимание привлёк один странный гриб с цветастой радужной шляпкой. Он рос из огромного упавшего бревна на склоне горы. Я впервые видела такой гриб и хотела сфотографировать его, чтоб потом показать кому-нибудь знающему и определить, что за чудо чудное мне попалось. Однако, подойдя ближе я споткнулась об ветку и потеряв равновесие влетела лбом прямо в грибочек, раздавив его. Поднялась. Отряхнулась. Хотела сфотографировать то что осталось от грибочка, но кроме раздавленной ножки, ничего не нашла. Обидно было, но ничего не поделаешь, решила пойти в сторону дома. Через пол часа у меня заболела и закружилась голова. Я решила, что это последствия сильного удара головой, и поначалу не обратила внимания, но боль и головокружение становились сильней с каждым шагом. Пришлось присесть и отдохнуть. Благо, что места были уже знакомые и до города совсем не далеко. Однако, у судьбы были другие планы. Боль усиливалась. Я попыталась позвонить родителям, но руки внезапно перестали меня слушаться, и телефон упал в траву. Попыталась встать, но ноги тоже отказали. Пыталась закричать, но из горла вырвался лишь слабый хрип. Вдохнуть не получалось и я потеряла сознание. Не знаю, как долго я лежала в отключке, но пришла в себя уже ранним утром, когда почувствовала, что меня кто-то тащит по земле. Тащат не аккуратно: движения рваные, прерывистые. Попыталась закричать и сопротивляться, но безуспешно. Ни одна мышца меня не слушалась. Даже моргнуть не получалось. Болело вообще всё: от корней волос до кончиков пальцев. Вы даже представить себе не можете, как страшно, когда тебя кто-то неизвестный тащит неизвестно куда, а ты при этом даже пальцем пошевелить не можешь. Невозможно описать то, что я тогда чувствовала, но мне пришлось испытать ещё больший ужас когда я поняла, что меня никто не тащит, а моё тело само двигается без моего ведома. Двигается не просто так, а целенаправленно. В одном направлении. Еще при этом учится заново ходить. Сначала ползком, потом на четвереньках. К вечеру моё тело уже встало на ноги и кое как ковыляло по лесу.

Наступила ночь. Моё тело шатаясь, спотыкаясь и хромая продолжало упрямо двигаться вперёд через лес, несмотря на полную темноту, огибая крупные препятствия. Так прошла вторая ночь в лесу. Уже сутки я пыталась вернуть хоть какой-то контроль над своим телом, но безуспешно. Я всё дальше уходила от города в неизвестном направлении. Когда меня начнут искать?  Как далеко я уйду к этому времени? Какого чёрта вообще происходит?

На второй день блужданий по лесу меня заметил большой, чёрный ворон. Один день он держался поодаль и просто наблюдал за мной, за моим поведением. Со временем он подбирался все ближе. Кидал в меня всякими веточками и шишками, пытаясь привлечь на себя внимание.  Пролетал мимо на большой скорости, проверяя мою реакцию. Иногда даже задевал крылом. Весь день он донимал меня своими экспериментами, а я не могла даже рукой махнуть, чтоб его отогнать. Ближе к вечеру ворон отстал, а я продолжала брести не понятно куда через лес. Наступила ночь. Свет перестал раздражать не закрывающиеся глаза. Я устала и попыталась заснуть, но вернулся ворон. Сначала он пролетел мимо, задев крылом мой нос. От меня никакой реакции. Поняв что мне нет до него никакого дела, ворон осмелел и взлетел не моё плечо. Тут же спрыгнул. Снова сел на плечо и сильно ударил крылом по голове. Спрыгнул. Снова сел больно вцепившись в плечо когтями и снова ударил крылом, но уже не стал спрыгивать. Я понимала, что будет дальше, и меня уже в который раз охватила паника. Ни одна попытка пошевелиться, закричать или закрыть глаза,  даже не намекала на успех. Я была заточена внутри своего тела, которое мне уже не принадлежало. Ворон пару раз клюнул меня в ухо. Потянул. Голова безвольно наклонилась в сторону. Почувствовала, как по шее побежала тёплая капля крови. Не больно. Но очень страшно. В полной темноте я не видела ворона, но почувствовала как он, сидя на плече склонился и заглянул в мой неморгающий глаз.

Раз.

Два.

Три.

Несколько секунд ужаса во время которых мне хотелось кричать так, как только может кричать человек, но при этом моё тело не издало ни звука. Безумная боль, паника, безумие, но вместе с ними где-то глубоко была и необъяснимая радость. Почему? Потому что Ворон ограничился только одним глазом? Потому что я всё ещё чувствовала уже не принадлежавшее мне тело? В тот момент, обезумев от боли я не смогла найти ответа. Вычистив глазницу,  Ворон громко каркнул и улетел. Я потеряла сознание, а моё тело не смотря на произошедшее, продолжило упрямо шагать вперёд.

Сознание вернулось с первыми лучами солнца. Красивая картинка мира, поступающая в уцелевший глаз, мерно покачивалась при ходьбе. Я уверенно вышагивала по убранному полю, озарённому первыми лучами солнца, и по прежнему, не могла никак повлиять на своё тело. На удивление, удалённый Вороном глаз совсем не болел. Но ещё больше удивляло другое - настроение с которым я очнулась. Оно было отличным. Я никогда раньше не чувствовала себя такой отдохнувшей. Я чувствовала необъяснимую радость, не смотря на то, что осознавала весь ужас своей ситуации. Я чувствовала, что за прошедшую ночь во мне что-то изменилось, что-то сломалось и я будто смирилась с этим. Теперь я просто плыла по течению понимая, что от меня абсолютно ничего не зависит.

В середине дня вернулся Ворон. Он устроился на моем плече поудобней и замер, будто чучело, вперившись неморгающим взглядом вперед. Вопреки логике, я порадовалась его появлению. Теперь я была не одна. Ворон не собирался никуда улетать и мы до конца дня шли вместе размышляя о своём, а к вечеру я услышала его голос в своей голове. Ворон оказался на удивление интересным и на редкость интеллигентным собеседником. Нам было чему научиться друг у друга и это было интересно. Так я не заметила, как прошли ещё два дня. За это время когти ворона проросли в моем плече тонкими белыми корешками. Грибок, который заразил нас обоих, стал понемногу объединять наши тела в одно целое. Мы стали чувствовать тела друг друга как свои, и тогда за счёт глаз ворона, я стала взирать на мир сразу тремя глазами. Изнутри нас буквально распирало чувство какого-то странного превосходства над другими живыми организмами. Неведомая сила несла нас вперёд к неизвестной цели, и это было прекрасно. Мы не нуждались ни в еде, ни в воде, ни в тепле, ни в отдыхе. Нам нужно было только идти вперёд. Не важно зачем.

Однажды вечером нам на пути встретилась раненная, умирающая косуля и наше тело остановилось возле неё как вкопанное. Я почувствовала, как по всему телу пробежали приятные мурашки. Тело подняло руки к лицу будто показывая что-то. Через пару секунд на ладонях проступили белые, маслянистые капли влаги. Та девушка, которую я когда-то осознавала собой, встала на колени перед умирающим животным и погладила его успокаивая, прикоснулась ладонью к рваной ране на шее. Чуда не произошло. Косуля забилась в конвульсиях и её сердце перестало биться. Встав с колен мы продолжили свой путь в неизвестность, а за спиной послышался вой волков.

К вечеру следующего дня стая волков окружила нас, но не напала. Каждый из стаи поочереди подошёл к нам и дал прикоснуться ладонью к своей голове. Так произошло знакомство с защитниками. Стая тоже оказалась заражена грибком, но в отличии от меня и Ворона, они оставались отдельными организмами, телепатическая связь с которыми возникала только во время прикосновения.

Той ночью мы впервые остановились на ночлег. Волки сбились в кучу вокруг нас и началась долгая беседа человека, ворона, и стаи.

Ближе к утру мы уснули. Не знаю, как долго я спала, но все это время наше тело не двигалось, а стая стояла на страже нашего покоя. В конце концов нам стало ясно, что от нас требует новый владелец наших тел. Тогда мы приняли правила его игры и постепенно контроль над телами стал возвращаться ко мне. Ворон тоже это почувствовал и однажды смог оторвать когти от моего плеча и взлететь над лесом, при этом связь соединявшая нас в единый организм никуда не пропала. Ощущение долгожданной свободы, чувство лёгкости и взгляд на мир глазами ворона с высоты птичьего полёта пьянили и сводили с ума. Это был лучший день в нашей жизни. Мы будто родились заново.

Вскоре мы полностью восстановили контроль над своими телами и продолжили свой путь через лес. Мы забирали с собой всех кого встретим, будь то человек или животное. К тому времени я уже совсем забыла кем была та девушка, которая когда-то пошла в лес за грибами.

И вот сегодня, впервые за пятьдесят дней, мы выходим в большой город. Тридцать первого октября. Во время празднования Хэллоуина. Никто даже не замечает нас в толпе наряженных в нечисть людей.

Проходя мимо витрины магазина, я остановилась, разглядывая своё отражение. Рваный грязный дождевик почти полностью скрывает кривое тело. Абсолютно все волосы выпали. Бледная, почти прозрачная кожа. Один глаз отсутствует, второй покрыт слизью которая понемногу стекает вниз по подбородку. Рот приоткрыт и сочится слюной. Из ладоней проступают белые капли масла. На плече сидит озираясь по сторонам огромный, чёрный ворон. Я улыбнулась как смогла своему отражению, а оно в ответ выдавило из себя пугающую гримасу. Мы молодец. Мы всё сделали правильно. Все люди вокруг только удивляются натуральности нашей маски. Любуются вороном. Фотографируются. Улыбаются. Веселятся. Прикасаются...

Тем временем мы чувствуем что грибные споры в лёгких уже созрели и готовы вырваться наружу. Прямо на площади. Во время парада нечисти мы выполним свою миссию и мир наконец-то обретёт целостность.

