CreepyStory

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

И Наталья, новая знакомая Ботвина, оказалась именно такой. Миниатюрная блондинка с голубыми глазами и высшим образованием способна была поддержать разговор на любую тему от великосветских пустых разговоров, до последнего матча Спартака. Она, не будучи проституткой или содержанкой, попросту искала приключений в компании людей, выше ее по социальному статусу. Девушка хотела закрепиться среди обеспеченных людей, не продавая свое тело на почасовой основе.

И Ботвин, мысленно усмехнувшись, предложил ей работу. Выполнение простой задачи по охмурению Разанова должна была решить проблему девушки с жильем и она, не особо раздумывая, согласилась.

Организовать случайную, по мнению Разанова, встречу, перешедшую в приятное знакомство, оказалось достаточно легко. Распорядок Разанова Семён знал неплохо и поделился этим знанием с Натальей.

Та разыграла целую сценку и позавидовать актерской игре девушки могли бы именитые служительницы МХАТа.

Олег Разанов, обрадовав Ботвина, клюнул и увлекся женщиной настолько, что чаще стал отсутствовать дома к недовольству супруги. Та даже несколько раз звонила Ботвину и интересовала, где же пропадает ее благоверный. И Семён без труда составлял Разанову алиби. Разанов принимал помощь Семена с благодарностью, считая, что это простая мужская солидарность.

А Ботвин, заметив, что компаньону уже не до бизнеса, вновь принялся прокручивать махинации.

Продлилось такое положение дел недолго и в один прекрасный день Семён узнал, что Разанов, околдованный чарами Натальи, задумал продать свою долю конкурентам и, разведясь с супругой, укатить на тропический остров со своей молодой нимфой. Известие это оказалось для Ботвина сродни удару обухом по затылку. Он и помыслить не мог, что сдержанный и скромный обычно Разанов решиться на такое.

Ботвин встретился с Натальей и принялся давить на нее, требуя срочно бросить Разанова, угрожая лишить ее всего, что девушке причиталось за выполнение договоренностей. Но та лишь рассмеялась, заявив, что она и без его жалкой подачки сможет не только разобраться со всеми своими житейскими трудностями, но и обеспечит себя на долгие годы за счёт Разанова.

Резон в словах девушки был, что не мог не признать Ботвин, но и сдаваться он не собирался. Первый порывом бизнесмена было попросту рассказать Разанову всю правду, но обдумав этот вариант, Ботвин отмёл его как несостоятельный. Ни к чему хорошему эта правда не привела бы.

Тогда он судорожно принялся выискивать другой способ остаться при своем. И нашел.

Бывший начальник службы безопасности фирмы предложил Семёну несколько вариантов устранения Разанова. И тот, в свою очередь, нашел привлекательным ДТП, в котором Разанов должен был погибнуть вместе с Натальей.

Купить путевку на побережье Черного моря для Разанова и его пассии Ботвину оказалось не сложнее, чем разыграть искреннюю радость за компаньона. И мужчина, не уловив фальши и злого умысла в словах и поступке Семёна, принял подарок.

Человек, которому заплатил бывший начальник безопасности фирмы, осуществил все так, как и было запланировано. Он, загодя угнав ничем не примечательный автомобиль и сменив на нем номера, дождался черный Мерседес Разанова в условленном месте и выдавил его с дороги перед опасным поворотом.

Но вот исход этой аварии несколько отличался о того, что был запланирован. Нет, Разанов действительно получил травмы, не совместимые с жизнью - в этом все сложилось так, как нужно было Ботвину...

Однако Наталья почему-то не умерла. То ли все дело было в том, что она была куда моложе свое спутника и ее молодой организм легче перенес произошедшее, то ли она, в отличие от водителя была пристегнута ремнем безопасности, но девушка осталась жива. Хотя, по мнению Семена, участь, которая постигла ее, была для неё куда хуже смерти.

Перелом позвоночника. Сильные ожоги, изуродовавшие не только ее кукольное личико, но и неподвластное девушке тело.

Наталья стала овощем.

Переживать по этому поводу Ботвин не собирался, да и некогда ему было раздумывать о том, к чему привели его действия. Он ждал, кем же окажется наследник Разанова.

К его удивлению, владеть частью компании, что принадлежала совсем недавно усопшему стал его родной брат. Супруга покойного Разанова в бизнес лезть не решилась, но и терять постоянный источник доходов не пожелала. Она просто передала все дела родственнику, которой, по ее мнению, способен был продолжить дело мужа.

И тот достаточно бойко вник в дела фирмы, кое-что переиначив на свой манер. Семён был шапочно знаком с Михаилом Разановым, младшим братом Олега и понимал, что он может представлять для него угрозу.

Впрочем, сначала Михаилу нужно было перелопатить кучу бумаг и с головой погрузиться в дела фирмы, а это давало Ботвину какое-то время на спокойное обдумывание сложившейся ситуации.

Михаил Разанов, умный и волевой мужчина, чуть младше самого Семёна, имел аналитический склад ума и достаточно споро схватывал на лету. Руководил он так же умело и, к удивлению Ботвина, не стал тянуть одеяло на себя. Он во всем советовался с компаньоном покойного брата и учился у него ведению дел.

Некоторые конфликтные ситуации, конечно, возникали, но мужчины умудрялись решать их сообща. Какое-то время такое положение дел устраивало Семёна. Он попросту занимался своим делом, видя, что их с Разановыми совместное детище крепнет и развивается, выходя на новые рынки. Но ненасытная натура Ботвина все равно взяла над ним верх и толкнула к очередной авантюре.

Семён давно уже затевал строительство коттеджного поселка на окраине города и пытался согласовать его план с Олегом, но тот, взвесив все риски, отказался от этого сомнительного предприятия. Разанов-старший аргументировал свою позицию развернуто и ёмко, желая довести до конца строительство тех объектов, что уже были начаты и целый ряд объектов за городом взваливать на себя попросту не хотел.

Но Ботвин не унимался. По его плану, коттеджный поселок, один дом, в котором, по его плану, отходил ему самому, должен был стать второй Рублёвкой и принести немалый доход. Он грезил этим поселком во сне и наяву, уже подсчитывая дивиденды, которые он сможет получить от выгодных сделок с власть имущими.

Подсунуть проект поселка Михаилу оказалось легко. Тот и сам видел, что коттеджи на берегу озера способны привлечь потенциальных покупателей, но удивился смете, предоставленной Семёнов.

Ботвин, без обиняков, рассказал, что, помимо работы и материалов реально включено в смету, чем привел в замешательство партнёра. Тот прекрасно осознавал, что в их бизнесе без откатов попросту невозможно вести дела, но такой масштаб и представить себе не мог.

По плану Семёна, едва ли не треть коттеджей отходила полезным людям по бросовой цене. Полезным людям, от которых он желал впоследствии получить преференции, но говорить об этом Михаилу не собирался. В его план входило единоличное владение фирмой. Пусть не сейчас, но в обозримом будущем. И провернуть это он планировал с помощью и благодаря попустительству сильных мира сего. Он им уступку — они ему. Рука руку моет, как знает каждый.

И ведь Михаил чуть было не согласился начать строительство, о котором грезил Семён!

Помешала деревенька с не поэтичным названием Грязево. На плане поселка, предоставленного Михаилу Ботвиным деревеньки этой уже не было, но на деле она была. Пускай и жило в ней всего два с половиной калеки, но деревня числилась жилой.

Семён как-то раз сам заезжал в эту деревеньку и предлагал жившим там людям баснословные деньги за их полуразвалившиеся дома и клочки земли, на которых они стояли. Оставшиеся в деревне жители, преимущественно — старики, были непреклонны.

Михаил обратил свое внимание на эту деревеньку и посетовал, что платить за землю в этом месте у фирмы нет денег. Семён лишь ухмыльнулся, посчитав, что с уговорами жителей Грязево покончено.

На помощь снова пришел бывший начальник безопасности фирмы, которого Ботвин заботливо пристроил на новое хлебное место. И деревня попросту сгорела. Пожар, из-за которого крохотный населенный пункт перестал существовать, по официальной версии произошел из-за неаккуратно брошенного окурка.

Выкупив землю у оставшихся в живых погорельцев и наследников тех, кто так и не пережил пожар за смешные, по современным меркам, деньги, Ботвин вновь предложил стройку поселка Михаилу.

В этот раз Разанов, скрепя сердце, согласился, не увидев помех в осуществлении плана Семена.

Все разрешения Ботвин получил достаточно быстро, потянув за доступные ему ниточки. Дело спорилось, и часть коттеджей уже готовились к сдаче собственникам, когда разразился очередной экономический кризис.

Как это часто бывает, первой из отраслей, ощутивших на себе влияние кризиса, оказалась строительная. Фирма Разанова и Ботвина не была исключением.

Возведение некоторых объектов грозило остановиться полностью, переведя их в ранг "долгостроев". Дольщики грозили судами и без конца жаловались на затягивание сроков.

Но коттеджный посёлок Ботвин все же планировал закончить в срок. Он направлял деньги фирмы исключительно на реализацию своего проекта, отодвинув все остальные стройки на второй план.

Аргументы, коими он пичкал Михаила, сводились лишь к тому, что бедняки могут и подождать своих квартир. А вот заставлять ждать прокурора области, мэра и дочь губернатора — негоже. Мало того — ещё и чревато проблемами.

И Михаил, стиснув зубы, терпел такое положение дел. Он, понимая, что фирма вот-вот может лопнуть как мыльный пузырь, изо всех сил пытался заткнуть пробоины тонущего корабля пальцами. Находя инвесторов, выбивая кредиты в банках, мужчина пытался хоть как-то спасти положение, казавшееся даже ему самому безвыходным, и даже умудрился преуспеть, достроив несколько многоквартирных домов в срок.

Занятость и проблемы отвлекли его от действий Ботвина. А тот, в свою очередь, продолжал строительство поселка с непозволительным для сложившейся в стране экономической ситуацией размахом.

Премиальные материалы, эксклюзивный дизайн, газон во дворе, бассейны на заднем дворе каждого из коттеджей... Все это увеличивало затраты, которые Михаил призывал сократить.

И при этом — Семён не забывал часть средств переводить на оффшорные счета.

Деньги таяли. Фирма дышала на ладан.

И вдруг Михаил, решив взять небольшую передышку, пригласил Ботвина в охотничий домик, которым владел уже несколько лет.

—  Зима, свежий воздух! Выпьем, отдохнем! Что мы как кони, в самом деле?! Пашем и пашем на износ... Так и загнуться недолго! —  уговаривал Семёна Разанов младший несколько дней, пока тот не сдался.

Ботвину даже показалось, что компаньон что-то подозревает, но улыбка Михаила несколько успокоила его.

***

О том, что Михаил владеет небольшим охотничьим домиком в лесу Семён знал, но как-то не придавал этому значения. Мало ли какие у человека могут быть загоны?! Кто-то вон марки собирает, кто-то к апокалипсису готовится. А кто-то покупает старый сруб, затерянный в непролазной глуши. При этом — этот кто-то способен построить себе большой и комфортный дом, в котором можно прожить до конца своих дней, не ведая забот. Но Михаил почему-то предпочел купить дом в лесу.

При этом, на сколько знал Ботвин, Михаил заядлым охотником не был. Разанов, как-то раз в момент особого расположения духа, поведал Семёну, что только в своем охотничьем домике способен по-настоящему отдохнуть и собраться с мыслями. Аура там якобы особая и умиротворяющая.

Семён тогда понимающе покивал для вида, да и забыл то признание компаньона.

Не мог он помыслить, что наступит день и он окажется приглашён в святая святых Михаила Разанова. Мало того – он это предложение примет и отправится в лес без охраны. Уж больно нелепа казалась Семену мысль, что Михаил может представлять для него угрозу.

***

08 января 2008г.

То ли так совпало, то ли Михаил сознательно так подстроил, но ретрит в домике посреди леса совпал с протяженными зимними праздниками. Не склонный праздновать религиозные праздники Семён удивился, когда Михаил озвучил дату планируемой поездки. Восьмого января переться к черту на куличики мужчине не улыбалось, но что-то подсказывало ему — Михаил не с проста пригласил его в эту поездку. Он явно желал о чем-то поговорить с глазу на глаз. Это одновременно и настораживало, и интриговало.

Второй раз удивился Семён, увидев, на какой машине Разанов решил отправиться в лесные дебри по заснеженной, и вряд ли почищенной, дороге. Старенькая "Нива" бежевого цвета, непонятно откуда взявшаяся, заставила мужчину крякнуть.

- Старушка моя! Давненько на ней никуда не выбирался. В гараже стоит, бедная. Вот и решил приятное с полезным совместить. И машинке дать побегать и доехать с гарантией! Твоя-то уж точно нас не довезёт. Застрянем где-нибудь и задубнем. А этот вездеход хоть с виду и неказист — вывезет! - принялся пояснять Семёну Михаил, увидев недоумение на его лице.

Ботвин брезгливо поморщился усаживаясь, но смолчал. Кивнув в знак приветствия, показал, что готов двигаться в путь.