Показать полностью 1
3

Небольшой рассказ "Потерянный страх"

Я чувствую, что мне осталось недолго, так что позволь мне, мой дорогой друг, поделиться мыслями, что засели у меня в голове и не дают мне покоя. Надеюсь ты поймёшь и простишь мне некую спутанность моих мыслей, не уверен что смогу выстроить всё тонким и логичным следом, по которому ты сможешь пройти, хоть я и буду стараться изо всех сил. Позволь начать мою история с начала.

В детстве я был весьма пугливым ребёнком и долгое время боялся темноты, наверное аж до отрочества. Мне постоянно мерещилось что-то, в густых, непроглядных тенях, постоянно преследуя меня и погружая в тревожное состояние души, отчаянно пытавшейся понять и разобраться, что является вымыслом, а чего действительно стоит опасаться. Помню, меня как-то застал врасплох внезапно выключившийся свет, с электричеством тогда были частые перебои и я оказался заперт в непроглядной тьме, медленно наполняясь ею с каждым вдохом, замерев, не в силах найти в себе смелость сдвинуться с места. Эти долгие полтора часа ощущались невыносимыми, насколько я помню, из-за поглотившего меня страха я даже не замечал ни усталости, ни каких-то ещё неприятных ощущений из-за моего долгого, неподвижного состояния.

В моём разуме метались сотни мыслей и ощущение чьего-то взгляда и присутствия, от которого я не мог избавиться, как бы не пытался. Все мои попытки убедить себя, что это мне лишь кажется, обрывались в следующий же миг, с новой неутомимой силой погружающий меня в это вязкое и глубокое ощущение неотвратимости и беспомощности.После того дня подобных события было ещё довольно много, этот просто запомнился мне ярче всего, не знаю почему, но эти воспоминания продолжают приходить мне в голову уже довольно долго. И постепенно они стали ощущаться всё более и более приятными, в этих мгновениях заполненных удушающим страхом, было что-то необъяснимое, что-то почему я искренне скучаю. Я всё никак не могу понять, что же это было, некая осмысленность, искренность, вот, видишь, сколько бы я ни пытался подобрать нужное слово, всё не то.

Но возможно ты тоже можешь прочувствовать это, по крайней мере я искренне попытаюсь этого добиться. В те секунды я был будто наполнен жизнью, изо всех сил впитывал каждый шорох и всполох, неразличимый во тьме, я ждал и искал, мечтая и надеясь наконец-то увидеть и осознать. Эти чувства растекались по моему телу вместе с кровью, окрашивая чёрный пейзаж сакральной важностью и разжигая в моём юном разуме ощущение полноценности. Каждый вдох, каждый тихий шелест, каждое дуновение редкого ветра по коже, складывались в единую и неделимую картину, которая приводила меня в ужас, но так же пробуждало что-то очень глубокое, искреннюю страсть, нетронутую сомнениями.

Постепенно с годами я утрачивал эти ощущения. Этот внутренний ступор проходил всё быстрее, принося с собой не погружение в необъяснимый мир, а лишь раздражение и непонимание. Некую злость на самого себя, мне казалось, что он отвлекает меня от чего-то важного, от того калейдоскопа событий, что окружали меня и лишь отмахивался от него, как от чего-то незначительного и несущественного. И только окончательно утратив его, ко мне пришла мысль, засевшая глубоко в голове, что только в те моменты я был по-настоящему жив.

—Ты ведь тоже помнишь, те времена, ты ведь всё это время был там, не так ли, мой старый друг? — мужчина сидел на скромной табуретке, один в полу-пустой и заполненной тенями комнате, перед включённым телевизором, показывающем лишь белый шум, пока темнота медленно проникала в его глаза, захватывая периферийное зрение и расползаясь всё дальше, молчаливо обнимая его.


—————————————
—————————————

P.s. Это один из рассказов в моей серии, где я пишу по одному рассказу каждый день. Они часто повествуют не столько о персонажах и событиях, сколько передают образы, ощущений и мысли. Если этот рассказ Вам пришёлся по душе, остальные мои рассказы можно прочитать тут: Рассказы каждый день

Показать полностью
12

Маленький секрет в китайском паспорте

Деревня Хуанлун

Деревня Хуанлун

Деревня Хуанлун затерялась в зелёных складках холмов Гуйчжоу. Она была миром в себе, отрезанным от стремительного бега времени, где жизнь текла медленно и неторопливо. Посев, полив, сбор урожая. Воздух был густым, влажным, сладковатым от запаха гниющей листвы и цветущего бамбука. Мы были как этот бамбук и гнулись под ветром нужды, но цеплялись за скудную почву, выживая любыми способами. Жизнь в китайское деревне это труд с утра до позднего вечера.

Я был шестым ребёнком в семье, неучтённым и невидимым для государства. Жизнь в деревне научила меня не плакать, когда больно, не смеяться громко и не выбегать на улицу при виде чужих. Моё «любимое» место было под грубой деревянной кроватью, в тесном чулане за мешками с рисом, когда в деревню наведывались «важные дяди» из комитета по планированию семьи. Я дышал пылью и слушал как мать уверяла, что в доме только пятеро детей. Я был её секретом и шестой надеждой, которая могла стоить им всего.

А потом настал день моего пятого рождения. Вернее, день, который они назначили моим рождением. Помню как отец, обычно молчаливый и сгорбленный, вернулся домой с казённого двора не один. С ним был дядя Ли. Он был начальник деревенской администрации, человек с лицом как у высохшей речной глины и глазами-щёлочками. В руках у отца болталась прозрачная пластиковая канистра. В ней был тот самый кукурузный самогон, который был нашим местным золотом и валютой.

Мать заперла дверь. Старших детей отослали к соседям под предлогом помощи по хозяйству. Меня посадили в углу, приказав сидеть смиренно и не шевелиться. Я смотрел как взрослые сидят за низким столом. Отец налил самогон в две потёртые фарфоровые пиалы. Запах ударил в нос.

— За твоего младшего, — хрипло сказал дядя Ли, чокаясь с отцом. — Пусть растёт крепким и принесёт почёт семье.

Они выпили залпом, не морщась. Потом ещё. И ещё. Голоса их становились громче, а лица краснели. Дядя Ли достал из потрёпанного портфеля какие-то бланки с водяными знаками. Отец взял мою маленькую ладонь и, обмакнув её в чёрную тушь, приложив к жёлтой бумаге. Отпечаток получился кривым и размазанным как клякса. Но это было не важно.

— Дата рождения? — спросил дядя Ли, заполняя графу дрожащей от хмеля рукой.

Мать стояла у печи и быстро обернулась, услышав вопрос:

— Первое мая. День труда. Так будет легче запомнить.

Дядя Ли кивнул и вывел в графе: «Первое мая тысяча девятьсот восемьдесят пятого года». На самом деле мне было уже пять. В тот день я стал моложе на пять лет и получил не только паспорт, но и укороченную биографию.

Когда дядя Ли ушёл, захватив с собой оставшийся самогон и свёрток со свежими куриными яйцами, мать подошла ко мне и прижала меня к груди впервые за долгое время.

— Теперь ты есть, сынок, — прошептала она. — Теперь ты есть.

Этот день научил меня первому и главному уроку в моей жизни, что реальность это просто договорённость, а истина заключается в том, что написано в документах.

Жизнь в Хуанлуне была не просто бедной, а чудовищно однообразной. Голод был моим постоянным спутником, который заставлял просыпаться ночью. Мы ели всё, что могла дать земля. Собирали даже дикий бамбук и коренья. Настоящим пиршеством была горсть риса, растянутая на весь день в виде жидкой кашицы. Работа родителей была каторжной. Отец гнул спину на рисовом поле, а мать таскала воду и стирала белье богатым соседям. Её руки были шершавыми как кора деревьев.

Мир вокруг был жесток и безразличен к нашим страданиям. Дети в деревне, такие же измождённые как и я, находили отдушину в том, чтобы травить того, кто слабее. А я и был слабее, несуразным мальчишкой, который вместо драк и игр предпочитал тишину.

Моя мать, с её усталыми, но странно красивыми глазами и чертами, резко контрастировала с лицами остальных жителей деревни. Она была уйгуркой. Когда-то давно, в голодные годы, родная семья отдала ее за мешок зерна, и она оказалась здесь, в ханьской деревне. Отец женился на ней от безысходности и бедности. Она была тихой, покорной, но ее происхождение висело на мне как клеймо. «Чен верблюжий глаз», «Чен чужеземец» дразнилки меня сверстники. Мои чуть более глубоко посаженные глаза, и не такие иссиня-черные как у других волосы, были постоянным напоминанием о том, что я чужой.

Моим единственным спасением в иную реальность, где не было ни ханьцев, ни уйгуров, а только чистота и покой, была книга. Я нашёл её на свалке за околицей, куда свозили весь деревенский хлам. Она была потрёпанной, с вырванными страницами, пахла плесенью и дымом, но на уцелевшей обложке алыми иероглифами сияло: «Высшая математика. Часть первая». Я не умел читать, но цифры были универсальным языком. Я принёс книгу в наш дом и спрятал под соломой, где спал.

По ночам, при тусклом свете керосиновой лампы, я водил пальцем по загадочным символам. Они были красивее любого цветка и строже любого горного хребта. Я начал видеть их повсюду. Дождь, стучавший по крыше, был не просто дождём, а настоящим рядом падающих капель. Я подсчитывал интервалы между ударами и выстраивая их в последовательности. Рост бамбука во дворе был для меня не чудом природы, а воплощением геометрической прогрессии, которую я пытался вывести, царапая формулы палкой на земле.

Однажды, во время ужина, когда отец молча разламывал лепёшку, я не выдержал.

— Ба, — сказал я, робко глядя на него. — Смотри. Таракан бежит по стене. Его путь… он повторяет вот эту кривую. — Я нарисовал пальцем на пыльном полу параболу.

Отец посмотрел на мой рисунок, а потом на меня. В его глазах не было ни злобы, ни удивления, а была лишь усталая пустота.

— Не неси ерунды, — хрипло бросил он. — Лучше воды бы принёс или дров нарубил. От твоих кривых рис не вырастет.

Мать лишь вздохнула и потрепала меня по волосам. Её молчание было красноречивее любых слов. В их мире не было места для красоты цифр. Он держался на рисе, воде и грубой физической силе. Мои закономерности были для них блажью и всего лишь ещё одной странностью. Казалось, я был обречён задохнуться в этой тесноте, но однажды в нашу школу, куда я ходил урывками, приехал проверяющий из уездного центра учитель Ли. Не дядя Ли с канистрой самогона, а другой. Этот был помоложе, в очках с простыми стёклами и с умным внимательным взглядом.

Он задавал детям простые задачи, но они молчали. Когда очередь дошла до меня, то я сначала немного заикался от волнения, но потом начал объяснять не только ответ, но и то, как я вывел формулу для подобных задач, увидев её в узоре на крыльях бабочки.

Учитель Ли замер. Он снял очки, протёр их, надел снова и пристально посмотрел на меня.

— Откуда ты это знаешь? Кто тебя учил?

Я повёл его к своей соломенной постели и вытащил спрятанный учебник. Он взял его в руки как святыню, медленно перелистывая уцелевшие страницы с интегралами и теоремами.

— Не может быть, — прошептал он. — Здесь университетский курс.

В тот же вечер он пришёл в наш дом. Разговор с родителями был тяжёлым.

— У вашего сына редкий дар, — говорил учитель Ли. Отец лишь мрачно смотрел в пол. — Он должен учиться в городской школе. У него есть шанс… вырваться отсюда.

— Вырваться? — усмехнулся отец. — А кто будет воду носить? Кто будет в поле помогать? Его место здесь. Рис должен расти.

Но учитель Ли был упрямым человеком. Он приходил снова и снова, говорил о будущем, о долге перед страной, которая нуждается в умных головах, о стипендиях и общежитиях. Он боролся не только с невежеством, но и с вековым страхом моих родителей перед всем, что было за пределами нашей деревни.

И он победил. Не силой, а настойчивостью. Помню, как в последний вечер отец, выпив свою порцию самогона, положил мне на плечо свою грубую потрескавшуюся руку.

— Иди, — выдавил он. — Китай твоя единственная семья! Стань кем должен. Твоя мать плакала три ночи. Не подведи её.

На следующее утро, сжимая в руках тот самый учебник, завёрнутый в тряпицу, я сел в телегу с учителем Ли и поехал на встречу судьбе. По дороге я смотрел на удаляющиеся огни родной деревни и пока не чувствовал особой радости.

Читайте продолжение романа "Шпион из поднебесной" на любимых литературных площадках страны!

Показать полностью
9

Осенняя элегия

Осень – вечер года. Осенью мы закрываем сердце на ключ и плотно занавешиваем душу. Наш мир, такой звонкий, зеленый и просторный летом, скукоживается, как сухой листок, до размеров гостиной или кухни. Внешние звуки становятся глуше, дальше, неразличимее, а дома стараешься говорить тише, будто боишься  потревожить кого-то, кто болен или на смертном одре.  

Бытует мнение, что осенью умирает природа.

Нет, природа не умирает. Она просто готовится отойти ко сну. Чтобы через несколько месяцев пробудиться и с новыми силами начать сначала.

Надо учиться у природы. Принимать без печали, отдавать без тоски. Убрать шорты и футболки в шкаф, вместо холодной воды чаще пить кофе или чай с лимоном. Не злиться из-за колкого дождя, опоздавшего трамвая или плохого настроения кассира в супермаркете. Не тосковать о бездонной синеве неба, заливистых птичьих голосах, одуванчиках в белых шапках.

Осень не виновата, что небо постарело и поседело, птицы смолкли, одуванчики разлетелись. Она пришла в свой черед и уйдет, когда закончится ее время.

Принимайте осень такой, какая она есть. И она откроет вам свои тихие, трепетные объятия, пахнущие опавшими листьями и ностальгией – по другим временам… которые прошли… или  обязательно придут - согреют сердце и постучат в душу лучиком добра.

Без веры в добро нельзя. И без любви нельзя. И без надежды на лучшее. Прелесть осени в том, что она дает нам уверенность: придет весна, и все опять будет ярко, зелено, просторно.

Мы снова будем обласканы теплом и любимы солнцем.

Моменты счастья ценит тот, кому пришлось тяжело или грустно. Мы грустим над листопадом, чтобы потом особенно порадоваться новой траве. Через тернии – к звездам. Через осень – к весне.

Просто надо переждать. Передохнуть. Пережить это темное, холодное время – без печали и сопротивления. Ведь и в осени, и в зиме есть своя прелесть. Только надо смотреть не под ноги, а вокруг. Замечать незаметное, искать красоту в привычном.  Взглянуть попристальнее на кленовый лист во всех оттенках бордового и мысленно похвалить  златовласую художницу за щедрость красок, или поймать варежкой первую снежинку, рассмотреть и удивиться ее игольчатому совершенству и Всевышнему мастерству.  

Осенью особенно ценится домашний уют. Хорошо, если вам есть с кем провести этот длинный, пасмурный, холодный вечер. Если есть кому пожаловаться на самодура-начальника, для кого приготовить сладкую шарлотку, с кем поделиться ночным кошмаром. Или просто прислониться и почувствовать тепло человека, а не батареи.  

Осень – время одиночества. Даже для тех, у кого есть семья и близкие люди рядом. Одиночество полезно. В одиночестве человек разговаривает сам с собой и лучше понимает себя – настоящего.

Осень – лучшее время понимать и принимать.

Но если вам долго и утомительно одиноко, примите меры. Найдите кого-то, кому так же тяжело, предложите помощь. Вспомните родственника, который почему-то давно не звонил: может, он серьезно болен и был бы рад простому вопросу «Как дела?». Вспомните одноклассницу, с которой внезапно пропал контакт: может, ее поглотило горе, и один телефонный звонок, как спасательный круг, удержал бы ее на поверхности. А может, кто-то из соседей оказался в трудной  ситуации и не видит выхода по причине возраста и отсутствия навыков общения с современными технологиями.

Помогая другим – вы спасаете себя. Человек помогающий никогда не будет одинок.

А если в вашем окружении все здоровы и счастливы, или вы боитесь черной неблагодарности, просто… спасите бездомного кота. Уж как он будет вам благодарен - от все своей кошачьей души и все свои девять жизней.

Автор Ирина Лем

Друзья, заходите почитать мои романы и рассказы на Проза.ру

или мой сайт "Ирина Лем приглашает"

Показать полностью
2

Аримфирион. Глава 2 - Ильрина

Часть 1

Ильрина была авантюристкой, точнее наемным рабочим на одном из кораблей скитальца, что выполнял заказы и охотился на морских монстров. В мирное время она занималась хозяйством, пополняла провизию команды, сбывала товары по выгодной цене, а также помогала с разделкой чудовищ. Ее боевые навыки хромали и практически во всём уступали основной команде. Она не выделялась ни одной сильной стороной в боевом плане. Единственное что её выделяло среди всех, это грамотное ведение торговли. Она скрупулёзно подходила к задаче, выполняя её на все сто процентов.

Поэтому её роль на корабле была предрешена – группа поддержки. Малая часть корабля, что занималась продажей и сбытом добытого имущества при охоте на чудовищ. Но из-за своих качеств и трудолюбия, она заняла почетную должность – корабельный коммерсант. Но на этом плюсы её путешествия почти что кончались. Её мечта бороздить моря и океаны в составе команды и сражаться с чудовищами, разбилась о суровую реальность.

Большая часть заказов, что бралась капитаном корабля, была охота на крупных чудовищ, которые несли ужас и разрушения для обычных торговцев. Поэтому, когда корабль уходил на задание в море, группа поддержки оставалась на берегу. Именно такая была тактика у капитана корабля. Всё это он аргументировал лишь одной фразой:

- Чтобы уменьшить потери в составе команды, нужно сначала позаботиться о слабых.

Он был прав, но эти слова били по Ильрине хуже меча, превращая её стремления и мечты в пепел. Каждый раз оставаясь на берегу она злилась сама на себя и свою беспомощность. Ей хотелось наравне со всеми сражаться с чудовищами и жить судьбой авантюриста. Но в итоге живет в мире купцов и торгашей.

- Моя слабость - помеха команде, - так говорила она каждый раз, ступая на берег, перед заказом, глядя на команду что начищала оружие перед боем.

И вот однажды, вопреки всем предрассудкам, она решила научиться быть сильной. Дала себе обещание, что станет лучше и сильнее, не быть обузой на корабле и исполнить свою мечту. Так она стала тренироваться в свободное время от работы.

Год за годом она путешествовала с авантюристами по морю Бурь. Бороздя его просторы, она побывала во всех известных городах и поселениях, что были отмечены на карте капитана. В каждом порту было нужно что-то свое и капитан знал это идеально. А она перенимала его опыт и реализовывала задумки капитана в торговле.

Она росла, а постоянные тренировки делали её сильнее и выносливее. Но, увы. Этого было недостаточно чтобы перестать быть помехой в команде охотников. Одного старания и упорности было недостаточно. Вкладывая все свои силы и эмоции в свою мечту и будущее, она не достигала результатов, которых хотела.

Главной проблемой было не её желание, а отсутствие наставника. Не было человека, который направил бы её силы на истинный путь. Путь воина.

Однажды, когда корабль пришвартовался в порту Тарс, вся команда занялась обычными рутинными задачами. Настало время Ильрины. Сбагрив товары за звонкую монету и выручив неплохую сумму денег за добычу Фильримов* и Мотильгрем*, капитану в гильдии авантюристов на глаза попалась очень интересная заявка.

«Внимание, требуется опытный и отчаянный капитан с кораблем и командой, для поимки морского змея, что бесчинствует в северной части моря Бурь, топя рыбацкие судна. Оплата: десяток золотых тренников (Тренник – единая валюта северных королевств). Заказчик: десницей королевства Мирион»

Капитан, не раздумывая взял данный заказ и не за медлительно начал подготовку команды к будущей охоте. Морской змей не такое уж и сильное чудовище, как считал капитан. Он охотился на него не раз и имел уже опыт с более взрослыми особями. Подготовка к такому заданию нужна основательная и требует особого внимания. Команда должна быть готова к серьезному сражению. Поэтому ушла неделя прежде, чем товар был продан, куплено нужное снаряжение, а команда была готова к новой авантюре.