Разанов верно воспринял кивок компаньона и нажал на газ, трогаясь с места несколько резвее, чем было нужно. Машину чуть повело на покрытом снегом асфальте, но водитель, казалось, даже не заметил этого.

Попытавшись устроиться в Вазовском внедорожнике поудобнее, Семён подумал было пристегнуться, но тут же от чего-то на ум ему пришла Наталья и участь, постигшая ее. Рука, протянувшаяся к ремню безопасности вдруг дрогнула и безвольно опустилась.

«Нашел что вспомнить, дурак», - мысленно укорил себя самого мужчина и чуть помотал головой, прогоняя дурные воспоминания.

— Вот увидишь — тебе понравится мой домик. Не поверишь - я туда ещё никого в гости не приглашал. Брата, вон, хотел, да не успел. А больше и некого. Я как купил этот домик — обустраивать его кинулся... Сам — своими руками! До меня домиком дед какой-то владел, так ему ничего и не нужно было. Даже туалет был и тот из досок. А я и ремонт сделал, и мебель какую-никакую туда перевез... Знал бы ты, как геморройно было проводку делать и генератор везти... Но ничего! Зато сейчас — райское местечко! Единственное — связи там нет абсолютно. Да и не нужна она там, если честно. Если взял с собой мобилу – запихни ее в бардачок. Там она целее будет.

Мужчина послушно достал из кармана свой мобильный телефон и, выключив его, закинул в бардачок.

Довольный щебет Михаила Разанова раздражал Семёна, но он старался не показывать своего настоящего настроения, изредка улыбаясь. Мысли Ботвина были заняты совсем другим. Он, смотря в окно на белый снежный полог, укрывший дорогу и обочину, гадал, с чем же на самом деле связана эта поездка. Неужели Михаил узнал о его махинациях?

Водитель вдруг замолчал и сконцентрировал свое внимание на управлении автомобилем. Тепло от печки, развивающееся по салону и утробное рычание двигателя убаюкивали не выспавшегося за ночь Семёна и он, сам не заметив, погрузился сначала в дремоту, а затем и в сон.

***

Сон был скомканный и сумбурный. Ботвин бежал по бетонной лестнице, явно опаздывая. Он почему-то был уверен, что его ждут. Миновав несколько лестничных пролетов, он вдруг оказался у старой двери квартиры родителей, которую уже давно не видел. Дверь была именно такой, как он ее запомнил — чуть покосившейся в косяке, обитой старым, потрескавшимся местами коричневым дерматином. Единственное, что претерпело изменения — ручка, которую Семён не признал. Позолоченная, современная ручка никак не походила на ту, что была на входной двери в тот период, что Семён жил с родителями.

Но долго рассматривать входную дверь ему не дали — дверь распахнулась и на ее пороге возник отец. Ещё достаточно молодой и поджарый, явно не пренебрегающий спортом мужчина. Увидев Семёна, мужчина расплылся в теплой улыбке и широко раскинул руки в стороны, словно предлагая сыну обняться.

—  Заходи, Сёма! Все давно уже тебя ждут! Где ты пропадаешь?!

Но Семён медлил. Предчувствие чего-то не хорошего сковало его, и он не мог сделать и шага. Но предчувствие вдруг отпустило его, и он медленно и вяло, словно разом лишившись всех сил, проследовал внутрь квартиры, давно не знавшей ремонта.

Старые советские обои пожелтели и местами отслаивались от стен. Подняв глаза вверх, Ботвин-младший увидел, что потолок квартиры был усеян большими, расходящимися в стороны, трещинами. Да и вообще — вся квартира пребывала в упадке.

Но его снова поторопили.

—  Сёма! Не стой ты столбом! Чай стынет! —  донёсся до Семёна задорный и весёлый голос матери.

Она, по всей видимости, ожидала его на кухне. Отец вновь улыбнулся Семёну и хлопнув его по плечу, подтвердил догадку сына, направившись к двери кухни.

Присев, Семён хотел было разуться, но, посмотрев на пол, покрытый пылью и частичками побелки с потолка, передумал. Помявшись несколько секунд, он последовал следом за отцом.

Первым открытием было то, что кухню, вопреки его ожиданиям, заливал яркий теплый свет, не свойственный, по его воспоминаниям, родительской квартире. Свет был настолько ярок, что Ботвину-младшему захотелось крепко зажмуриться.

Но он не мог.

Вместо этого он удивлённо озирался по сторонам, даже не скрывая своего удивления. На маленькой кухоньке ютилось слишком много людей. Людей, которых он некогда знал.

Тихон Антонов сидел возле подоконника, так и не найдя себе места возле маленького стола, за которым, по воспоминаниям Семена, было тесно и троим. На шее парня без труда можно было рассмотреть сине-лиловый след от петли.

— Привет, Сём! Как жизнь?! —  с улыбкой проговорил Тихон, поймав на себе взгляд Семёна. Ботвин-младший лишь кивнул, так и не найдя слов, уместных в данной ситуации.

Следующим, кто заметил вошедшего на кухню Семена, оказался Тимофей Аркадьевич, старик, у которого Ботвин-младший некогда арендовал гараж.

Старик расплылся в улыбке и отсалютовал мужчине кружкой с чаем.

— Привет! Ты мне, часом, выпить не принес?! А то тут, видишь ли, все непьющие! —  прошамкал беззубым ртом старик, поднося фарфоровый сосуд с темным напитком к губам.

Семён помотал головой и спешно отвёл взгляд от выпивохи с бледно-серым лицом.

—  О! Здоров, Семён!

Вздрогнув как от удара, Ботвин-младший посмотрел на Олега Разанова, сидящего напротив старика и обнимающего изуродованную ожогами Наталью. Девушка так же широко улыбнулась, отчего обложенная половина ее лица чуть заметно дрогнула. Ее улыбка больше походила на оскал, и Семён невольно попятился назад к двери.

—  Как там дела в нашей фирме?! —  не давая Семёну сбежать с кухни вновь заговорил Олег, с трудов поворачивая сломанную шею.

Ботвин-младший, к своему ужасу, отметил, что грудь его бывшего компаньона раздавлена, отчего поломанные ребра, прорвав кожу и белую рубашку, выглядывали наружу.

Ботвин вновь промолчал, не зная, что и сказать.

Слева от стола, возле мойки, копошились двое мужчин, разговаривая быстро на незнакомом Семёну языке.

К ужасу своему, он отметил, что голова одного из мужчин выглядит так, будто череп его нещадно вмят внутрь одним сильным и резким ударом. Почувствовав дурноту, бизнесмен попытался оторвать взгляд от строителей, но не смог. Его поплывший взгляд зацепился за бордовые пятна на спине второго. Ещё секунда, и Ботвин-младший смог рассмотреть не только пятна, но и дыры, находившиеся аккурат по центру каждого из этих пятен.

"Дыры от арматуры"- пронеслась в голове Семёна мысль, объяснявшая причину появления дыр в спецовке строителя. Кровь так же залила спину мужчины именно из-за прутов арматуры, прошивших его тело насквозь.

Семён хотел было закричать, но изо рта его доносилось лишь жалобное кряхтение, словно он захлебнулся своим собственным криком.

***

Резко выныривать изо сна всегда неприятно. А дернувшись при этом вперёд и ударившись лбом о стойку лобового стекла и подавно. Но все же для Семена это был спасительный побег от его же прошлого, сразу принесший облегчение.

—  С тобой все нормально, Семён?! Ты во всем похныкивал... Кошмар приснился? —  с растерянным видом проговорил Михаил, уставившись в лицо компаньона, словно надеясь увидеть на нем ответ.

—  Ерунда снилась... Бывает, — промямлил в ответ Ботвин и прислонился головой к прохладному окну пассажирской двери.

Михаил помотал головой, но комментировать ответ Семёна не стал. Вместо этого он проговорил:

—  Вовремя проснулся, кстати. Почти приехали!

Но Семён уже и сам видел, что машина, съехав с дороги, углубилась в чашу леса. Присмотревшись, Ботвин увидел колею, ведущую куда-то вперёд.

— Кто-то из деревенских за дровами, небось, выезжал. Тут есть деревенька небольшая. Вернее... Была. Там осталось, от силы, пара жилых домов, да и всё. Иногда даже видно дымок от печей. Но так, чтобы их видеть вне деревни приходилось — такого и вовсе не было. Говорю — тут чуть ли не весь лес мой.

Последнее утверждение Михаил сопроводил смешком, давая понять Семёну, что это всего лишь шутка.

Однако Ботвин, пытающийся осмыслить свой сон, веселья компаньона не поддержал.

Разанов пожал плечами и направил машину вперёд.

Изредка пробуксовывая, "Нива" медленно, но, верно, везла людей к конечной точке их назначения.

Оба мужчины сохраняли молчание вплоть до того момента, как в пределах видимости появился забор, ограждавший старый, но добротный, сруб.

—  Приехали! Вот мой замок! —  громко продекламировал Михаил, резко выкручивая руль. "Нива" повиновавшись указанию хозяина, завернула и капотом чуть было не упёрлась в забор.

Семён поймал себя на том, что эти молодцеватые выходки Разанова его раздражают, что-то недовольно пробурчал и, открыв дверь, выбрался наружу. Только сменив душный, не особо просторный салон отечественного внедорожника, на прохладную, зимнюю улицу, Ботвин ощутил, как устал за эту поездку.

—  Под ноги смотри, Семён. Снега все же навалило немало, — предупредил компаньона Михаил, так же покинувший машину. Направившись к металлической калитке, мужчина достал задорно позвякивающую связку ключей.

Вопреки ожиданиям Семёна, замок калитки открылся достаточно легко и Михаил, распахнув металлическую дверь, махнул рукой, приглашая компаньона во двор.

Тот повиновался и медленно ступая потрусил на огороженную территорию, попутно осматриваясь.

Домовладение Михаила не произвело на Ботвина впечатления. Небольшой одноэтажный домик из бревен с зарешеченными окнами и покрытой снегом крышей. Небольшое, но отремонтированное крыльцо, защищённое от снега небольшим козырьком. Металлическая входная дверь несколько выбивалась из общего антуража, но при этом не была этаким ярким и броским пятном. Простая и надёжная дверь, способная преградить вход в дом всякому названному гостю.

Ничего монументального и эпохального. Дом, который представляет всякий, услышав слово "Изба".

Однако Семён все же ощутил то, о чем рассказывал Михаил, рекламируя отдых в этом самом доме. Уединение. Тишину. Отдаленность от цивилизации. Отрешённость.

Михаил проследовал ко входной двери и повторил ритуал с отпиранием замка. Несколько оборотов ключа и дверь открылась.

—  Проходи, Сём. Чувствуй себя как дома. А я пока включу генератор.

Продолжение следует...

Существо, силуэт которого Семён умудрился разглядеть в окно, пришло к нему. За ним.

Гость охотничьего домика не решил себя иллюзиями, прекрасно осознавая, что пришел срок расплаты за все, сотворённое им, но платить по счетам он не горел желанием. Он надеялся, что тварь, рвущаяся внутрь домика, попросту исчезнет так же неожиданно, как и объявилась. Надеялся, но не особо верил в такой исход.

Впрочем, возможно, легенды, повествующие об исчезновении нечисти с первыми лучами солнца все же не врут и восход светила прогонит беснующееся на улице существо.

Очередной удар по двери, сильный и неожиданный, едва не заставил Ботвина вскрикнуть. Расшатанные нервы и без того расшалились, отчего простое сидение на полу было для Семена сродни пытки.

Но тварь издевалась. Врезав по двери, что было сил, она вновь затихорилась на какое-то время, словно решила дать человеку, спрятавшемуся внутри дома, возможность перевести дыхание.

Подумав об этом, мужчина нервно усмехнулся. Ему действительно была нужна эта передышка. Хотя бы для того, чтобы вытереть испарину, покрывшую лоб.

Смех смехом, но он, по всей видимости, умудрился простудиться. Но рассудив здраво, что простуда - меньшая из всех зол, Ботвин проигнорировал хворь, приняв с утра лишь таблетку аспирина.

Сейчас же куда более насущной проблемой была тварь, явно пришедшая по его, Семёна, душу.

Когда метель затихала, мужчина слышал хруст сминаемого лапами существа снега и этот звук сводил его с ума. Хруть. Хруть. Хруть. Тишина. Тварь останавливалась подле окна, словно желая разглядеть намеченную ею жертву, скрывшуюся в деревянном строении и, не увидев ее, продолжала свой моцион вокруг дома. И снова хруть, хруть, хруть. Шаги то отдалялись, то приближались.

На ум Ботвину пришло сравнение с акулой, нарезающей круги вокруг клетки с находящимися внутри металлического защитного сооружения аквалангистами. Хищник, ждущий первой же возможности для нападения.

Семён помнил из какой-то передачи, увиденной им по телевизору, что акулы могут долго нарезать эти круги, но их терпение не безгранично и они все равно начинают бросаться на клетку, надеясь выманить мясо, оплаченное в гидрокостюмы.

И тварь, снующая вокруг сруба, все же потеряв терпение, принялась ломиться в единственную дверь. Наверное, подумалось Ботвину, таков инстинкт хищника. Попытаться добраться до жертвы всеми способами. Если уж не получается - то хотя бы выманить.