Группа поддержки была оставлена в порту Тарс, с последующим проживанием в одной из гостиниц на месяц с полной оплатой вперед. Ильрина принялась изучать город, изучать общество, параллельно уделяя время тренировкам и повышению своих навыков.

Бродя по узким улочкам города и торговым рядам порта, она заводила новые знакомства, узнавала быт и законы этого места. Даже найдя уединенное место за пределами города, она продолжала осваивать владение меча и копья. Охотники на корабле искусно владели сразу тем и другим. Единицы владели чем-то одним, уделяя своему инструменту ремесла всё свободное время.

Но сколько она не старалась занять себя делом, в голове бродила одна назойливая мысль:

- Месяц будет долгим, - произнесла она, глубоко вздохнув.

Она надеялась, что охота на очередного морского чудовище пройдёт быстро и они вернутся в ближайшие дни. Когда монстр голоден он бесчинствует в море неделями, а то и месяцы. Если быстро найти охотника, то найти добычу не составит труда.

Тяжело вздохнув и выпрямившись, она продолжила изучать город, блуждая по улицам в надежде найти что-нибудь занимательное или интересное.

Ей всегда нравилось путешествовать, каждый город ей открывал, что-то новое, встречались интересные люди, появлялись друзья и просто приятные знакомства. Она видела архитектуру жителей и даже делала зарисовки в дневник, чтобы увековечить свои путешествия и показать родным, когда вернется домой. Гордо покажет родным свои приключения. Но коротать время в ожидании ей было хуже пыток.

Жизнь авантюриста коротка и насыщена приключениями. Редко кто доживал до тридцати лет без последствий. В лучшем случае - кто-то оставался без руки или ноги, в худшем – не возвращался и вовсе из своего последнего контракта. Поэтому, отдыхая в комнате после насыщенного дня, у неё мелькали мысли в голове о будущем.

Например, ей хотелось в будущем где-нибудь осесть и зажить приятной жизнью. Устроиться вечером у камина, раскатить по полу шерстяной клубок и вязать. Даже тот самый скрытый кожаный жилет, что она всегда носила на себе, был сделан именно её руками. Если даже она не найдет работу в городе, то всегда сможет сделать что-то своими руками и продать. Да и за годы работы на корабле Ильрина достаточно накопила денег, чтобы не волноваться о тратах на несколько лет вперед.

Но, шли дни, дни сливались в недели, а команда так и не возвращалась. Ильрина начинала беспокоиться.

- Может что-то случилось? А вдруг западня. Пираты или работорговцы? – Ильрина ходила по комнате словно маятник.

В ее голове мелькали мысли:

- А вдруг бунт? Вдруг среди команды были люди что недолюбливали нашего капитана?

Она никогда не видела, чтобы капитан с кем-то ругался или повышал голос. Его харизма и стальной взгляд вселял не только страх, но и уверенность в его опыте и действиях. Все подчинялись ему без лишних слов и пререканий.

- Нет, это мало вероятно, чтоб кто-то точил на него зуб.

Так прошла последняя неделя месяца, в бурных сомнениях, предположениях и опасениях.

Оплатив гостиницу еще на неделю из своих сбережений, она решила четко ждать капитана с задания. Но уже через пару дней пришла весточка в гильдию авантюристов:

«Корабль попал в шторм и сел на риф. Морской змей, что был их целью, настиг и расправился, ни оставив им и шанса на спасение. Вся команда пала в сражении. Живых нет»

Эти новости принес молодой капитан, что возвращался с севера. Они обыскали место крушения и разбитый корабль. Они осмотрели каждый его уголок, но никого не нашли. Прихватив все, что было возможно продать или использовать во благо корабля, прибыли в порт Тарс.

Считая себя частью команды и корабля, она осталась одной из немногих, кто теперь хранит память о капитане Карге, она его живая история. Встретившись с молодым капитаном, ей вручили дневник, шляпу и шпагу её командира. Она сразу узнала эти вещи, особенно шпагу по тому белому камню в её рукояти. Он никогда не расставался с ней и всегда носил с собой. Да что носил, даже спал с клинком, держа руку на рукояти.

- Мои соболезнования. – прошептал молодой капитан, положа руку ей на плечо.

Она молча посмотрела на него, но ничего не ответила. Слезы з глаз сами катились по её щеке, но не было не всхлипов, ни рыданий, ни истерики. Только горечь потери, подступавшая к горлу.

Она крепко обняла вещи, прижала их к сердцу, в надежде ощутить теплые объятия Карга на себе. Она хотела ощутить его рядом, прямо здесь, сейчас. Но в ответ отзывалась холодная и мрачная реальность утраты.

Люди проносились мимо неё, практически не обращая внимания. Никому не было дело до девчонки, скорбевшей по человеку даже не жившему в этих краях. У всех были свои заботы, дела и проблемы.

Теперь только одиночество стало её спутником по жизни.

Так и закончилась ее скитальческая часть жизни.

Группа поддержки узнав о гибели команды и корабля, собрав вещи, исчезла на следующее утро, не оставив и следа. Всё и все исчезли словно и не знали друг друга никогда, не смотря на годы путешествий вместе. Ей было очень обидно. А со временем еще и одиноко. За долгие годы путешествий с людьми и сблизившись с ними, она снова осталась одна.

Часть 2

Первым делом, Ильрина арендовала небольшую комнатку у одного из местных жильцов. Это в разы дешевле, чем снимать комнату на постоялом дворе. За месяц пребывания на новом месте она многое узнала об этом городе.

Здесь прекрасно относятся ко всем расам. У каждого были полноправные права, при соблюдении законов и устоев. С ними легко можно было ознакомиться на павельной (публичной) доске, которая находилась в людных местах и на въезде в город. Каждый прибывший в город, должен был ознакомиться с законами у местного глашатая и отметиться о их ознакомлении. Последующее нарушение влекло серьезные последствия. Отделаться простой оговоркой, что ты их не читал – не получиться.

Один из таких законов что передавался из уст уста и спрашивался глашатаем при ознакомлении, был закон имущества, воровства и порчи имущества.

"Ни один свободный человек не может быть арестован или лишен своего имущества, кроме как по решению суда городского совета или по закону королевства.

При порче или воровстве чужого имущества, должен компенсировать убытки и заплатить за свои деяния. В том числе лишение свободы, наказание плетью и работами в королевских шахтах.

Торговец, обманувший покупателя в весе или мере товара, подвергается штрафу и публичному порке."

Позднее она узнала, что здесь так же живут люди из демонической расы. Одна только мысль о встрече с ними заставляла вставать шерсть дыбом на хвосте. Но как ее уверили, они жили так же, как и все, но слегка аскетично и на окраине города, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Год ей преподнес множество испытаний. Ильрина была помощником пекаря, торговала в порту товарами для приезжих торговцев, официанткой в одном из портовых кабаков и даже секретарем в доме гильдии торговцев, но не долго. Где бы она не была, на долго не задерживалась, к ней постоянно приставали ухажеры. Кто бы не говорил, но ушки и хвост привлекали озабоченных и похотливых мужиков как магнитом. Возможно было дело не только в этом. По стройности и объемам она тоже никому не уступала. Прошлая работа на корабле оставила только положительные следы. У нее было весьма подтянутое тело.

Но приходя домой вечером, она падала камнем на кровать и смотрела на лежащую на столе саблю и треуголку капитана. Воспоминания о прошедших днях и приключениях подобно цунами наваливались на неё. Она раз за разом переживала эмоции о прошлом. Всех больше её запомнился момент, когда Карго закрыв её собой принял удар Мотильгрема. Твари что подобно рыси прыгнула в её сторону. В тот день она хотела быть как все, быть полезной и сильной. Убить первую свою добычу и заслужить уважение в команде охотников. Но в итоге, подставила лишь команду и капитана.

В тот день Аскольд Карго получил первое ранее за долгие годы. Он едва успел оттолкнуть ее в сторону, прежде чем крючковатые когти вонзились в её тело. Капитан был ранен, но продолжил биться, выполняя поставленную им задачу команде.

После окончания вылазки, она не получила не выговор, ни наказание, не изгнание с корабля. Команда шепталась у неё за спиной, осуждая её действия, но не капитан. Он знал о её рвениях и стремлениях, но сам просмотрел их, оставив без внимания. Рано или поздно, это должно было вылиться в проблему.

После поправки капитана, вместо осуждения в его глазах, она получила наставление. С тех пор, он стал уделять ей внимание в тренировках, давал советы и наставления. Его бездействие в прошлом, едва не привело к потерям ценного кадра в команде.

Она лежала на кровати обнимая саблю крутя в голове события прошлого снова и снова. Вспоминала рассказы команды у ночной лампы о путешествиях и историях мира, что были сравнимы с легендами. Все эти воспоминания, как пушечный выстрел, пробуждали бурю эмоций. Чем сильнее она погружалась воспоминания, тем крепче она сжимала в объятиях вещи. Она была готова кричать от боли утраты, но сдерживала порыв всей силой что у неё было. Как говорил капитан на одной из тренировок:

- Эмоции единственное что нас делает людьми в отличии от чудовищ и монстров. Но в то же время, они не помогают нам в трудную минуту. Делают только хуже…

Она скучала по нему, по команде, по приключениям что связаны с ними. В её сердце навсегда впечаталось его имя – Аскольд Краго.

Капельки слез бежали по её щекам впитываясь в одеяло, а дрожащие губы шептали в тишину:

- Я никогда Вас не забуду!

Время шло, то словно бурная река, то невообразимо медленно, как улитка. Боль воспоминаний притуплялся и постепенно рассеивался. В очередной раз выбив одному озабоченному зубы и уйдя прочь с работы, она с надеждой отправилась в гильдию авантюристов, чтобы подобрать новую работу. Как только мужчина обратиться с жалобой на нее к хозяину заведения, ее тут же уволят.

Но, придя в гильдию и ознакомившись с доской объявлений, она не нашла ничего нового. Всё было по-старому. Требовались грузчики, охранники, официантки и разнорабочие. Бесконечные мириады неблагодарной работы.

Краем глаза она заметила, как на краю доски блеснул небольшой лоскуток бумаги. Взяв его в руки и ознакомившись с содержанием, она слегка улыбнулась. Впервые за долгое время она увидел настолько привлекательную работу, что не могла поверить в его подлинность.

«В дом Крейнов требуется служанка. Оплата ежемесячная – четыре медных тренника. Условия достойные. Предоставляется жилье и питание. Основные задачи – помощь по хозяйству дома и уход за ребенком»

- Хм.

Из всего содержания вакансии её смущала дата. Оно уже висело вторую неделю. Быстрее всего, претендент на эту роль давно уже нашелся.

- Но почему тогда не убрали объявление?

В надежде получить дополнительную информацию по работе, она подошла к заведующему гильдии. Ей было интересно не только эта работа, но и заманчивые условия - зарплата, место проживания и условия явно были не худшими. А четыре медных тренника с излишком хватало ей на все нужды и даже можно было откладывать.

- Нет, на это объявление никто не откликнулся. – покачал головой заведующий.

Хозяин этого места был высоким, чернобровым мужчиной. Его густая борода была внушительного размера. Лет ему было около сорока, а возможно и больше. Особенно это было понятно по блестевшей лысине. Она так и бросала отблеск на посетителей заведения.

- Как? – удивленно ответила она.

- Служанки — это дело такое. Не особо любят эту работу местные и не считают ее не особо достойной, - но тут он наклонился к ней и шепнул на ухо. – Но хозяин этого дома еще тот красавец, еще и в доме местного лекаря работает.

Она вспомнила его. Однажды она обращалась к нему за помощью, вылечить раны после тяжелой работы в порту. Он показался ей строгим и серьезным мужчиной. Выполнив ряд процедур, он прописал неплохой отвар из местных трав, и сразу же вернулся к своей работе. В тот день было много посетителей и узнать его поближе ей не удалось. На первый взгляд он показался ей абсолютно равнодушным и холодным человеком, с не выразительной внешностью.

- Может он не любит людей из моей расы, - подумала она, забирая объявление со стойки.

- Так что, берешь эту работу? – едва улыбаясь, смотрел на нее заведующий.

- А? Да, попробую. Спасибо.

- Хорошо, - он кивнул ей и вернулся полировать посуду у стойки.

На следующий день, Ильрина отправилась в дом Крейнов.

Часть 3

В доме Крейнов ее встретили очень тепло. Но все же, Ильрина старалась представить себя в самом лучшем свете. Она накрутила себе все возможные отказы в получении данной работы. Она искала любые причины и возможности, что ей откажут. Она даже сама не понимала, почему такие негативные мысли переполняли её мысли. Как бы с ними не боролась, они снова и снова накатывали с еще большей силой.

Возможно, это всё сказался горький опыт последних месяцев жизни. Она меняла работу одну за другой, но на то были причины. Она всегда была готова к работе, но если к ней приставали, она вышибала весь дух из прилипалы, не оставляя и шанса ухажеру.

Общение с Эриком строилось на вопрос-ответном диалоге. Он создавал различные бытовые ситуации и ждал реакции и действий Ильрины. Для него было важно, чтобы в доме был ответственный человек, без ветра в голове.

Ильрина была не такой. За годы службы на корабле, дисциплина и самоконтроль были на высоком уровне. Даже в критичные ситуации, она сохраняла спокойствие.

Через пару часов общения и наводящих вопросов про её опыт, Эрик взял ее на работу. Она была очень удивлена. Особенно после десятков вопросов, которые с каждым разом становились сложнее. В том числе связанные с детьми. На родине у неё было много младших сестер и братьев, за которыми был нужен глаз да глаз. Но здесь были совсем другие обычаи и нормы. Её опыт по воспитанию человеческих детей был куда меньше, чем она ожидала.

Однако, она была шокирована решению Эрика нанять её. Она не верила своим ушам и глазам, что её взяли на работу. У неё складывалось ощущение, что где кроется подвох. В частности, когда ей показали комнату, которая была почти в двое больше ее съемной.

В комнате все было чисто и убрано. Здесь вполне было свободно, не смотря на наличии кровати, стола, шкафа и двух стульев. Так же у кровати стояла тумбочка, на которой виднелся старенький подсвечник. Вид из окна был не особо презентабельным, выходил на небольшую улочку, на стену соседнего дома, но наличие его это был больше плюс чем минус. В нынешней её комнате его попросту не было. Каждый вечер после работы, её окружала полная темнота, что душила и давила своим мраком.

В её голове мелькнула одна маленькая мысль. Она как лучик солнца в полной темноте и мраке осветил разум и тут же исчез, дав надежду.

- Не уже ли это светлая полоса в моей жизни? – подумала она.

С этими мыслями она принялась за новую работу, переехав в своё новое жилище. Теперь она служанка в доме Крейнов.

Дом Крейнов были простолюдинами, но занимающие высокую должность в городе. Эрик Крейн, бывший авантюрист, работал местным лекарем, помогая городу в решениях проблем в болезнях и недугах. Человек работающий в такой сфере имел уважение и популярность среди горожан, а также внушительный вес в решениях спорных дел и конфликтов. Одни словом не работа а мечта.

Розария Крейн, жена Эрика, была домохозяйкой, которая все своё время уделяла сыну, Аланору. Это был единственный ребенок в их семье. Она не любила разговаривать о прошлом, но по манерам и походке, можно было увидеть черты авантюриста. Ильрина сразу сделал вывод о том, как они нашли друг друга в прошлых приключениях.

Приступив к работе, она с трудолюбием и усердием выполняла все поставленные задачи и поручения. Они не были сложными или тяжелыми. Они были повседневными. Но рвение выполнить быстро и качественно было подстатье её работе на корабле. Она словно на мгновение вернулась в прошлое русло жизни. Оживилась спустя долгое время. Даже когда она готовила или убиралась, Роза или Эрик помогали её. От этого Ильрине было слегка не комфортно. Она чувствовала неуверенность или недоверие со стороны Эрика и Розы. Словно у нее не получалось выполнять свои задачи. Она не хотела быть больше балластом или обузой ни на чьем корабле.

Но кроме этих проблем, которые она ощущала, был и еще один. Маленький Алан, который все время пытался залезть к ней под подол. Она всегда его замечала, как только он делал попытки подобраться к ней. А брав его на руки, его взгляд всегда устремлялся на одно место – грудь. Милые детские глаза так и не отлипали от её форм, что скрывались под одеждой. Маленькие ручки так и стремились ухватится за её достоинства.

- Такой маленький и хваткий. – улыбнулась она, взяв его на руки.

В этот момент Алан, ухватившись за грудь, расплылся в улыбке, что аж слюна потекла изо рта. В его глазах так и искрилось счастье о достигнутых успехах.

Но в то же время у Ильрины сложилось впечатление, что ребенок ведет себя довольно необычно. Он не плачет, ни капризничает и вполне ведет себя спокойно для своих лет. Словно ему не два годика, а все десять и больше. Даже его взгляд имеет осмысленный характер.

Её это слегка напугало, но не отвернуло от него. Она еще никогда не встречал подобных детей за всю свою жизнь. Даже разговор с Розой о необычности Алана, не привели к результатам. Возможно она слишком подозрительно воспринимает происходящее вокруг.

Всё это сказывается неопытность в работе служанки. За всю жизнь она впервые взялась за эту работу.

Шли дни, недели, месяцы и интерес Алана к ней падал, а вместе с ним и ее тревожность. Алан устремил своё внимание на изучение мира и книг. Его интерес постепенно падал к ней, а она привыкала к его поведению. Несмотря на то, что Алан теперь просто наблюдал за ней издалека.

Когда ему исполнилось три года он и вовсе позабыл про Ильрину. Научившись свободно ходить без опоры, он отправился покорять второй этаж дома. Перемещения на четвереньках кануло в прошлое. Теперь его топот был слышен четко, а неожиданные появления Алана стали прошлым.

Как-то вечером, когда все дела по хозяйству были сделаны, Ильрина придя в свою комнату и решила отдохнуть. Вытянув уставшие ножки на кровати и окунувшись головой в мягкую подушку, в дверь кто-то скромно постучал. Это был Аланор, но не то, чтобы один, с ним была еще толстенная книга. Он поднял ее над своей головой и протянул Рине. Она не знала, как отреагировать на это, но Алан в это время четко сказал лишь одно слово, улыбаясь во все свои зубы.

- Ситать.

Он уже говорил к этому возрасту и мог выражать свои желания, пуская не так четко, как взрослый человек. Дети они и есть дети.

- Позязя!

Она смотрела на него и не могла поверить. Спустя год совместной жизни, перед ней стоял совершенно другой Алан. Нет ни того взгляда, ни тяги к ней. Им двигали уже совсем другие интересы. Улыбнувшись глядя на него, стоящего перед ней с небольшой книгой, у неё упал камень с души.

Взяв книгу в руки, она попыталась прочитать ее название, но с трудом смогла различить лишь одно слово «Руководство …». Она плохо знала человеческий язык, но свободно разговаривала на нём. А вот читать и писать могла с лёгкостью, как на зверином, так и демоническом языке, тем более первый был для не родным.

- Извини Алан, но я не знаю человеческого языка.

Почесав затылок, Алан забрал книгу и побежал с ней куда-то наверх.

На следующее утро Ильнира рассказала эту историю родителям Алана. Эта история побудила их для более тщательного присмотра за ним. Каждый раз, как только он затихал или становилось слишком тихо в доме. Роза и Ильрина переходили в режим слежки за его действиями, заглядывать в комнату, прислушиваться. И в один прекрасный момент они нашли Алана лежавшим на кровати с книгой и что-то бормочущим себе под нос.

- Он пытается читать? – думали они, наблюдая за ним.