Но Семён не собирался сдаваться. Да, возможно, самым простым выходом и было бы просто открыть дверь и выбежать наружу. Возможно, у него бы даже получилось добежать до машины. А дальше? Что, если аккумулятор отечественного вазовского внедорожника попросту разрядился из-за минусовой температуры?! Слишком уж тогда коротким выдастся забег Семёна и уж явно не переведет к желаемому спасению.

Впрочем, прятаться бесконечно Ботвин не мог и прекрасно осознавал это. Если еда в охотничьем домике какая-никакая была, то вот с водой оказалась напряжёнка. Покойный Михаил что-то говорил про запас воды, который был в багажнике "Нивы", но добраться до него нужно было умудриться. Да и не успел бы он сделать ни единого глотка - тварь только и ждёт, когда он высунется.

А пить хотелось нещадно. Сказывались похмелье от выпитого прошлой ночью и температура, явно перевалившая порог нормы в 36,6°c.

Снег, валивший на улице уже больше суток, белел за зарешеченным окном, лишний раз напоминая человеку о жажде. Но Ботвин терпел. Страх перед неизведанной опасностью в лице темного, смертоносного существа был куда сильнее желания напиться вдоволь.

И все же мысль о снеге, который можно растопить дабы получить воды, заставила мужчину застонать и тихонько приоткрыть дверь шкафчика. В очередной раз обшарив полки, Семён с досадой чертыхнулся и неаккуратно закрыл дверь шкафчика, отчего она, стукнувшись о стенку, громко хлопнула. Твари словно только этого хлопка и не хватало. Она, в несколько прыжков преодолела расстояние, разделявшее входную дверь дома и окна кухни, возле которого и затаился Семён. Он, закрыв глаза, принялся молиться по себя, обращая не озвученные слова мирозданию. В голове родились мысли, среди которых была лишь одна радостная - он догадался сесть так, что окошко оказалось за его спиной, отчего страшная, перекошенная от злобы морда твари ему не видна. Впрочем, как и он не виден красноглазому существу, заросшему шерстью.

Ему хватило одного раза, чтобы понять — ничего хорошего от встречи с этой тварью ждать не стоит. В самом лучшем случае — умрёшь быстро. В худшем — муки растянутся по времени.

Снова резко затихшая метель сменилась гнетущей тишиной, в которой мужчина без труда расслышал, как существо, покрытое черной, спутавшейся шерстью шумно втягивало воздух, принюхиваясь. От этого звука по спине Ботвина пробежали мурашки, заставившие его вздрогнуть. Мысленные мольбы несколько сменили вектор, и Семён умолял мироздание сделать так, чтобы существо, приникнувшее к окну, ушло.

И, о чудо, до слуха мужчины донеслась очередная серия шагов, сопровождаемых хрустом сминаемого лапами снега. Шагов, к радости, напуганного до дрожи человека, удаляющихся.

Но расслабляться Семён Ботвин не собирался. Тварь уже не раз разыгрывала свою жертву, давая той ложную надежду на скорое спасение. Семён, считая себя не самым глупым человеком, клевать на этот трюк не собирался.

Отпрянув от шкафчика и приподнявшись над подоконником так, чтобы увидеть происходящее на улице, Ботвин осмотрелся. К своему облегчению, изогнутой подобно знаку вопроса твари мужчина за окном не увидел и слегка успокоившись, приподнялся повыше. Теперь его взору открывался чуть ли не весь двор, примыкавший к срубу.

Мозг Семёна непроизвольно отмечал перемены, затронувшие двор и все, что было видно из окна с того момента, как он вынужден был прятаться на кухне охотничьего домика. Снега намело не так много, как он ожидал — даже тело Михаила, прислоненное к дереву, было лишь слегка припорошено, отчего взгляду Ботвина представали чуть ли не все ужасающие травмы, которым подвергся человек, затащивший его в эту глушь. Смотреть на развороченный живот и вывалившиеся из него внутренности без содрогания было невозможно, поэтому мужчина спешно отвёл свой взгляд выше - к груди. Огромная дыра на некогда ярко-оранжевой зимней куртке, так же была припорошена белым, холодным крошевом, прикрывающем смертельную рану. Сейчас же куртка, как и вся остальная одежда, в которую был облачён труп, была покрыта фекалиями, делая хладное тело похожим на фигуру, слепленную из свежей, не успевшей затвердеть, глины.

Впервые за сутки в груди у Семёна зародилось чувство, больше похожее на совесть. Однако мужчина спешно отогнал его подальше, не собираясь винить себя в произошедшем.

—  Сам виноват, — глухо пробурчал Ботвин и отвернулся от тела Михаила, выставленное тварью на обозрение.

Тихо прокравшись в спальню, Семён прислушался к звукам, доносящимся с улицы.

Хруть. Хруть. Хруть.

Тварь снова начала свою прогулку, решив не отставать от намеченной жертвы.

***

Смерть приходит ко всем. Рано или поздно, костлявая приходит без приглашения и забирает то, что принадлежит ей.

Всякий, ещё при жизни, сталкивался с ней так или иначе. Кто-то разминулся, так как время его ещё не пришло. Кто-то же просто стал свидетелем посещения косточкой родственника, близкого, знакомого.

Она рядом. Ждёт своего часа.

Банальная аксиома, примириться с которой может далеко не каждый.

Есть те, кто считает, что старуха с косой обойдет его и наведается позже. Но существуют и те, кто и вовсе помыслить о своей кончине не может. Такие люди, как правило, считают себя хозяевами не только своей жизни, но и какой-то части мироздания.

Успешные дельцы, ведомые жаждой наживы и не ценящие моментов, повтора которых попросту не будет. Такие люди считают, что материальный успех в жизни главное и не обращают внимания на то, что жизнь, по сути своей, проходит мимо них. Ускользает день за днём.

Парадокс. Счёт "пухнет" - жизнь сокращается.

Дети, которых такие родители годами обделяли вниманием, отдаляются все больше, пока вовсе не становятся посторонними людьми, живущими с родителями под одной крышей. Соседи, связанные родственными душами.

Дружба для таких и вовсе досадная помеха, места которой в их жизни просто нет. Они смотрят на тех, кто не разделяет их ценностей свысока и с чувством собственного превосходства. Возвышают себя, позабыв, что они такие же живые существа. Такие же смертные.

Одним из таких людей и был Семён Анатольевич Ботвин, 1962 года рождения. Единственное — детей он так и не нажил, не видя в этом никакого смысла. Он привык жить для себя одного и его этот вариант вполне устраивал. Сходиться с людьми Ботвин предпочитал исключительно ради собственной выгоды и только на своих условиях. Нет, несколько человек, подходящих под определение "Друг" у Семёна когда-то были, но это было давно.

При всей своей одержимости накоплением материальных благ, женщин Ботвин любил. Сегодня одну, завтра — другую. Гармоничные отношения, заканчивающиеся так же, как и начались — по договоренности. Мужчина предлагал то, чем обладал — деньги. И получал взамен то, что хотел.

Семёну хватало плотских утех и большего он не требовал. Да и могла ли хоть одна из его знакомых дать что-то большее?! Навряд ли.

Он и относился к ним как к куклам. Милое личико, точёная фигурка - а больше ничего и не нужно.

Ботвин не льстил себе и осознавал, что представительницам прекрасного пола от него нужно было лишь одно — деньги. Осознавал и даже в какой-то мере был рад этому раскладу. Он, уже разменявший пятый десяток, не хотел ничего менять в устоявшейся жизни. Да и зачем?! Ради чего?! Чтобы кто-то в старости подал стакан воды?

Обычно данная мысль вызывала на губах Семёна Анатольевича усмешку. Времена заботливых родственников, по мнению мужчины, давно уж миновали, если вообще хоть когда-нибудь наступали. Сейчас же родственники могут принести воду в тазике. Не для того, чтобы хворый, болезненный предок утолил жажду, нет... Для того чтобы как можно скорее поставить точку и перейти в томительных режим ожидания наследства.

А делиться нажитым Ботвин не хотел. Он с детства не любил делиться. Не понимал этого. Более того — он брал то, что ему нравилось. Когда было возможно — брал силой. Когда такой вариант не проходил — брал хитростью.

Отбирать понравившиеся игрушки у слабых Семён начал ещё в песочнице, что находилась во дворе. Рос Семён в небольшом провинциальном городке, затерянном где-то на просторах необъятной, богатой страны в семье бедных инженера и врача. Родители старались вырастить из сына человека под стать их представлениям. Но...

Но Семен был словно из другого теста. Он видел, как родители считают медяки, прикидывая, что могут себе позволить. Жить впроголодь Ботвину не улыбалось и он, возненавидев нищету, твердо решил для себя добиться успеха в жизни. Всеми возможными способами.

Именно это решение и стало основополагающим в его жизни.

Будучи школьником, Семён ленился учиться, чем немало огорчил родителей. Но все переменилось, стоило Ботвину найти способ получать отличные оценки, не прикладывая для этого особых усилий. Он попросту нашел более слабого физически, но более успевающего в учебе одноклассника, на которого и возложил миссию по решению домашних задач. Симонов Роман, забитый и щуплый мальчик, опасаясь побоев Семёна, безропотно выполнял все требования Ботвина. Но не только тумаки заставляли Ромку решать задачки за Семёна. Неуч вполне здраво рассудил, что принцип кнута и пряника куда лучше на практике, нежели исключительно кнут и принялся защищать Симонова от любых сторонних посягательств, несколько раз кинувшись в драку с обидчиками Симонова. И Симонов это расценил по-своему. Он, из свойственной ему детской наивности, расценил это как проявление дружбы. Ботвин-старший разубеждать мальчика не стал и со свойственным ему безразличием принимал плоды этой неравноценной дружбы до самого выпускного класса.

Учителя, конечно, знали, что оценки Ботвина не отражают его уровень знаний, но поделать ничего не могли. Все работы Семён делал на отлично, да и экзамены, на которых Симонов старался усесться с Ботвиным рядом, так же прошли предсказуемо.

Золотой медали Семён, конечно, не получил, но поступить на "бюджет" в ВУЗ все же смог.

Он, понимая, что без бегающего за ним хвостиком Симонова не сможет "вытянуть" учебную программу ни по гуманитарным, ни по физико-математическим направлениям, пошел по той стезе, которая показалась ему проще — он выбрал Институт физической культуры.

Родители Ботвина поохали-поахали для приличия, но вскоре махнули рукой, понимая, что любое образование их сыну все равно нужно для "галочки".

А Семен, не найдя среди одногруппников "тяглового мула", способного "притащить его" к красному диплому, нашел другой выход. Молодой человек, все так же предпочитающий пользоваться любыми мало-мальски полезными знакомствами, ударился в "фарцовку". Имея множество знакомых среди спортсменов, выезжающих на соревнования в заграничные страны, Ботвин смекнул, что с лёгкостью может наладить торговлю иностранными товарами, коих в Союзе была явная нехватка.

Активнее всего шли жвачки и джинсы. Парень прекрасно осознавал, что "лавочку" его могут прикрыть в любой момент и постарался обезопасить себя от возможной поимки способом, первым пришедшим ему на ум. Он попросту нашел себе компаньона.

Тихон Антонов, учившийся с Ботвиным на потоке, был неплохим бегуном, подающим надежды. Спортсмен, которым гордились некоторые преподаватели, был родом из далёкой деревни и отчаянно нуждался в деньгах. На этой нужде Семён и решил сыграть. Дав несколько раз Тихону в долг, Ботвин без труда взял в оборот Тихона.

Уговаривая Антонова на первое дело, Ботвин пел сладко и велеречиво, сулил золотые горы и называл другом. Простой парень, развитый физически, но умственными способностями не блещущий, клюнул и вскоре стал "толкачом".

Ботвину оставалось лишь делиться с Тихоном деньгами и считать "барыши". Но щеголеватые джинсы, в которые наряжались студенты ВУЗА, заинтересовали компетентные органы, что не стало для Ботвина неожиданностью. Он что-то подобное предполагал и готовился к тому, что в один "прекрасный" день его предприятие закроется. Закроется вместе с поимкой Антонова.

Так и вышло.

Однажды вечером Тихон, как обычно, пришел на встречу с покупателем, неся в авоське свёрток с зарубежными джинсами. Невзрачный покупатель сбивчиво, и явно нервничая, принялся рассказывать Тихону, что джинсы он покупает на подарок дочери и очень рад, что один из коллег посоветовал ему обратиться к Антонову. Простак-Антонов расплылся в улыбке и спокойно отдал товар, получив взамен деньги. Тут то его и "скрутили".

Допрашивали Тихона умело. Кричали и угрожали вначале. Понимали и сетовали на неукоснительность исполнения сволочного закона впоследствии. Но каким бы наивным Тихон не был, Ботвина он не сдал.

За что и поплатился. "Накрутили" Антонову столько, что на суде он чуть было не упал в обморок. Да и дальнейшей его судьбе позавидовать было невозможно — попав в места не столь отдаленные, простой деревенский парень подвергся издевательствам и унижениям, окончательно сломавшим его. На второй год, отчаявшийся и забитый парень попросту повесился.