Каждое наблюдение и слежка лишь прибавляла вопросов. Казалось, что Алан говорил вовсе на другом языке и что-то рассуждал себе под нос, перелистывая страницы. Но с их стороны это было лишь бессмысленным бормотанием.

Розу это пугало, это было видно по ее лицу, но она лишь с оптимизмом и радостью за этим наблюдала. На вопросы Ильрины, что с ним может быть что-то не так, она лишь махала рукой и с улыбкой говорила:

- Ему всего три года, он еще только учиться говорить и выражать свои мысли. Вот повзрослеет и увидим!

Роза явно была довольна поведению Алана. Трёх летний ребенок сидит у книги и пытается прочитать. Она не стеснялась и, говоря на прямую, хвасталась своим чадом:

- Мой маленький сынишка растёт гением!

Книг в доме было мало, но время от времени, Эрик стал приносить в дом разные сказки и истории. Почти каждый вечер пред сном они читали или перечитывали ему истории. А когда они надоедали, Эрик переходил к историям из своей жизни. Ильрина украдкой подслушивала их, ей тоже было интересно послушать байки бывшего авантюриста.

Но одними сказками Алан не ограничился, найдя в рабочем комоде Эрика книги, тоже подверглись изучению. Там лежали абсолютно разные книги и разной тематики. От медицинских мануалов, до обычных справочников травника. Были и книги про магию. Он тайком утаскивал их к себе в комнату по одной для изучения и подменивал их на другие, чтоб не обнаружили пропажу.

Но от глаз Ильрины ничего не ускользало. Она прекрасно замечала изменения в комнате, но ничего не говорила Эрику и Розе. Пусть ей и было немного страшно за такое любопытство мальчика, но ей хотелось увидеть к чему это приведёт. Да и опыт воспитания её родителей над ней говорил сам за себя. Мама и папа никогда не ограничивали Ильрину в изучении мира и не держали её под тотальным контролем. Но и была другая причина. Ей не хотелось потерять работу из-за своих страхов и лишний раз наговаривать на мальчика.

Очередной раз наблюдая за Аланом с Розой, Ильрина проболталась о пропаже книг из кабинета Эрика. На что сразу был получен ответ:

- Эрик в курсе об этом. – отмахнулась она, прошептав.

- Правда? – удивилась Рина. – И господин не держит зла?

- Неа, - не отрывая глаз от Аланора, покачала она головой, - Он только рад, что Аланор такой любознательный. Он хотел даже начать его учить фехтованию, но я запретила, хи-хи.

Это явно было через чур учить столь маленького Алана владению меча, но на её родине уже с четырех лет отцы забирали своих чадо учиться военному ремеслу и становиться воином своего народа. Так на её родине вырастали мужчинами с самих ранних лет, учась стойко переносить невзгоды. Такой путь для себя выбрала и Ильрина.

- Ему еще рано, - прошептала Ильрина, но не успев добавить «почему», услышала эмоциональное подтверждение её слов.

- Вот именно! – рассмеялась она, прикрыв рот.

Аланор повернулся в их сторону, а они обе замерли не дыша. Операция была близка к провалу. Но мальчик быстро вернулся к книге, что-то бурча себе под нос.

- Фух, - выдохнули они обе и отправились по своим делам.

Она теперь понимала, что Аланом двигала лишь чувство неизвестности и любопытства. Когда только она появилась в этом доме, всё его внимание было устремлено на неё. Она была первым зверолюдом в их семье, которого можно было разглядеть так близко и тем более потрогать.

Теперь, когда Алан стал относиться к ней как к обычному человеку и перестал пристально на ней следить, она не только перестала его бояться, но и прониклась к нему за его стремления к знаниям и трудолюбие.

Примечание:

Фильрим* – существо длиной не более 4–5 метров, похожее на стройную смесь ящера и ската. Его тело покрыто плотно прилегающей бронёй из темно-синих и серых чешуек, напоминающих раковины моллюсков. Чешуйки слегка светятся в темноте мягким голубоватым светом.

Фильрим умеет издавать низкочастотные звуки, которые вызывают тревогу и галлюцинации у людей. Моряки говорят, что он «шепчет страх» прямо в голову.

Ценится среди охотников за чешую и хвост, в котором находится жало.

Мотильгрем* - длинное, гибкое морское существо длиной до 4 метров подобное ящеру. Его тело покрыто переливающейся чешуёй цветов морской глубины — от бирюзового до тёмно-фиолетового. По спине тянется гребень из полупрозрачных плавников, похожих на волнообразные лепестки. На голове — рога, напоминающие кораллы, и пара длинных усиков, способных улавливать малейшие звуки под водой. Его глаза светятся мягким голубым светом, словно фонарики в океанской тьме.

Главная опасность таких зверей – это его когти на лапках, которые могут нанести существенный ущерб если доберутся до жертвы. Так же когти содержат некий нейротоксин. При контакте кожа начинает гореть, мышцы судорожно сокращаются, а сознание путается.

Данное существо цениться из-за своих когтей и мяса.

Показать полностью
5

Школа тайцзицюань в горах Удан

Прибытие

Прибытие

Телега учителя Ли скрипела, увозя меня от мира, который я знал. Пыльная дорога вилась между холмов. Я сидел, прижимая к груди свой тряпичный свёрток с учебником, и смотрел как рисовые поля сменяются каменными утёсами. Воздух становился прохладным, наполненным запахом хвои.

Учитель Ли, чувствуя моё напряжение, пытался отвлечь меня рассказами.

— Школа, в которую ты едешь, Чен, особенная. Она находится у подножия гор Удан. Ты слышал о таких?

Я покачал головой. Мои горизонты до сих пор ограничивались холмами вокруг моей деревни.

— Удан… — его голос приобрёл почтительный, торжественный оттенок. — Это не просто горы, а настоящая колыбель Дао. Это место, где учатся гармонии и сила рождается из мягкости, а движение из покоя.

Я слушал, не понимая до конца. Моя вселенная состояла из цифр. Что такое «мягкая сила»? Я видел, как отец ломал хворост, а для этого нужна была грубая сила.

— Там практикуют ушу, — продолжал учитель. — Тайцзицюань, например. Выглядит как медленный танец, но в его основе лежит великая мудрость. Говорят, мастер тайцзи может, поддаваясь, опрокинуть могучего противника. Использовать его же силу против него самого.

В моей голове, привыкшей к вычислениям, щёлкнуло. Словно защёлкнулась первая деталь в сложном механизме. Использовать силу противника… Это звучало как теорема. Если сила, приложенная к телу, то можно найти такой угол, при котором…

— Это… как уравнение? — робко спросил я.

Учитель Ли удивлённо посмотрел на меня, а затем рассмеялся, но не зло, а с одобрением.

— Возможно, Чен. Возможно. Говорят, великие мастера видят в схватке геометрию и потоки энергии. Может, твои числа помогут тебе и здесь.

Школа тайцзи

Школа тайцзи

Когда мы наконец прибыли, у меня перехватило дыхание. Из густых облаков, цеплявшихся за склоны, проступали крыши древних храмов, будто вырастая из самой скалы. Они не противостояли горам, а становились их частью. Воздух звенел от тишины, нарушаемой лишь колокольчиком где-то в вышине и криком орла. Это была совершенная система, живой организм.

Школа-интернат была строгим, казённым зданием у подножия священного массива. Но ее расписание включало не только математику и физику. Рано утром, до уроков, всех учеников выводили на плац для занятий гимнастикой. И не простой, а основанной на принципах Удан.

Первый раз, когда я попытался повторить плавные, круговые движения тайцзицюань за инструктором, у меня ничего не вышло. Моё тело, привыкшее к грубой работе и постоянным сутулым позам над книжкой, было деревянным. Другие ребята, городские, более ухоженные, посмеивались над моей неловкостью. «Смотри, деревенский чертёнок корячится!» — шептали они. Старое, знакомое чувство чужеродности снова сжало мне горло.

Но однажды вечером, оставшись один на пустом плацу, я смотрел, как старый даосский монах практикует тайцзи. Его движения были подобны воде, обтекающей камни. И вдруг я увидел не просто красоту, а траекторию движения.

Он описывал руками не просто круги, а эллипсы. Его перенос веса с ноги на ногу был идеальной синусоидой. Его «толкающие» движения не были прямолинейными, а были дугами, параболами, выстроенными по законам оптимальной механики. Моя вселенная чисел и формул вдруг ожила в этом медленном танце.

Я снова стал тем мальчиком, который видел цифры в падении дождя. Только теперь дождём были движения мастера. Я начал повторять их, но не просто копируя, а глубоко понимая. Я представлял оси координат, векторы приложения силы, центростремительное ускорение и делал не просто движение, а решал уравнение, где неизвестным была гармония.

Боевые искусства

Боевые искусства

Когда через несколько недель инструктор снова проводил занятие, его взгляд задержался на мне.

— Ты, мальчик, откуда узнал о принципе «растворения» в приёме?

Я растерялся, ведь не знал названий, а лишь видел, что для нейтрализации прямолинейного толчка нужно приложить силу не прямо, а под углом, создав вращательный момент, и вычислил этот угол интуитивно, по тому, как ветер гнет бамбук, но не ломает его.

— Я… просто подумал, что это эффективно, — пробормотал я.

Инструктор долго смотрел на меня, а затем кивнул.

— Продолжай думать мальчик. В Удане ценят не только силу, но и ум.

В тот вечер, лёжа на жёсткой койке в общежитии, я впервые не чувствовал себя чужим. Горы Удан, их даосская мудрость и строгая красота математики начали сливаться во мне в единое целое. Мягкость побеждает жёсткость. Слабость побеждает силу. Я нашёл в этом свой путь. Именно здесь, среди древних храмов и геометрических траекторий тайцзи, закладывался фундамент моего будущего ремесла, в котором сила противника, его замыслы и его секреты должны были стать всего лишь переменными в уравнении, которое предстояло решить.

Горы Удан стали моим молчаливым учителем. Я научился читать их ритм. Как туманы клубятся в ущельях по законам гидродинамики, так смена времён года подчиняется неумолимым циклам, более грандиозным, чем любая математическая константа. Эта предсказуемость и высший порядок успокаивали меня. В мире, где люди видели лишь волшебство, я видел безупречную логику.