А Ботвин, лишившись подельника, свернул свою бойкую торговлю дефицитным товаром, рассудительно отложив накопленные деньги про запас, благо товар он распродал втихую, уже после суда над Антоновым.

Бойкий делец, промышлявший "фарцовкой", имел небольшой гараж, номинально принадлежавший старику-выпивохе, жившему неподалеку от ВУЗа. Именно этот гараж Ботвин и использовал как склад для запрещённого законом товара. Знать о нем не полагалось никому. Даже хозяину гаража. Впрочем, старик и не совал нос в дела Семёна, предпочитая получать раз в месяц несколько бутылок водки и купюры в качестве арендной платы.

На какое-то время Ботвин угомонился. Он продолжал платить за гараж, который простаивал, ожидая своего часа. И час все же пробил.

Закончив ВУЗ и устроившись на работу в школу учителем физкультуры, Семён заскучал. Ему не хватало самореализации и денег. Влачить нищенское существование было для него равносильно смерти.

И тогда он вновь замыслил предприятие незаконное, но, по его прикидкам, прибыльное. Ботвин, сам не пьющий, знал, что алкоголь в стране стал дефицитным товаром и решил сыграть на этом. Тут-то ему и пригодился гараж, за который он продолжал платить.

Первой мыслью Семена был небольшой цех с самогонным аппаратом, но все же подумав подольше, данный вариант Ботвин отмёл, как несостоятельный. Нет, он, конечно, мог бы найти способ варить самогон в небольшой жестяной коробке, но долго такое предприятие вряд ли продержалось бы. Кто-нибудь из вездесущих старушек уловил бы испарения, обладающие характерным запахом, и позвонил бы по короткому номеру, известному каждому гражданину Союза с малых лет.

Так подставляться Ботвин не мог.

Тогда он пошел другим путем — он нашел знакомого, имевшего доступ к спирту. Тот и без того привык тащить с производства все, что не было прикручено к полу и стенам, а получив от Семена Ботвина хрустящие купюры, напрочь позабыл про все сомнения.

Бутылки и этикетки для них Семён купил уже позже, воспользовавшись удобным случаем. Деньги вдруг потекли рекой, чему несказанно радовался сам Семён, не забывая, однако, про осторожность. Он наладил целую сеть распространения самопальной водки через местных пьянчуг, знавших всех любителей горячительного в округе. Да, ему пришлось мириться с тем, что какая-то часть его продукта употреблялась этими пьянчугами задарма, но это были незначительные издержки, не стоящие, по мнению Семена, его внимания.

Однако без помех все же не обошлось. Старик, владелец гаража, вдруг захотел поучаствовать в производственном процессе чуть-ли не на правах совладельца, пригрозив Семёну сообщить куда нужно, если тот не согласится.

Пойти на это Ботвин не мог. Да и сама ситуация, когда пожилой алкоголик имеет над ним хоть какое-то подобие контроля претила Семёну. Немного поразмыслив над неприятной и скользкой ситуацией, он не придумал ничего лучше, чем оборвать тонкую ниточку, способную положить начало целому клубку.

В конце месяца он, как обычно, наведался к старику с бутылкой и туго свернутыми в рулончик купюрами. Пообещав в очередной раз подумать над исполнением требований хозяина гаража, Семён ретировался, едва ли не вприпрыжку. Он знал, что стоит только закрыться двери за его спиной, старик сорвёт крышку с бутылки и вольёт в себя грамм сто-двести пойла. Подумав об этом в очередной раз, он вдруг ощутил ни с чем несравнимое ощущение истинной свободы.

Пока хитрый делец, в уме подсчитывающий свою прибыль за этот месяц, спешил к гаражу старика, пропойца наливал в гранёный стакан раствор, концентрация метанола в котором не оставляла ему ни малейшего шанса.

Обжигающие рот и горло глотки ядовитой жидкости модели закономерный итог жизни старика и он, скрючившись от нестерпимой рези в желудке, повалился на пол и забился в предсмертных конвульсиях, продлившихся недолго. Затихнув раз и навсегда, старик испустил дух, оставив гараж в попечение Ботвина.

Уже изрядно разложившийся труп старика нашли только из-за запаха, распространившегося за пределы его квартиры. Но это Семёна уже абсолютно не волновало. Он, избавившись от изрядно надоевшего ему старика, достаточно оперативно свернул свой небольшой ликёро-водочный завод и перевез его на новое, загодя найденное место.

Таким образом, Ботвин в очередной раз ушел от ответственности за свои темные делишки.

Распад СССР Семён встретил с нескрываемой радостью, что окончательно поссорило его с отцом, ярым коммунистом до мозга костей. Впрочем, Ботвин-младший не особо переживал по этому поводу. Он давно уже не ощущал нити родства, связывающей его с родителями. Он выбрал свой путь в жизни, и он значил для него куда больше, чем голодные годы, прожитые в отчем доме. А честность и принципиальность отца и матери, осуждение, с которым они смотрели на него, лишь раздражали Семена. Родители, готовые перебиваться с хлеба на воду, считали честность залогом счастья. Он же был другого мнения. Для него значение имели исключительно деньги и их добыча.

Вложившись в МММ по совету экранного Лёни Голубкова, Ботвин несколько приумножил свой постперестроечный капитал, вовремя смекнув, что Мавроди затевает что-то грандиозное, но нехорошее. Потом он с гордостью рассказывал о своей "чуйке" знакомым, подчёркивая, что главное — вовремя "спрыгнуть".

Через несколько лет, когда страна переживала расцвет бандитизма, умер отец Семён. И Ботвин-младший, кинув горсть земли на крышку гроба родителя, отметил с неким удивлением, что не чувствует по поводу кончины отца ничего. Абсолютно. То же самое произошло и несколько лет спустя, когда следом за отцом ушла мать Семёна.

Он не чувствовал горя и скорби. Не радовался смерти родного человека. Он чувствовал лишь пустоту. И мужчина отметил про себя, что это тоже некая часть свободы. По крайней мере — для него.

Он не делился ни с кем этим открытием, да и не с кем ему было вести разговоры по душам. Просто отметил это для себя как некий факт, открытый им случайно.

А вскоре Семён и вовсе ушел с головой в очередное предприятие. Он с удовольствием принял участие в делёжке некогда общественного достояния и приватизировал то, до чего успел добраться.

Один из приобретений стала часть городского рынка, на котором достаточно бойко шла торговля. Челноки с клетчатыми сумками, распухшими от товара, платили аренду за места, предназначенные для ведения торговли безропотно. Но аппетиты Ботвина росли, а с ними росла и арендная плата.

Расцвет бандитизма не обошел Семёна стороной, и он неоднократно подвергался "наездам" братвы. Но и тут природная хитрость помогла Ботвину с проблемой. Он попросту стравил между собой две противоборствующие шайки широкоплечих бандитов, пообещав и тем и тем немалый куш.

Простая конфликтная ситуация переросла в перестрелку с кучей трупов. Спустить на "тормоза" такой исход главари шаек не могли и кровопролитие продолжалось какое-то время до тех пор, пока оба лидера преступных групп не скончались. Одного застрелили, другого зарезали.

А Ботвин, о котором в этом хаосе все забыли, лишь ухмылялся, когда ему по телевизору попадался очередной сюжет криминальной хроники.

«Лихие девяностые» закончились и Семён, почуяв новые веяния, решил перевести свой бизнес в законное русло. Выйдя из всех сомнительных предприятий, способных бросить на него тень, Ботвин принялся выискивать дело, способное легализовать все его состояние.

Нашел.

Один из его старых знакомых, Олег Разанов, учредил строительную компанию, бурными темпами возводящую жильё чуть-ли не по всей стране. Семён долго и нудно обхаживал знакомого, пытаясь войти в дело, но тот, в свою очередь, оставался непреклонен, сводя предложение Ботвина к шутке.

Помог случай. Семён, как бывший совладелец рынка, был знаком с представителями различных диаспор и смекнул, что дешёвая рабочая сила — залог успеха для любой строительной фирмы. Раз отвалив немалую сумму лидеру диаспоры, Ботвин получил доступ к каналам, по которым в страну поступали нелегалы. А дальше все пошло по накатанной.

Бизнес, за счёт труда бесправных, не знающих даже языка, трудяг ширился и развивался. Ботвин и его компаньон Разанов обрастали не только деньгами и имуществом, а ещё и связями, ограждающими бизнесменов от различных проблем. О проверках бизнесмены нередко узнавали даже раньше самих проверяющих. За такую информированность приходилось платить, но это было терпимо. Издержки бизнеса.

Но Ботвин все же вел дела в свойственной ему манере. Зачем платить реальную заработную плату, если можно платить меньше?! Но как платить меньше тем, кто работает чуть ли не за миску супа?!

И Семён смекнул... Можно и вовсе не платить этим грязным оборванцам. Нужно всего лишь "подкормить" кого нужно в миграционной службе и организовать проверку на стройплощадке.

Первый раз прошло отлично. Компаньон, отсутствовавший в городе по неотложным делам, не смекнул, что к чему. А Ботвин, решивший к своей доле присовокупить заработанные мигрантам деньги, лишь развел руками — бывает, мол.

То, что зарплату работникам выплатили ровно за сутки до рейда на стройку, списали на совпадение. Но на самом же деле деньги до работников так и не дошли, осев на одном из счетов Семёна.

Второй раз такую схему Ботвин провернул через полгода. Рвать и метать снова никто не стал. Все попросту сделали вид, что ничего страшного не произошло.

Но как бы не так... Произошло. Молва о странных проверках, организованных специально чтобы не платить деньги, разлетелась быстро и вскоре найм новых работников стал проблематичен.

Однако Семён и в этом случае не растерялся и с выгодой для себя "разрулил" проблему. Он извлёк из оборота немалую сумму и заявил, что попросту "подмажет" кого нужно и проверки прекратятся. И они действительно прекратились.

Лидеры диаспоры так же наладили приток мигрантов за кое-какое материальное поощрение, размер которого для компаньона Ботвин преувеличил, разницу оставив себе.

Всё бы ничего, но... Более или менее квалифицированных работников на стройплощадки попадало все меньше и меньше, что нередко приводило к трагедиям.

Такое понятие, как техника безопасности у мигрантов из ближнего зарубежья отсутствовала напрочь и ЧП со смертельными исходами стали обыденностью. Сообщать о них, естественно, Семён никуда не собирался. На помощь пришел начальник службы безопасности, которого на работу взял лично Ботвин. Его интересы тот, в основном, и защищал.

Погибших строителей увозили на пусть за городом и попросту закапывали без каких-либо сожалений. За несколько лет пустырь превратился в братскую могилу, знать о которой полагалось лишь немногим.

Мигранты — народ кочевой и получив пинок под причинное место споро снимались с места и находили новую работу. Бежать в правоохранительные органы никто не спешил.

Но Разанов, человек, не растерявший совесть окончательно, все же смекнул, что у Ботвина рыльце в пушку и принялся приглядывать за компаньоном.

Семён почуял неладное, когда его ставленника, начальника охраны, вдруг уволили без всякой на то причины. Этот первый тревожный звоночек сообщил Ботвину многое. Например, то, что Олег Разанов оказался все же не настолько глуп, как казалось Семёну.

И тогда Семён решил отвлечь компаньона от своих темных делишек. Сперва он долго думал над тем, что же сможет заставить Разанова забыть о его махинациях хотя бы на время, но без толку.

Продолжение следует...

Проклятый. На пути к Небесам. Глава 4

Проклятый. На пути к Небесам. Глава 3

Проклятый. На пути к Небесам. Глава 2

Проклятый. На пути к Небесам. Глава 1

Фух-х-х… легче.

Очнулся уже на диване.

И как она перетащила меня с пола?

Я мутным взглядом осматривался в холле бункера, где вскоре узнал Анин силуэт, а рядом с ней стоял какой-то мужчина.

Проморгавшись, сосредоточился на госте. Невысокий, среднего телосложения и с каштановыми волосами, зачесанными назад. Взгляд карих глаз не говорил о том, что незнакомец желает нанести хоть малейший вред. Уж слишком они были… милосердными? Ну, что-то вроде того.

Вскоре Аня и этот товарищ заметили, что я пришел в себя.

- Анют… это кто? - предотвратив возможные вопросы о своем состоянии, спросил я.

- Это Архангел Гавриил. Он пришел, когда твоя метка начала распространяться… у тебя уже вены зеленые стали.

Да уж, на этот раз она спокойнее отреагировала на появление Архангела в доме.

- Есть разговор, Андрей, - я услышал голос незнакомца.

- Анют, пройдешь в комнату? Нам с гостем нужно поговорить.

Пожав плечами, девушка без лишних возражений скрылась за дверью.

- Ты как себя чувствуешь, Андрей?

- Да… сейчас, вроде, нормально. А вот когда пришел в бункер, было совсем паршиво, - я встряхнул головой, - Гуаран вел себя по-другому, да? Потому что сейчас он себя не проявляет.

- Гуаран? Это кто тебе такое сказал? - Гавриил почему-то удивился.

- Когда меня Хассар отправил найти его, он сказал название артефакта. А что, он как-то по-другому называется?

- Ну, вообще-то да. А что тебе Хассар еще про него рассказывал?

Я почти дословно поведал ему рассказ об артефакте, но никак не мог унять интерес.

- А ты знаешь что-нибудь об этом?

- Знаю. Хассар не совсем правильно трактовал этот знак. Это символ слияния гнева и смерти, а не гнева и силы. Ну, возможно, он перепутал. Эти символы в Кельтмуне похожи. Самое плохое в том, что он питается гневом, многократно его приумножая. И смертью, заставляя идти на крайние вещи. Хассар использовал его правильно, закрепив артефакт в храме, где распределил влияние на армию. Но никто не знал, да и предположить не мог, как он будет влиять на людей. Когда я пришел сюда, он уже серьезно распространился и взять над тобой контроль. Пришлось усыпить его, но это воздействие временное. Скоро он вновь проявит себя. Я не смог уничтожить его, потому что секрет его происхождения - одна из глупостей нашего братца.

И даже здесь, оказывается, замешаны Архангелы. Везде Архангелы! Практически все, с чем я сталкиваюсь, связано с Высшими силами.

Какая ирония!

- А что за глупость, если не секрет?

- Тогда Люцифер был на пике своих сил и не изгнан. Он путешествовал за пределами Земли, смотрел на жизнь других цивилизаций и нарвался на Кельтмунов, которые показались ему самыми изобретательными и умными существами. Они как раз бились над созданием подобных артефактов. На подобие этого… как там его Хассар прозвал? Гуарана! Но у них ничего не получалось, а все от того, что для создания такой мощной субстанции нужно огромное могущество и знания, которыми как раз обладал Люцифер. Он помог этой цивилизации, поделился своей силой, чтобы Кельтмуны могли запустить конвейер по созданию манипуляционных магических камней. Наверное, он заключил с ними сделку.

Мы, конечно же, не знаем, что он хотел взамен этих знаний и силы. Но Люцифер потом был изгнан с Небес и Земли, а Кельтмуны продолжали заниматься своей деятельностью, что мы с братьями в скором времени обнаружили. Михаил повелел провести зачистку и уничтожить Кельтмунов, как и все, что они успели создать. Мы уничтожили все. Вернее, думали, что все… этот камень мы как-то упустили.

Люцифер? Ну, даже если бы Гавриил не назвал его, я бы и так понял, кто это сотворил.

- А с чем связана его аномальная активность?

- С тем, что у нас возникли проблемы, - пояснил Гавриил.

- В каком роде?

- Вроде Люцифера! - он замялся, отведя взгляд.

Страх в момент усилился… даже знать не хотелось, что там за проблемы с Дьяволом у Высших сил!

Хотя нет… обязан был поинтересоваться.

- Что же случилось?

- Когда Михаил изгнал Люцифера, он заложил в него Искру, которую дал Отец. Она сдерживала часть его сил, а так же немыслимо терзала. Но он с этим смирился. Только на Земле он не мог с ней появиться во плоти. Однако, нашел способ расколоть искру. Одна часть осталась в Люцифере, а вторая, по слухам, была поглощена пленным существом из Преисподней, имя которого - Дамбала. Именно из-за Искры он стал Дьяволом.

Но недавно, после ссоры с Михаилом, Люцифер сумел избавиться и от второй половины Искры, сбежал из Преисподней и вернул почти все могущество. Сейчас он разгуливает по Земле и набирается сил. И я боюсь, что он сможет найдет возможность дать отпор самому Михаилу. К тому же, вчера были убиты наши рядовые Ангелы. Но если кто и может убить Ангела, то только Архангел. Наводит на дурные мысли, не так ли? Сейчас он, скорее всего, готовит какую-нибудь бомбу, последствия которой могут быть непоправимы. И если он не сможет остановиться, то выход я вижу только один, - Гавриил серьезно задумался.

- Какой же выход?

- Убить его.

Судя по интонации Гавриила, такой вариант его не устраивал.

- Давай пока не думать об этом. Может, есть какой-нибудь вариант, который позволит мне сдержать Гуаран? - я попытался перевести тему.

- Феникс - частичка Тауриэля, которая сейчас дремлет. Можешь попробовать насытить Феникса. Если он на твоей стороне, то поможет сдерживать Гуаран. Или хотя бы попытается подавить его попытки овладеть тобой.

Архангел протянул мне руку для рукопожатия и улыбнулся, но в его взгляде читалось что-то тревожное.

- Приятно было побеседовать с тобой, Андрей, но мне пора.

Я ответил на рукопожатие, а Гавриил оставив меня в холле одного.

В очередной порции раздумий.

Феникс! Точно!

Я позвал Аню и, объяснив ей ситуацию, спешно покинул бункер в надежде найти источники огня.

Было начало августа, а погодка в России стояла жаркая. Вот я и рванул туда, намереваясь найти крупный лесной пожар, на который все же нарвался. Но когда готовился поглощать пламя, почувствовал себя крайне хреново.

Закатав рукав рубашки, заметил свечение Гуарана, который начал распространяться дальше, за пределы символа. Об этом говорили тонкие зеленые нити, заполняющие кожу в области вокруг знака. Не дожидаясь того, пока это Дьявольское творение возьмет надо мной контроль, включил двигатели и, пролетев через весь лес, поглотил все бушующее пламя.

Феникс насытился…

Похоже, помогает!

Я облегченно выдохнул, заметив, как зеленые «нити», стали уменьшать радиус, возвращаясь к Гуарану.

«Кажется, нужно что-то серьезнее, не находишь?» - вмешался Феникс. Вот тут я немного завис.

- Не понял?

«Ну, еще бы. Не думал о каком-нибудь пламени по круче? По жарче? Гуаран так просто не возьмешь»

И точно… в моей голове проскочила безумная идея, поэтому я поспешил связаться с Оилом.

- Ты уже в бункере?

Услышав положительный ответ, снова сорвался домой, где уверенно встал перед машиной в мастерской, предварительно позвав Аню.

- Включай оба огнемета и зажарь меня! - дал я команду.

Пламя от сгорания нано-топлива куда мощнее, чем обычно - логично, что и Феникс напитаться должен сильнее.

- Ты уверен? - насторожено спросила Анюта, скривив губы.

- Да! Это единственный вариант.

Оил выпустил два огнемета, а в меня устремилось две мощные струи ярко-голубого пламени. С каждой секундой я чувствовал, как Феникс напитывается, а по телу разливается небывалый приток сил. Но это было лишь вначале, пока насыщение не сменилось чем-то другим…

Сила оказалась слишком велика. Оил даже прекратил огонь, потому что сработала сигнализация, которая реагировала на аномальную активность. И сейчас ее было просто дохрена.

Я и пошевелиться не мог.

- Анна, быстро в машину! Сейчас будет взрыв, реакция нестабильна, - скомандовал Оил.

Анюта, стараясь бороться с паникой, запрыгнула в автомобиль, который сорвался с места и покинул бункер.

И правильно сделал.

Все мое тело полыхало ярко-голубым пламенем, а вспышки распространялись по значительному радиусу вокруг. Глянув на метку Гуарана, я заметил, как она выгорела без остатка.

Только вот огонь не успокаивался, а вскоре все пламя, которое с трудом сдерживал Феникс, выплеснулось наружу, словно огромное цунами, и начало заполнять весь бункер, лишь бы найти выход.

Видимость полностью пропала, а я все еще не мог сдвинуться с места…

***

- Оил, с ним все будет в порядке?

Девушка нервничала, постоянно оборачиваясь в сторону выхода.

Но автомобиль, чувствуя критическую угрозу, поднялся в воздух прежде, чем из ворот бункера на огромной скорости вырвался неудержимый поток голубого пламени, за которым последовал мощнейший взрыв…

***

Помню, что отрубился, но не помню, что именно случилось. Вокруг темно и подозрительно тихо. Лишь светильники в бункере, мигающие красным светом, сообщали, что в помещении критическое положение. Было…

Встав и оглядевшись, я не увидел особых повреждений, словно взрыв был иллюзорный. Поднявшись на ноги, поспешил выйти из мастерской и врубить уже нормальный свет, чтобы осмотреться.

Подойдя к панели управления, где находится источник питания, приоткрыл стекло и обнаружил два переключателя, которые изменили положение после взрыва. Тумблер под названием «Защитное поле» - поднят вверх, как и «Чрезвычайная ситуация». А вот рычаг «Питание» - опущен вниз. Как только я вернул первые два переключателя в прежнее положении и включил электричество, вокруг снова разлился спокойный, белый свет.

- Будто ничего и не произошло, - вырвалось из меня.

Хотелось позвать Оила обратно в бункер, вот только все это желание отбил увесистый удар сзади, сваливший меня на живот. Столь приветливый товарищ сразу заломил мне руки за спиной.

- Кто ты!? - прикрикнул я, не имея возможности рассмотреть нападающего.

- Ты знаешь, - послышался голос.

Незнакомец медленно отпустил меня, а я смог перевернуться на спину и был готов ко всему. Ну, как мне казалось.

Но точно не к такому…

Чувство, словно я смотрелся в кривое зеркало. Только у этого персонажа лоб выше, чуть шире нос и немного другие контуры лица. Одежда - точно такая же, как и на мне.

- Не понял… откуда ты взялся?

И только я замер в ожидании ответа, как нас отвлекла вспышка пламени, в которой появился… Гефест.

- Тише, девочки, не ссорьтесь. Это и для меня не осталось незамеченным.

Кажется, теперь я начинал догадываться о том, что произошло.

- Что это? Это… Феникс?

Попробовал раскрыть крылья за спиной - нихрена. Да и ощущения «инородной» сущности пропало.

- Да, тот самый Феникс, который был в тебе все время. Но от твоего бездумного решения, он не просто взял над тобой контроль, а даже отделился и стал самостоятельной сущностью, - пояснил Гефест.

Ну, неужели, теперь никто не будет мне докучать, да и я перестал чувствовать влияние Гуарана! Убил двух зайцев одним выстрелом.

Уже хотелось поинтересоваться, что делать дальше, но прервал звонок Оила. Решив не мешать этим двоим, я удалился в мастерскую и принял вызов…

***

- Оил, когда мы сможем вернуться? - Анна сидела на капоте машины и всматривалась в ночное, звездное небо над Невадой.

- Пока не знаю. Возможно, минут через двадцать, когда реакция стабилизируется, - предположил Оил, но пустынную тишину разрезала его сигнализация, заставив девушку подорваться.

- Что такое, Оил?.

- Вернись в салон, я чувствую угрозу, - автомобиль спешно распахнул водительскую дверь.

Анюта дернулась к салону, но в последний момент ощутила мертвую хватку на своих волосах, которая больно сжимала их у самых корней. Девушка не успела ничего понять, поскольку все перекрыла острая, пульсирующая боль - ее с чудовищной силой ударили о крышу машины и отпустили из захвата.

Несчастная скатилась на песчаную почву рядом с пассажирской дверью. По рассеченному лбу заструилась кровь. Боль звоном отдавалась в ушах, напоминая, что девушка продолжает жить.

Сквозь гул и головокружение, Аня подняла ослабленный взгляд и увидела перед собой Асмаэля. Ангел, который когда-то исцелял ее любимого, теперь навис над ее беспомощным телом с массивной кувалдой.

- З-за… что?

Она с трудом шевелила губами, а сознание в конец помутнело.

Ответа не последовало. Ангел занес смертоносное орудие для рокового удара в голову…

Анна попыталась прикрыться, вскинув руки перед лицом, но вмешался Оил - он резко распахнул дверь, оттолкнув обидчика в сторону.

Кувалда не достигла цели, но приземлилась в колено Ани - та истошно взвыла и повалилась на песок, потеряв сознание. Автомобиль без промедлений выпустил ремни безопасности и, сковав ими раненую, затащил в салон.

Но Асмаэль бы завершил начатое, только ему снова помешали. Остановить ослушавшегося брата явился Архангел Михаил, который со сдержанным видом сжал кулак.

Взгляд Ангела заметался в ужасе грядущей кары, и он медленно опустился на колени.

- Как ты выбрался из Чистилища? Кто тебе помог? Говори…

Слова Верховного Архангела звучали тихо, но при этом свирепо. Оил поступил в этой обстановке грамотнее всего - включив двигатели, спешно направился в сторону ближайшей больницы.

- Люцифер, он…

Глаза Михаила вспыхнули Небесным светом, заставив Ангела пасть ниц.

- Прости, Михаил! Прости… верни меня обратно в Чистилище… прошу!

- Достаточно тебе пощад, Асмаэль, - мужчина провернул кулак, заставив Ангела вспыхнуть факелом.

По пустыне разнесся истошный вопль заживо сгораемого, пока тело того не взорвалось, оставив после себя горстку пепла.

***

Звонок от Оила был очень кстати - как раз появились новости.

- Оил, в бункере все нормально. Можете возвращаться. Я вам еще кое-что покажу.