На уроках математики я перестал бояться поднимать руку. Задачи, над которыми корпел весь класс, я решал в уме за несколько секунд. Сначала на меня смотрели с недоверием, потом с завистью, а затем и с уважением. Мой учитель, господин Чжан, человек с пронзительным взглядом, однажды оставил меня после урока.

Школа в Удане

Школа в Удане

— Чен, откуда ты всё это знаешь? — спросил он, указывая на моё решение задачи, которое я нашёл тремя разными способами, включая один, не входивший в программу.

— Я… просто вижу, — смущённо пробормотал я.

— Видишь? — он прищурился. — Объясни.

Я начал объяснять не по учебнику, а так, как видел это сам, представляя числа не символами на бумаге, а физическими объектами через их движение и взаимодействие. Я говорил о траекториях, как в тайцзи и о равновесии как в системе «инь-ян». Господин Чжан слушал, не перебивая, а потом медленно кивнул.

— У тебя дар, мальчик. Не просто способности, а настоящий дар как у музыканта с абсолютным слухом.

Вскоре моё имя зазвучало за пределами класса. Я стал побеждать во всех школьных олимпиадах и однажды господин Чжан вызвал меня в свой кабинет. На его столе лежала официальная бумага с гербом.

— Чен, — сказал он торжественно. — Провинциальный комитет по образованию проводит отбор на Всекитайскую математическую олимпиаду. Лучшие поедут в Пекин. Я подал твоё имя.

Я замер. Пекин. Столица. Тот самый мифический центр империи, о котором я только слышал.

— Но… почему я? — выдохнул я.

— Потому что ты лучший, — просто ответил учитель. — Наша школа должна быть представлена самыми достойными. Ты должен показать им, на что способен.

Слова «наша школа» отозвались во мне странным эхом. Впервые в жизни я чувствовал себя не изгоем, а частью чего-то большого и значительного. Меня выбрали и признали. Не за силу в руках, не за чистоту крови, а за мой ум.

Закат солнца в Удане

Закат солнца в Удане

Вечером того дня я поднялся на небольшую скалу за общежитием, откуда открывался вид на долину. Огни деревень мерцали внизу как россыпи звёзд. Я представил себе Пекин, Великую стену, Запретный город и современные университеты.

Во мне зажглось новое, незнакомое чувство. Гордость. Но не личная, не эгоистичная. Это было чувство причастности. Я был винтиком в огромном, великом механизме под названием Китай. И от того, насколько исправно я работаю, зависело общее дело. Слова отца, сказанные на прощание: «Отныне Китай твоя единственная семья», — вдруг обрели особый смысл. Это было прозрением.

Я сжал кулаки. Во мне не было слепого патриотизма, рождённого из лозунгов. Моя любовь к Родине рождалась из благодарности. Она дала мне шанс и оценила по уму, а не по происхождению. Я был готов отдать ей все свои силы. Смотря на уходящее за горы солнце, я дал себе клятву не подвести учителя Ли, не опозорить школу, и оправдать доверие этой необъятной, сложной, великой страны, которая стала мне матерью, отцом и семьёй. Во мне закладывался стержень, выкованный из благодарности и осознания собственной ценности. Я был сыном Китая и готовился доказать это на самом главном экзамене в своей жизни.

Читать книгу "Шпион из поднебесной" полностью

Показать полностью 5
22

Вечерняя песнь демонов

В полнолуние весь район невольно вздрагивает от ужаса.
Виной всему звук, мерзкий звук, который разносится между домами. Он проникает через окна и двери, игнорирует наушники и беруши, пробираясь прямо в голову. Пусть длится он не больше четверти часа, но и за это время можно сойти с ума.
Чем ближе вы живёте к готическому собору — тем сильнее звук вас донимает.

Собор называют готическим, хотя к этому стилю он совсем не относится. Типичный классицизм, XVIII век. Я видела старые рисунки и офорты — выглядел он аккуратно и скучно.
Колонны. Аккуратные круглые купола. Симметричные башенки.

Горгульи появились позже — первое упоминание относится к XIX веку. Множество каменных тварей, будто собранных из частей тел различных животных. Заячьи лапы и оленьи рога, лягушачья кожа и коровье вымя. Клыки, гривы, хвосты — всё перемешалось.
Сейчас они кажутся вполне безобидными. А когда-то эти демоны терроризировали целый Город.

Никто не знает, откуда они появились: может, вылезли из канализации или прилетели из проклятых земель. Демоны поселились на чердаках и подвалах. Они пугали детей. Нападали на припозднившихся прохожих. Грабили лавки и пожирали продукты прямо на глазах у хозяек.
Это они сломали башенные часы и разнесли целый пролёт строящегося моста. В жилых кварталах то и дело вспыхивали пожары. Казалось, Город вот-вот падёт под их натиском и погрузится в хаос.
Но на помощь пришла ведьма.

Мы не знаем её имени: никто не озаботился вписать его в хроники. Сохранилось лишь упоминание о низкорослой женщине с множеством отметин — оспин? родинок? веснушек? — на лице.
Она осмелилась бросить демонам вызов. И в качестве поля для битвы выбрала ничем не примечательный собор.

Наступило полнолуние, и демоны слетелись на поединок, уверенные в своей победе. Они уселись на карнизах, сбрасывали с крыши черепицу, разрывали когтями водосточные желоба. Все зеваки, которые собрались у собора, одновременно боролись с любопытством — и желанием сбежать куда подальше.
Ведьма тоже не сомневалась в победе. Она дождалась, пока последний демон устроится на колокольне, опустила голову и беззвучно пробормотала несколько слов. Зевакам казалось, ничего не изменилось.
Но злобное хихиканье стихло.

Ведьма неторопливо вышла наружу. Подняла голову. Улыбнулась.
Собор был украшен множеством статуй.

Горгульи устроились на колокольне, сидели на карнизах, выглядывали из башенок. Их когти и крылья, их злобные усмешки — всё навеки застыло в камне.
На этом история ведьмы обрывается. Никто не удосужился рассказать нам об этой женщине. Как её звали? У кого она училась магии?
Знала ли она, что у этого заклятья есть побочный эффект?

Мы все об этом знаем — сталкиваемся с ним каждое полнолуние. Едва сумерки опускаются на землю, демоны начинают выть, смеяться и свистеть.
Хуже звука в жизни не слышала.
Их вечерняя песнь разносится по району. Напоминает о временах, когда Город был погружён в хаос, и все боялись этих злобных созданий. Они и сейчас не дают нам покоя, каждый месяц пытаются свести с ума.
Интересно, взялась бы ведьма и за эту проблему?
Или сказала бы, что это — небольшая цена за спокойствие?

183/365
20/31
Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.

Мои книги и соцсети — если вам интересно!

Показать полностью
16

Лара-2000

Одна показалась Ларсу слишком высокой. Другая – слишком худой. У третьей ему не понравился нос с горбинкой, у четвёртой – чересчур пухлые губы, у пятой – узкий подбородок. Ларс пролистал две сотни анкет, и поисковые настройки ничуть не облегчали задачу. Даже здесь, в Сити, самом большом городе Земли, он никак не мог найти похожую девушку. Чёртова транспортная компания! Говорил же – ценный груз, нужно быть аккуратнее. Ларс покосился на разбитую коробку, подлил кофе. Надо сварить ещё. Он щёлкнул пультом, запуская кофемашину, а сам вернулся в приложение. Не то, не то, не то…

Оставался один, последний вариант. Ларс перешёл в мессенджер, нашёл контакт «Лера». Аватар светился зелёным.

22:23

Привет

22:24

привет

чем обрадуешь?

мы вроде расстались

если ты забыл

22:26

Не буду ходить вокруг да около. Хочешь ещё раз поработать моделью?

Моделью. Ларс скривился, снова посмотрел на коробку. Вынужденная ложь, но не обсуждать же такое в переписке!

22:28

прайс тут

Она скинула линк на профиль в базе моделей. Ларс пролистал фотографии: кожа, латекс, чёрное кружево. Половина – студийные работы, половина – клубная репортажка. Дым, блики юпитеров. Вечеринка, на которую они ходили вместе.

22:34

Впечатляет. Предлагаю удвоить ставку

22:35

утроить

Ларс потёр переносицу. Окей, он не в том положении, чтобы торговаться, тем более с бывшей.

22:37

По рукам. Через час – получится?

Заскринил и отправил локацию. Лера что-то долго набирала. Ларс уже мысленно приготовился к отказу, но пока ему везло:

22:42

тогда ещё сотня сверху

за срочность

жди

благодари космос, что мне очень нужны деньги

Смешная картинка с котом. Ларс порылся в галерее. Так и не нашёл ничего подходящего для ответа, плюнул. В конце концов, это бизнес, а не флирт.

***

– То есть мне надо будет просто красиво постоять? – переспросила Лера.

Ларс откинулся в кресле, рассматривая её. Она стала ещё привлекательнее, чем он помнил: гладкий лоб, аккуратные уши, слегка покатые плечи, грудь идеального второго размера и длинные ноги с тонкими лодыжками. Только волосы придётся подстричь и покрасить, а губы – чуть подколоть.

– Не просто. И не только постоять.

Она закинула в рот квадратик жвачки. Надула пузырь, собрала лопнувшие ошмётки языком. Ларс поправил воротник поло, потёр затылок. Если их никто не раскусит – инвесторы будут в восторге.

В дверь постучали.

– Доставка!

Лера обернулась, её и без того короткое платье задралось ещё выше. Ларс с усилием отвёл взгляд. Это бизнес. Бизнес, бизнес, бизнес, чтоб его. Он поднялся с места, вышел в коридор и забрал заказ: краску, кисти, набор для бьюти-инъекций. Открыл многострадальную коробку с Ларой-2000, отсоединил голову.

– Ого! Знаешь, в этом есть что-то нездоровое – лепить внешность робота с реального человека.

– Не настолько сильно вы и похожи, – смутился Ларс.