- Андрей, Анна сейчас в больнице - сказали, впала в кому. У нее серьезная черепно-мозговая травма, которая привела к отеку мозга. И раздроблена коленная чашка вместе с суставом. Я отвез ее в больницу в Спринг-Вэлли. Сейчас за ее жизнь борются врачи, прилетай скорее.

Чего? Что? То есть… как? Нет… это шутка?

- Ты приколоться, сука, вздумал!?

Я просто отказывался верить в такую новость!

Да… ЧТО ПРОИЗОЙТИ-ТО МОГЛО!?

И его, как Рауса, закоротило что ли!?

- Андрей, такими вещами не шутят. Тем более автомобили, - отрезал Оил.

Вся надежда разом рухнула…

- Что? Что, мать твою, произошло? А-а-а… черт с тобой! Скоро буду!

Я оборвал связь и уже собирался бежать на выход, но меня остановил Феникс.

- Что случилось?

- Не лезь не в свое дело! - отрезал я, продолжая идти.

Но он резко нагнал меня и, врезавшись в мое тело, буквально слился со мной воедино.

Ясно…

Я безумно хотел побыстрее добраться до больницы, лишь бы не опоздать. Молился о том, чтобы Анюта выжила. Похоже, это желание спровоцировало Феникса на помощь - окутавшись голубым пламенем, я потерял всю видимость, а когда вспышка погасла, то уже очутился напротив… больницы?

Кажется, такой Феникс куда умнее, потому что до этого я вообще не знал, что он так может.

Меня с трудом пропустили в отделение реанимации, сообщив, что состояние Анюты… критическое. Она лежала на койке в куче проводов, с перебинтованной головой. Левая нога в гипсе… к шее подведена трахеостома, потому что дышать сама она уже не могла.

Ее жизнь поддерживал аппарат искусственной вентиляции легких.

Казалось, словно и не она вовсе. По крайней мере, хотелось в это верить. Я сидел рядом с ее койкой и поглаживал по руке, когда по щекам бежали слезы.

Это был крах. И сейчас я, понимал, как никогда, что не хочу ее терять!

Но уже, наверное, потерял…

Феникс вдруг отделился от меня и зачем-то подошел к Ане с противоположной стороны. Так, все ясно.

- Руку от нее убрал! - рыкнул я, заставив его одернуть руку, - чтобы больше не прикасался к ней! Это моя девушка!

Еще не хватало, чтобы этот пламенный урод на нее зарился. Вот только мне одно покоя не давало… что могло произойти? Поэтому я поспешил связаться с автомобилем.

- Оил… что там случилось?

- Я почувствовал угрозу, когда Анна находилась неподалеку. Сразу сообщил ей и позвал в салон, но она не успела. Появился человек из воздуха и ударил ее о мою крышу. У него была кувалда, он хотел добить Анну, но я оттолкнул его, открыв дверь. Удар пришелся не в голову, а в ногу. Понимая угрозу, я затащил ее в салон. Потом появился еще один человек и назвал нападавшего Асмаэлем. Что было дальше, не знаю. Я не стал медлить и решил сразу отвезти ее в больницу, потому что сердечные ритмы Анны были нестабильны, и она была уже без сознания. Когда ее забрали медики, я связался с тобой.

В груди моментально вспыхнул очередной пожар ярости, но уже без Гуарана.

Асмаэль?

И что это за судьба такая, которую ей уготовили? Умереть от рук Ангела? Так что ли получается? Да где это видано, чтобы слуги Небес людей убивали, да еще и так?

Ярость продолжала прожигать существо. От обиды, от несправедливости… а я понимал лишь одно - нужно было срочно поговорить с этими Высшими силами, которые решили свести мою любимую лицом к лицу со смертью. Посмотреть им в глаза, после того, что они сотворили. Да просто спросить, как у них совести на это хватило.

- Оил, возвращайся в бункер, - ровным тоном отрезал я и посмотрел на Феникса, - и ты вали отсюда! Мне надо прогуляться.

- Куда еще?

Огненный сученыш еще противиться думает.

- На кудыкину гору! Что нам тут делать? Что? ЧТО? - я подошел к Фениксу и схватил его за грудки, - ты что, сможешь ее исцелить? Отмотать время назад? Я вот не обладаю такими способностями. Есть те, кто это может сделать, вот только они и виновны в том, что она сейчас здесь при смерти. В коме!

- Как ты собрался найти Ангелов? Я понимаю, что произошло, знаю, кто они такие, - одернув мои руки, рыкнул Феникс.

- Я сказал - проваливай, - вспылил я и, схватив его за грудки, хотел уже слиться с ним воедино, чтобы вытащить из больницы так.

Но он отпихнул меня.

- Ты совсем конченый? Дай хотя бы с документами у нее тут все утрясу. Или ты позаботился об этом при переезде, и она у нас теперь гражданка соединенных штатов?

Бл… ладно. Я снова взял его за грудки и скрутил рубашку до треска ткани.

- И чтобы больше не появлялся тут...

Продолжение следует

ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ, ВСЕ ГЛАВЫ С ФИНАЛОМ - https://author.today/work/335206

-- Христианство – лучшее лекарство от знаний Изнанки, -- ответил на это Нойманн. – Если бы ко власти пришли такие же культисты – страшно представить, во что бы превратился тогда наш мир!

-- Христианство не имеет под собой оснований, -- сказал Камил. – А Изнанка – посмотри на моих мертвецов. Изнанка – это суровая правда.

-- Может и так. Но лучше я буду жить в тихом христианском мире, чем в мире, превратившемся в один большой Камень. Так что страх перед мертвецами, навязанный христианством, очень полезен.

-- Страх перед мертвецами приводит к тому, что в бесконечных и ужасных войнах сражаются живые, -- ответил Камил, хоть и сознавая, что Вальдемар в чём-то прав. Всё-таки, знание Изнанки должно оставаться тайным.

Погода начинала меняться. Морозы спускались с Хребтов. Меньшак сказал, что по природным приметам со дня на день грядут сильные снегопады. И тогда Камил решил возвращаться в имение.

-- Мне было очень интересно познакомиться с вами, -- сказал Камил Савохичу. – Я провёл время здесь с большой пользой и великим удовольствием.

-- Вы – самые лучшие гости, что были в стенах моего дворца, -- ответил Лют. – Береги себя, Камил. Твоя ситуация с Вальдемаром… кажется мне чрезвычайно опасной. Будь осторожен с его святейшими родственниками. Они этого просто так не оставят… Встретимся весной, мой юный друг. И очистим наши баронства от разбойничьих шаек.

Было даже как-то печально покидать Камень. Имелась здесь некая тонкая атмосфера вездесущей зловещности, гибели, смерти и ужаса. Парадокс, но от этого становилось уютно. Камилу нравилась эта зловещность. Он был способен найти в ней мрачное очарование.

Камил внимательно разглядел напоследок тела мёртвых «палачей». Их убили слишком жестоко. Их истерзанные тела не годились на дальнейшую службу.

-- Так вот какая судьба ждёт всех погибших? -- удивлялся единственный выживший палач Реян. – Стать нежитью на вашей службе…

-- Это лучше, чем закапывать их в землю, посылая потом на убой живых.

-- Не спорю, милорд… А каково это – быть мертвецом? Я буду чувствовать боль? Страдать? Что-то видеть?

-- А ты что, уже собрался умирать?

-- Все там будем.

-- Мертвец не страдает. Он безличен. Он не имеет души. Это просто гниющее тело, ведомое потусторонней силой.

-- Тогда это не так уж и плохо…

Милада покидала свой родной городок с некоторой тоской. Она увлечённо разглядывала стены родных покосившихся домов, будто никогда их больше не увидит. Возвращаться сюда она не собиралась. Это для неё могло плохо кончиться.

-- Здесь прошла вся моя жизнь, -- вздыхала она. – Я ведь никогда дальше соседних деревень не забредала. А теперь… Уезжаю в соседнее баронство… Впрочем, кажется, я променяла одно логово зла – на другое логово зла, да? Везёт мне на сатанистов.

-- Это не сатанизм, -- ответил Камил. – Сатаны не существует. Но всё гораздо хуже. И тебе этого лучше даже не знать.

-- Но твоё зло мне нравится гораздо больше, -- хихикала Милада. – Ты кажешься мне справедливым правителем… И отличным любовником!

Дружинники заржали, вгоняя Камила в краску.

-- Когда приедем в имение – веди себя прилично, -- сказал Камил. – Я не люблю сплетни.

-- О, их нам не избежать! Нужно не скрываться и прятаться, а вести себя так, чтобы сплетни стали легендами!

-- Хорошая мысль, -- вмешался Ларс. – В таких случаях действительно лучше всего подыгрывать.

-- О, касательно сплетен… -- сказал Камил. -- О любовных похождениях Ларса в моём имении гуляет столько сплетен и историй, что тебе, Милада, покажется, будто он единственная проблема в Горной Дали.

-- Ну уж завернул. Я приличный человек. У меня свои правила. Замужних, например, я стараюсь не трогать. Если они того не хотят сами…

-- Ага… Так что, Милада, не думаю, что мы вызовем такой же интерес у публики. Всё внимание достанется Ларсу.

-- Тогда нам придётся придумать, как бы его обогнать, -- улыбнулась Милада.

Дорогу присыпал мягкий снежок, постепенно усиливающийся. От Камня до имения Миробоичей было недалеко, поэтому снегопад не успел намести непроходимых для лошадей сугробов. Но выступи они хотя бы на день позже – путь обратно оказался бы тяжёлым. Пурга поднялась такая, что они наверняка сбились бы с дороги.

Отряд Камила вернулся без «палачей» и это вызвало в поместье вопросы.

-- На нас в пути напали разбойники, -- отвечал Камил. – Они увидели меня. И захотели взять в плен. Четверо погибли, защищая меня. Но все бандиты мертвы. Не беспокойтесь. Нас не так-то просто взять.

-- Берегите себя милорд! – пугались дружинники. – Нужно было брать и нас в поход! Леса слишком опасны для маленьких отрядов. С большой дружиной вы бы чувствовали себя безопасней.

Никлот повстречал Камила у самых ворот.

-- Как дела в поместье? – спросил у него Камил.

-- Без изменений, -- ответил Никлот.

-- Справился?

-- Вполне. Но это потому, что ничего сложного в ваше отсутствие не произошло.

Никлот всё же поскромничал. Дел ему повстречалось немало – особенно с непривычки это было довольно сложно. Камил это понимал прекрасно, он ведь и сам лишь недавно взял в руки бразды правления. Выводы он сделал – Никлот прекрасно справится, если ему отдать под управление городок Житников.

Там же, у ворот, Камила встретила Лиза с маленьким Ведагором на руках. Глаза её сразу как-то сверкнули, когда она увидела красавицу Миладу. Но она не сразу поняла, кого это с собой привёз её муж.

-- Я так рада тебя видеть! – воскликнула Лиза и тут же поцеловала Камила в щеку.

-- Конечно, -- хмыкнул Камил. И сунул ей в руки колбочку. Лиза приняла подарок, но спрятала его под шубой.

-- Я так ждала тебя! Любовь моя!

-- Я тоже рад тебя видеть, мать моего наследника.

Лиза от таких слов прищурилась. Она встретилась с оценивающим взглядом Милады.

-- А это кто?

-- Это Милада, -- ответил Камил и представил их друг другу. – А это Лиза. Знакомьтесь. Теперь Милада будет жить с нами.

-- Приветствую всех, -- скромно хихикнула рыженькая. – Надеюсь мы подружимся.

Вот тогда Лиза и начала что-то понимать. Но решилась открыть рот только когда осознала, что гостья будет ужинать с ними за одним столом. Рядом с Камилом.

-- Между вами что-то есть?! – воскликнула тогда Лиза, увидевшая, как мило её муж разговаривает с гостьей. Как она ластится к нему, словно кошка.

-- Да, -- ответил коротко Камил. Лизу будто холодной водой облили. Она не сразу нашлась, что сказать.

-- И что между вами?

-- Мы любим друг друга.

-- Как… Как ты… Я твоя жена! И ты смеешь с кем-то спать?! С какой-то рыжей шлюхой?! Я воспитываю твоего ребёнка! Я… Как ты можешь?! Как ты?.. – Лиза набросилась на Камила с кулаками. – Изменник! Да как ты можешь?!... С какой-то шлюхой!...

-- Заткнись! – приказал он ей. И та сразу остановилась, замерла. – Не тебе говорить о верности. Не тебе называть кого-то шлюхой. Или тебе напомнить о садах Ветрограда?

Нойманн кашлянул и поспешил скрыться в гриднице.

-- Я же люблю тебя… -- Лиза в бессилии рухнула на колени. И тогда стало её немного жаль. Всё же, где-то в глубине свершившаяся месть грела когда-то оскорблённую душу.

-- Ты любишь «слёзы». А не меня.

-- Камил! Я люблю тебя и без этого… Я ведь мать твоего ребёнка… Я… Раньше может и не любила тебя. Это правда! Но ведь то было раньше! Сейчас я жизни без тебя не представляю! Со временем я полюбила тебя! Я не могу без тебя, Камил…

-- Всё. Заканчивай. Чтобы я больше ни слова от тебя не слышал сегодня, -- разозлился Камил.