– Да, причёска другая, – Лера усмехнулась. – Ладно, давай, так и быть, выручу тебя. За всё, что было.

***

С открытия выставки прошло три часа, приближалось время их выступления. Лера поразительно вжилась в роль – казалось, она даже не дышала. Ларс схватил стакан воды с подноса, выпил одним глотком. Посмотрел на свои руки – те ужасно дрожали. Попросить бы чего покрепче, но он давно зарёкся пить на пустой желудок.

Зато Миккель, его друг и работник технологического гиганта «Глобал индастриз», себя не сдерживал. Он навис над Ларсом, опаляя жарким алкогольным дыханием:

– Ты гений! Гений, я всегда это говорил! За одну ночь – и всё починил!

– Тише, тише, – одёрнул его Ларс. – Совсем необязательно так кричать. Тем более, что там и чинить-то было нечего.

Даже не соврал. Действительно, нечего – помогла бы только полная замена, но нужные детали и инструменты остались в мастерской.

– Зуб даю, ты возьмёшь гран-при!

Ларс неуверенно кивнул. Какие призы, тут бы избежать разоблачения!

– Для презентации модели андроида «Лара-2000» приглашается господин Ларс Соммер!

Чёрт. Он одёрнул полы рубашки, развернулся, пересёк наполненный людьми зал. Лера уже дожидалась его.

Они поднялись по ступенькам. Ларс встал к микрофону, Лера замерла позади. Инвесторы, журналисты, другие изобретатели и просто досужие зеваки стянулись к сцене светящимся приливом. Ларс видел такое однажды, ещё в детстве: море спешило к берегу, и чем ближе становилась кромка воды, тем отчётливее проступали за ней сияющие пятна – как подводные фонари, как огоньки на приборной панели, как ёлочные гирлянды. «Надо было поступать на океанолога», – некстати подумал он. Откашлялся, представился сам и представил свой стартап. Запустил голограмму презентации. Поначалу было трудно сосредоточиться, но мало-помалу Ларс успокоился. Наступила его любимая часть – вопросы и ответы.

– А можно посмотреть поближе?

Несколько представителей крупных компаний поднялись на сцену. Ларс вцепился в манжету. Во рту снова пересохло, колени стали мягкими, как макетный пластик. Хоть бы никто ничего не заметил! Хоть бы Лера выдержала и не выдала себя! Она смотрела прямо перед собой застывшим взглядом, и Ларс ничего, ничего, ничего не мог сделать.

– Присядь. Поднимайся. Покрутись.

– Поразительно, просто поразительно…

– Впервые вижу такую степень детализации!

– А что с речевым и интеллектуальным блоком?

Ларс скомандовал:

– Активировать речевой блок.

– Речевой блок активирован.

Он успел соскучиться по её голосу. Накануне, пока Ларс стриг Леру и красил её волосы в пронзительно-синий, она без умолку разговаривала. В основном – зачитывала с экрана информацию, которую, по мнению Ларса, ей следовало знать. То, что могли бы спросить на презентации, то, о чём принято было беседовать с андроидами: научные теории, последние новости, забавные факты.

– Кто ты? Как меня зовут? Где мы находимся? – спросил Ларс.

– Я Лара, робот-компаньон четвёртого поколения. Вас зовут господин Ларс Соммер. Мы находимся на Всемирной выставке научных и технических достижений в Сити.

– Ничего удивительного, – запыхтел один из инвесторов. – А вот скажи-ка…

Ларс старался не упустить ни слова, но всё сливалось в сплошной гул. Сейчас она запнётся, и все поймут, что это просто грандиозный подлог… Но время шло, а Лера продолжала уверенно отвечать на вопросы, шутить и кокетничать.

– Какую модель ИИ вы использовали? – поинтересовался другой инвестор, немолодой мужчина в клетчатом костюме.

– Это моя собственная разработка, то есть, конечно, она основана на архитектуре «Клаудии-8», но адаптирована под задачи проекта.

– Недурно, недурно. Вам действительно удалось придать образцу индивидуальность. Говорите, вы просто маленький стартап и ещё ни с кем не подписали контракт?

Ларс покачал головой.

– Позвоните мне, – мужчина протянул ему старомодную пластиковую визитку, и Ларс едва удержал её вспотевшими пальцами.

***

После презентации Миккель утянул Ларса на ланч. Лера осталась в зале, за стеклом коробки. Ларс порывался улизнуть, но Миккель крепко вцепился в него, и не только из-за того, что уже нетвёрдо стоял на ногах.

– Слушай, ну это успех! Я всегда в тебя верил! Теперь только бы не продешевить с контрактом. Сам-то что думаешь?

– Думаю, что тебе не стоило так налегать на шампанское.

После Ларс всё-таки отлучился в выставочный зал – проверить, как там она. А когда вернулся – понял, что лучше было бы не уходить.

– Ты сделал… Что?

– Договорился о продаже выставочного образца, коллеги очень интересовались. Полетишь обратно налегке и при деньгах, хе-хе!

Ларс сжал пальцами столешницу.

– Ты с ума сошёл? Ни на минуту нельзя одного оставить!

– Да расслабься! Зачем она тебе нужна? Сделаем новую на мощностях «Глобал индастриз». Хоть сотню таких же!

Но Ларс уже не слушал. Катастрофа! Он ворвался в зал, протолкался к стендам.

Коробки не было.

– Простите, а вы не видели, здесь стояла коробка с образцом?.. – Ларс обратился к охраннику у сцены.

Тот пожал плечами. Ларс бросился прочь. Лишь бы успеть, пока её никуда не увезли!

Грузовик «Глобал индастриз» возвышался над остальными машинами на парковке. Белый, как сливочное мороженое, блестящий, с огромным логотипом в виде букв G и I на стенке полуприцепа. Тарахтящий заведённым мотором. Отъезжающий к шлагбауму.

– Подождите! Стойте! – на бегу закричал Ларс.

Грузовик притормозил перед выездом. Из окошка высунулся экспедитор:

– Чего тебе?

Ларс подбежал ближе, остановился, тяжело дыша.

– У вас… Там… Мои вещи… По ошибке забрали, – наконец смог сказать он.

Экспедитор хмыкнул.

– Что в накладной указано, то и приняли. Это тебе с начальством, парень, надо разбираться.

Ларс полез в карман за коммуникатором. Что-то маленькое и твёрдое царапнуло пальцы. Визитка! «Мистер Фельк, G.I.». Едва попадая пальцами по панели, Ларс набрал номер.

– Господин Соммер? Куда же вы пропали? С минуты на минуту начнётся церемония награждения, и по секрету могу сказать – ваша разработка оценена крайне высоко.

– К чёрту награждение!

– Ну что вы, не стоит горячиться, – Ларс почувствовал сталь, скрытую за ласковым тоном. – Так ведь можно и все хорошие знакомства растерять.

– Верните мне коробку!

– Значит, вы против сделки?

Ларс втянул воздух сквозь зубы.

– Я против того, чтобы судьба моих, – он подчеркнул это слово, – разработок и проектов решалась без моего участия. И я требую, чтобы мне вернули выставочный образец!

Трубка затрещала смехом.

– Какой же вы глупый и упрямый, господин Соммер. Вот увидите – вы к нам ещё вернётесь. Но совсем, совсем на других условиях. Можете забрать ваш хлам.

Мистер Фельк завершил звонок. Ларс посмотрел на экспедитора, тот – на свой коммуникатор.

– Забирай своё добро, парень. И правда – ошибочка вышла.

***

Только в отеле Ларс решился открыть коробку. И сразу же получил пощёчину, а потом – ещё одну.

– Прости. Я мерзавец, да.

Лера фыркнула, схватила сумку с вещами и вышла из номера, хлопнув дверью.

Позже, проверив чат, Ларс обнаружил, что она его заблокировала. Перевёл деньги, накинув ещё тысячу. Открыл тот самый профиль, залип на фотки. Один снимок попал в подборку будто по ошибке – вид со спины, среди тропических растений. Кажется, это Центральная оранжерея?

***

В отделении влажных субтропиков было… Действительно влажно. Пахло чем-то земляным, тяжёлым. Ларс бродил по дорожкам больше часа. Даже спустя три недели вспоминать о Всемирной выставке было неприятно. Он так и не получил гран-при, но не жалел об этом: над прочностью Лары стоило ещё поработать. И обязательно переделать лицо, чтобы не напоминало Леру.

– Ты меня преследуешь, что ли?

Ларс повернулся. Лера стояла на развилке с лейкой в руках.

– Не подходи, а то охрану вызову!

– Не подхожу. Я извиниться хотел.

Она нахмурилась.

– Извинился? Молодец! Теперь проваливай и не смей больше сюда приходить!

Ларс опустился на бортик клумбы, сложил руки на коленях.

– Я так испугался.

– Что все узнают, какой ты обманщик? Вот и пусть бы узнали! – она крепко-крепко стиснула лейку.

– Что тебя увезут, и больше мы никогда не увидимся. И раньше… Когда тебя осматривали, как кусок мяса.

– У тебя было такое лицо, – Лера рассмеялась. – Как будто ты вот-вот с кулаками на них набросишься.

– Надо было наброситься.

Она улыбнулась.

– Вот это было бы зрелище, конечно. Тебе нужно сделать не компаньона, а робота-телохранителя.

– Хочешь ещё раз поработать моделью?

Лера расхохоталась.

– Ну уж нет, в третий раз я на такое не поведусь.

Ларс провёл рукой по волосам.

– А может, сходим куда-нибудь? – он и сам удивился собственной смелости.

– Только не на Всемирную выставку, пожалуйста!

– То есть ты не против?

Лера дотронулась до его щеки.

– Вроде умный, а иногда – такой дурак. Пойдём, угостишь меня кофе.

Они вышли из оранжереи. Закат разливался по высоткам делового квартала, шпили рвали облака в клочья. Вывеска Всемирной выставки уступила место рекламе. Ларс посмотрел на Леру и только сейчас понял, что она так и не перекрасила волосы.

Екатерина Иващенко

Лара-2000
Показать полностью 1
Отличная работа, все прочитано!