И весь ужин Лиза сидела молча, едва сдерживая слёзы, лишённая аппетита. Миладе было неловко. Она не почувствовала гостеприимства, зато ощутила себя третьей лишней, но Камил её подбадривал.

Жанна пришла на ужин с небольшим опозданием. Она снова была пьяна. А когда служанки принесли ещё вина – сразу опустошила свой бокал. И вцепилась взглядом в гостью.

-- Милада, значит… имя-то красивое… А откуда ты такая? И кто твои родители? Знатные люди? Купцы? Бароны? Князья? Императоры?

-- Нет, госпожа. Моя мать была служанкой при дворе барона Савохича. А отца не помню. Родом я из Камня…

-- Служанка? Из Камня? – Жанна закатила глаза. А потом прислонила к голове руку – та болела от вечного похмелья. Она взглянула на Камила. – Родненький. У нас что, своих холопок мало?

-- Она будет не холопкой. А моей помощницей.

-- А я бы хотела работать на кухне! – возразила Милада. – Не хочу сидеть без дела. Это очень скучно…

-- Помощницей? – поморщилась Жанна. – Это как?

-- Вот «так»! -- буркнул Камил в ответ. Разговор ему не нравился, но ссориться он не хотел.

-- Да, нам бы не помешали ещё руки, -- вмешалась в разговор кухарка Дарья, приносившая всё новые блюда. – Не так-то просто готовить на вас всех.

-- Вот и замечательно! – обрадовалась Милада.

-- И как вы познакомились? – спросила Жанна.

-- В Камне, -- ответила Милада. – Я понравилась Камилу, а он понравился мне!...

Камил хотел было одёрнуть Миладу, чтобы та не наплела всякого, но потом рассудил, что всем и так станет всё понятно со временем. Чего отпираться…

-- Вот мы и решили подружиться. И я счастлива! Что судьба свела нас!... – Милада положила свою голову на плечо Камилу. Вспомнилось такое же представление, где Лиза так же восхваляла Камила перед Жанной. Только вот Милада говорила это от сердца, искренне. И это делало Камила счастливым.

Жанна недоумённо скривила брови.

-- Камил, ты серьёзно? – спросила она. – Тебя охомутала служанка без рода из какого-то, прости Господи, Камня?!…

-- Последи за языком, -- злобно зыркнул на неё Камил. – Она будет жить с нами. На равных. Она – моя возлюбленная. И я не потерплю пренебрежительного отношения к ней. Поэтому уймись!

Лиза всхлипнула и спрятала личико в ладошки, безмолвно сотрясаясь плечами. Жанна не выдержала взгляда Камила и опустила глаза.

-- Как скажешь, -- вздохнула она и попросила ещё вина. А потом принялась недовольно бубнить. – Мужчины. Совсем безразлично кого тащить в свою постель… Никакого расчёта, никакого большого ума... Одни животные порывы. А баронесса Дубек тем временем хнычет в одиночестве... А у нас будто нет нужды в союзниках.

-- На баронессе Дубек мы поженим Вальдемара фон Нойманна, как наступит весна, -- ответил Камил. Нойманн от внезапности даже выронил ложку. – Нужно отправить ей письмо. Вряд ли старушка откажется от такого заманчивого предложения.

-- А я… -- Жанна не обратила внимания на его слова. -- За одним столом со столькими простолюдинками… Кошмар! Что обо мне подумают проезжие аристократы? Что Житники оскотинились – вот что обо мне подумают… По что мне такое наказание… Васька! Сюда иди, Василиса. Слушай, надо в Перевал гонца отправить, пусть купит блохоловку…

Камил скрипнул зубами. А Милада захихикала, явно оценив шутку.

-- Мой отец не оценит такого хода, Камил, -- сказал Вальдемар. – Он придёт в ярость.

-- А его никто и не спросит, -- ответил Камил. -- Не волнуйся, Вальд, мы заключим не матрилинейный брак. Старуха не откажется, ей деваться некуда. Старухе уже скоро помирать. У неё нет наследников. Именно за этим её Искро и поставил – чтобы потом баронство присвоить себе. Или поставить очередного «своего». Или отдать Перепутичам в качестве подарка... Так что после её скорой смерти баронство по закону будет принадлежать вашим детям. А по факту – тебе.

-- Но, Камил, я же…у меня же…

-- А этот вопрос мы как-нибудь решим, -- отмахнулся Камил. – Надеюсь Дубек не сдохнет этой зимой. И успеет тебе родить.

-- Мужчины… -- Жанна продолжала ныть. – А я, вдова, обречена на одиночество до конца дней своих… Мне запрещено любить… Запрещено влюбляться, запрещено жить. И остался у меня только малыш Орманд. И вино. Даже не имперское – всё забрал Хмудгард. По что мне это всё…

Камил больше не ночевал в опочивальне вместе с Лизой. Он предпочёл теперь поселиться в одной комнате с Миладой. Лиза, казалось, была убита горем. Но колбочки «слёз радости» помогли ей позабыть о своём несчастье. Их Камил теперь выдавал ей каждый день – не хотелось видеть рыданий бедняжки.

Он не верил в Лизину любовь. Это всё «слёзы счастья». И чувство собственничества, усиленное страхом потерять впоследствии и колбочки с проклятым снадобьем.

А настоящая Лиза была ветренна и ненадёжна. Камил помнил, сколько боли она ему принесла, разбив сердце. Он до сих пор пожинал плоды той боли – он разучился доверять. И теперь даже в любви с Миладой, которая была светлей, взаимней и доверительней, он не мог полностью расслабиться, постоянно испытывая страх в один миг так же потерять своё счастье.

Но Милада постепенно излечивала его душу своей лаской, заботой. Она понимала его – вот что самое главное. Она учила его любить.

И была очень хороша в постели.

Снега выпали такие обильные, что выйти за врата конной дружиной стало невозможно. Камил дал ремесленникам задачу – смастерить достаточно увесистый цилиндр, который можно было бы запрячь в лошадей. Он хотел сделать дороги в своём баронстве удобными для проезда купцов, укатав по примеру Трактов. А ещё он хотел иметь возможность быстро добраться к любой деревне в случае, если на неё нападут разбойники. Для этого он серьёзно озадачил свою конную дружину во главе с Мямлей, которая своими обозами и санями укатывала дороги после каждого даже небольшого снегопада. Зимой дружина без дела не сидела…

-- Отправляй письмо баронессе, -- сказал Камил Вальдемару, когда посчитал, что пора уже действовать.

-- Я? – удивился Нойманн.

-- Конечно – ты. И подбери слова получше. Я дам тебе три колбочки за это. И четыре, если она потом согласится.

-- Да, милорд… Но неужели не лучше попробовать с другими династиями? У Светломоричей есть крепость, богатства и крепкая дружина. И неужели у них не найдётся молодой девицы?

-- Девица-то найдётся, -- сказал Камил. – Но старая незамужняя баронесса, которой скоро умирать – в их роду вряд ли встретится! Я рассчитываю на то, что нам достанется ещё одно баронство. А не на то, что Светломоричи осмелятся нам помочь, если зятёк-Нойманн попросит об этом… А если баронесса подохнет, тогда весь юг будет нашим.

-- А почему я письмо писать?... Я не особенно поэтичен.

-- Нельзя, чтобы я писал это письмо. Твой отец и вправду может прийти в ярость. Но это если моё участие будет очевидным. Поэтому нужно обстроить всё так, чтобы все поверили в вашу с Дубек любовь.

-- И как же…

-- Узнай о ней побольше! У вас целая зима впереди! Зацепись за её хорошие качества. И скажи, что восхищаешься ей! Что смущён разницей в годах, но что сердце твоё трепещет… Господи! Думай сам, Вальд, тебе же нужны эти колбочки или мне?!

-- Хорошая идея, милорд! – усмехнулся Нойманн. – Как же ты меня используешь, Камил, надавливая на слабости… Но, думаю, это и вправду для нашего общего блага. Это вопрос выживания. И, в конце концов, вряд ли мой отец придумал мне хорошую кандидатуру в жёны.

-- Вот именно, -- сказал Камил. – В этом мире всё делается по расчёту. Баронесса Дубек – сторонница князя Искро. Но я уверен, мы можем не только отвадить её от него. Но и переманить на нашу сторону. Кто такой Искро? А? И кто такие Нойманны. Чувствуешь разницу, да?

Вальдемар два вечера потратил на то, чтобы подобрать правильные слова. А потом они отправили письмо баронессе. Через несколько дней пришёл ответ. Старая баронесса была крайне польщена. Она оказалась очень заинтересована тем, чтобы узнать Вальдемара фон Нойманна, потомка древних истребителей нечисти, поближе.

*

А спонсорам сегодняшней главы выражаю лютую благодарность за вдохновение)

Светлана Владимировна 2000р «прям жосские пара крайних глав» Ответ: Спасибо за сочный кусман) Да, ключевые главы в Спасах про Инцидент 114, рекомендую всем, кто ещё не читал)

Юрий Л. 1001р «На темнейшего Эмиля»

Вадим Валерьевич 1000р «Спасибо за путешествие в Изнанку»

Александр А. 700р «Голосую за Спасителей и чтобы каждая серия была самостоятельная»

Камиль М. 200р 0_0 «Спасибо за прекрасного некроманта, почти что моего тёзку)»

Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Нейросеть скопировала поселение, но допустила некоторые неточности...
***
Стоя возле черного города, Вася первым начал испытывать ужас и трепет от осознания того, что сейчас ему придется погрузиться в чрево этого уродливого нагромождения ненастоящих домов, выстроенных ненастоящими бессмысленными существами. Но Вася понимал, что деваться некуда, и даже будь он тут один без света и оружия, он бы пошел за сыном.
Кошкин направил фонарь на забор и повел им слева направо, освещая участок с перекошенным деревянным домом. Двуликой старухи в этот раз не было, а труп парня так и лежал. Дорога, по которой они пришли из леса, уходила дальше вглубь города и исчезала во тьме.
- Если мы находимся на въезде в Потерянное, - начал капитан, - на улице Машиностроителей, то идти нам до твоего дома, Вася, километра два.
- Что делать, если в квартире Мишки не окажется? – спросила Алёна, - надо заранее обдумать этот вариант.
- Он там, я точно знаю, - сказал Ласкин.
Федя прошел вперед по дороге метров двадцать, водя фонарем по сторонам, и поравнялся с забором участка двуликой старухи. Напротив участка, то есть - слева от дороги, было поле. Несколько высохших тел лежали там, на траве.
- Помогите, - раздался глухой крик из дома. Федя резко обернулся на звук.
- Это оно! - произнес Ласкин и пошел к Кошкину, - приманка.
- Я понял, - сказал Федя.
- От человека не отличить, - капитан осветил стену фасада.
- Мы и не отличили, - Алёна пошла следом за Васей.
- Батюшки… Какая же кривота, - протянул капитан, разглядывая хаотично расположенные окна разных размеров.
- Воняет, да? – Федя начал принюхиваться, - или мне кажется? Как будто гнилью.
- Да, там на участке тело разлагается, - сказала следователь.
- На помощь! Я тут внизу! Они отрезали мне ноги! – продолжало глухо доноситься.
Федя пошел дальше по дороге. Остальные, не мешкая, двинулись следом. Вокруг было нереалистично темно и тихо: даже в самую темную безлунную ночь на Земле не бывает такой непроглядной черноты. Позади глухой крик о помощи становился всё тише. Алёна, Ласкин, Фёдор и капитан всё глубже погружались в это ненастоящее место, в этот иллюзорный ужас, рожденный мерзкими и пошлыми грёзами самого дьявола.
***
По левую сторону все еще тянулось поле, а справа деревянные дома на крохотных участках, огороженных кривыми заборами, чередовались с домами каменными. Все строения были такие же уродливые, прокаженные, как и тот первый дом. На нескольких участках было видно замерших людей. Периодически в нос била невыносимая трупная вонь. Через метров сто узкая дорога начала плавно поворачивать, уперлась в забор и оборвалась. Вместо нее, чуть левее, началась дорога шире в несколько раз, метров пять шириной. Разметка на ней была нанесена бессмысленным образом – белые разделительные линии тянулись то посередине асфальтового полотна, то смещались к одному из краев, то было сразу три полосы в ряд, а то вообще не было ни одной. По краям стояли столбы, напоминающие фонарные, только никаких фонарей на них не было. Имитация частного сектора, состоящего из одноэтажных и двухэтажных домов, закончилась, и сразу же, слева и справа, появились пешеходные тротуары, а еще чуть дальше, по правую сторону, начался первый пятиэтажный многоквартирный дом.
- Пойдемте глянем, - сказал Кошкин и сошел с дороги в сторону пятиэтажки, - что нам ждать от этих домов. Может, в них вообще зайти нельзя.
До здания было метров двадцать. Федя шел по траве, направив луч вперед. На фасаде дома было налеплено множество балконов - синих, серых, зеленых, застеклённых, забитых досками, заваренных металлическими листами, заваленных хламом… Одни балконы нахлёстом заходили на другие так, что понять, где какой начинается, а где заканчивается, было невозможно. В местах на фасаде, где хаоса из балконов не было, виднелась неровная кладка из подобия кирпича.
Кошкин провел лучом фонаря по дому снизу вверх. По высоте это была явно пятиэтажка, с налепленными на нее наростами, опухолями в виде этих кривых балконов.
- Именно так нечеловеческий разум представляет наши жилища, - сказала Алёна, подойдя сзади к Феде. Ласкин и капитан остались на тротуаре. Им было и оттуда прекрасно видно это скомканное, наспех сложенное подобие дома, вернее, ту его часть, что освещал Федин фонарь. Кошкин провел лучом по горизонтали. Дом уходил вдаль, за пределы досягаемости света.
- Пока, похоже, что они старались сделать точную копию Потерянного, - сказал капитан, - дальше если будет деловой центр, то значит, всё, копия однозначно.
- Интересно, как же там внутри-то всё устроено? – задал риторический вопрос Федя, продолжая разглядывать дом и пытаться зацепиться разумом хоть за какой-то знакомый фрагмент, но сделать этого не получалось. Если смотреть издалека и не всматриваться в детали, то выглядит это строение, как жилой дом, хотя и немного странный. Но, как только пытаешься сфокусироваться на чем-то конкретном в этом фасаде, то не можешь уловить ни единого знакомого контура и элемента. Даже вещи, расположенные на балконах, а у нас это обычно холодильники, шины, белье, шкафы, велосипеды, лыжи, не поддавались какому-то описанию.
Справа от угла дома на траве был виден профиль автомобиля, а сзади, упершись руками в багажник, застыв, стоял человек. Казалось, он пытался толкнуть машину.
- Федь, надо идти, снова время теряем, - раздался голос Ласкина.
Кошкин молча вернулся к тротуару. Следом и Алёна.
Они шли шеренгой по дороге – слева Кошкин, правее него Вася, Алёна и капитан. Фонари были по-прежнему в руках у Феди и Сергея Петровича. Три пистолета Макарова с восемью патронами в каждом держали наготове, сняв с предохранителя, все, кроме Ласкина. Ожидаемо, у Васи начала ныть рука. По времени ему пора было принимать обезболивающее и противовоспалительное, которое осталось на столе в его комнате. Ласкин здоровой рукой прижимал висящую на повязке руку в гипсе к груди. Слева и справа тянулись изуродованные пятиэтажки. На тротуарах все чаще встречались замершие человекоподобные сущности с множеством уродств, – у кого-то глаза слишком далеко друг от друга, у кого-то нет ушей или носа, а у одного самой ярко выраженной деталью были удлиненные руки, с несколькими локтевыми суставами на каждой. По мере погружения в это сюрреалистичное пространство замерших псевдо-людей и машин становилось все больше. В машинах, которые стояли на дороге, сидели за рулем водители, а в припаркованных авто никого не было. Местные горожане были одеты в абсолютно обычные летние вещи: футболки, шорты, штаны, юбки, платья. На земле повсюду валялись тела разной сохранности – скелеты, разлагающиеся, источающие гнилостное зловонье трупы и мумии.
Улица Машиностроителей заканчивалась круговым движением, или первым кругом, как его называли жители настоящего Потерянного. Дойдя до круга, путники остановились. Справа находился торгово-развлекательный центр Потерянного, тот самый, о котором говорил капитан. Конечно же, здание было искажено, но узнаваемо, потому что цвет его фасада в реальности был оранжевый, и здесь, в псевдо-Потерянном, это трехэтажное здание так же было оранжевое.
Страх окутывал всех четверых непрошенных гостей этого города. Сейчас, пройдя по улице почти километр, стоя в окружении десятков, а то и сотен людей-манекенов, капитан озвучил вопрос, который давно висел в воздухе:
- Что мы будем делать, если они все оживут? – Сергей Петрович крутился, светя по сторонам, наводясь лучом то на одно оцепеневшее существо, то на другое. Повсюду стояли эти фантомные сущности. Не живые, не мертвые. Бессмысленные. Капитан фонариком вычленял из тьмы этих обездвиженных уродцев, счету которым не было конца – вот несколько в машине, вот на тротуаре, прямо в паре метрах, вот чуть дальше, вот на противоположной стороне дороги трое, кто-то на траве сидит, кто-то возле дома спиной повернут, - везде, куда ни посвети, стоят эти зловещие восковые фигуры. Понимание того, что тут творили с живыми людьми, вводило в еще большее состояние трепета перед этим поганым местом.
- Я надеюсь, что они тут как декорации стоят, - сказал Кошкин, рассматривая ближайшее существо на вид мужского пола, без видимых дефектов тела.
- Тот, в машине, сначала разговаривал с нами и двигался, а потом резко отключился, – сказала Алёна, – но те, в доме, двигались, когда другие были обездвижены. Старухи на первом участке тоже не оказалось, выходит, она ушла.
- Значит, одни не впадают в эту… как её назвать… в спячку, - рассуждал Федя, - а другие впадают.
- А что, если ночью они спят? – произнес Вася, но тут же поправил себя, - хотя нет, в тот раз мы зашли - был день, и все равно все в городе стояли, не шевелились. Ну... кроме тех… в доме.
- Какие-то являются декорациями, а какие-то - действующими лицами, если провести аналогию с театром, - предположила Алёна.
- Получается, что сейчас в городе полно вот этих вот… только не спящих, - сказал Федор, суетливо озираясь.
- Это факт, - сказала Алёна, - потому что тот, в подвале, до сих пор орёт, пока другие не шевелятся.
- Пойдемте уже, - произнес Ласкин, сделав пару шагов в сторону круга.
- Друг от друга не отходим и смотрим по сторонам, - скомандовал Федя, - когда идем, не болтаем, а держим ухо востро. За мной.
- Ну команди-и-ир, - произнес Сергей Петрович, покачивая головой.
Пройдя круговое движение, они вышли на Первомайскую улицу, являющуюся продолжением улицы Машиностроителей. Сам круг разделял две эти главные в городе улицы, но по факту это всё была одна длинная дорога, пронизывающая Потерянное насквозь. По Первомайской улице необходимо было пройти километр, потом свернуть на улицу Ломоносова, и далее сойти на улицу Кирова, где и находился дом Ласкиных. Идти до него от первого круга полтора километра.
Вася старался отгонять связанные с сыном трагичные мысли и образы, которые лезли ему в голову. Сделать это было непросто, и у него постоянно возникала перед глазами сцена с истекающим кровью Мишкой, зовущим отца на помощь. Вася твердил себе, что Миша в их доме, что все будет хорошо. Они зайдут в квартиру, заберут мальчика, и они той же дорогой вернутся домой. А потом Вася с сыном уедут из Потерянного. Он продаст квартиру, и они переедут в другой город, чтоб навсегда забыть это гиблое место. Мысленно Ласкин успокаивал себя, но в горле стоял горький ком, а чувство безысходности готово было вот-вот завладеть разумом отца и растоптать его. Ласкин еле сдерживал слезы.
Первомайская улица уходила вниз под небольшим углом и тянулась по прямой линии. В настоящем Потерянном с этого места, где они сейчас шли, если смотреть по ходу улицы, вдали, в двух километрах, можно было увидеть кромку леса, сразу за последними одноэтажными домиками. Кроме этого, если повертеться, то с этой точки, в разных направлениях, где нет пятиэтажек, тоже просматривался лес. Сейчас вокруг была лишь зловещая непроглядная тьма, которой, казалось, не будет конца… но конец тьме наступил внезапно…
Вдали, и непросто вдали, а очень, очень далеко, будто за лесом, по ходу направления Первомайской улицы, над домами, над деревьями появилась красная точка, тускло осветившая алым цветом всё! Сложилось ощущение, что точка эта висит на высоте нескольких километров и увеличивается, превращаясь в пятно на небе.
- Восход? – удивленно спросил Федя и остановился. Оказался он возле очередного псевдо-человека. Федя уже не обращал внимания на этих застывших существ, коих тут было бесчисленное множество. Обходил их, как, собственно, и остальные члены группы. Четверо путников застыли, глядя на краснеющие небеса.
- Высоко как-то, да? Будто из-за гор встаёт, - сказал Ласкин, смотря вдаль. Лица людей окрасились в багряный цвет. Алое пятно постепенно расширялось, подобно Солнцу, медленно поднимающемуся из-за морского горизонта. Расширялось и ползло вверх. Пятно превратилось в полукруг. Улица, уходящая вдаль, вся стала алой. Сотни созданий, стоящих на дороге и тротуарах, отбрасывали длинные тени на асфальт. Багровый восход с каждой секундой все сильнее окрашивал город в цвета крови. Это неправильное Солнце, будто говорило – бегите, красный – это цвет тревоги, опасности! Искаженные дома, небрежно налепленные на это нечистое место, в таком цвете казались еще уродливее.
- Это не Солнце. Это та Лампа, о которой говорил водитель, – предположила Алёна.
- А что это за преграда, из-за которой она восходит? – спросил капитан, - как будто горная цепь, хребет. Только уж больно ровный. Да?
- Да-а-а, - с удивление протянул Федя.
- Вершина хребта, будто линия прямая, - добавил капитан.
Красное светило уже вышло наполовину. Угловой диаметр Лампы был чуть больше Луны. Вставала она не из-за леса, а из-за чего-то, что находится гораздо дальше. И этот барьер был в десятки или сотни раз выше любого дерева.
- Похоже на какую-то стену, - сказал Федя,
-Да! – воскликнул капитан, - эта красная штуковина из-за стены восходит!
Действительно, барьером были не горы, а что-то, явно созданное искусственно. Преграду вдалеке, напоминающую гигантскую стену, стало видно силуэтом на фоне алого свечения. Тянулась эта стена влево и вправо, насколько хватало видимости и насколько могли достать лучи восходящего светила. Алый свет бил сквозь облака, через которые свет далеких звезд пробиться не мог.
- Стена? – удивленно произнесла Алёна, – стена высотой несколько километров?!
- А что за стеной? – произнес Федя.
Одно из существ, стоящее возле них, сделало глубокий вдох с хрипом и медленно повернуло лицо к красному небесному фонарю. Все четверо людей машинально отскочили от ожившей фигуры, но смысла в этом было немного: оглянувшись по сторонам, им стало понятно, что всё вокруг начинает оживать. Каждый силуэт сейчас был приведен в движение неизвестной силой. Длинные тени на дороге, отброшенные по всему городу уродливыми тварями, шевелились, копошились, будто черви, пока их создатели разминали затекшие конечности. Со всех сторон начались мельтешения и шевеления, сопровождаемые звуками - хрипами, стонами, криками, фразами.
- Что нам делать?! – выкрикнул Ласкин. Смотрел Вася на Фёдора и ждал какую-нибудь реакцию от него.
Кошкин наставил пистолет на ближайшего псевдо-человека. Молчал.
- Федя, - с испугом произнесла Алёна, озираясь.
Существо, выглядящее как обычный тридцатилетний мужчина, одетый в джинсы и футболку, повернулось к Кошкину.
- Здравствуйте, - произнес псевдо-мужчина и сделал шаг вперед.
- Стоять! – крикнул Фёдор, - руки подними.
Лампа полностью вышла из-за стены. Вокруг всё горело алым.
Существо подняло руки, сделало еще шаг и произнесло:
- Вам придется вести себя как дома. Вам придется подчиняться. Вам придется учить меня.
- Еще один шаг и я выстрелю! – сказал Федя.
- Смотри, - существо вытянуло руку ладонью к Феде, - концов пять. Как и у вас.
Со всех сторон к ним рванули ожившие фигуры.
- Федя, твою мать! – закричал капитан, - бежим!
Когда псевдо-человек сделал еще шаг, раздался выстрел – Кошкин выпустил пулю ему в лоб. Тот упал замертво на спину, а из отверстия во лбу брызнула струя крови, сливаясь по цвету с окружением. Фёдор принялся стрелять в ближайших существ, бегущих на него. Алёна с капитаном стреляли в созданий с противоположной стороны улицы, оттуда, где был круг. Обойма из восьми патронов у Кошкина закончилась за несколько секунд. Все восемь пуль Федя выпустил существам четко промеж глаз, а после грозно скомандовал:
- Бегом! За мной!
Медлить никто не стал.
За мгновенье до команды Кошкина, Алёна успела сделать четыре выстрела, два из которых попали в голову и тут же умертвили существ, одна пуля вошла в грудь, отчего псевдо-человек упал на спину, но тут же принялся подниматься, а четвертая пуля пролетела мимо. Капитан, будучи с трясущимися от похмелья руками, вообще ни разу ни в кого не попал. Длилось всё это буквально секунд пять – вот копии людей с двух сторон бегут, чтоб атаковать; мгновенно раздаются выстрелы из трёх стволов; часть противников падает замертво, заливая струями крови из пулевых отверстий в головах асфальт; и вот уже Кошкин, Алёна, Ласкин и капитан бегут перпендикулярно направлению улицы к первому попавшемуся зданию.
Вася, который никогда не был в эпицентре перестрелок, пока бежал пятьдесят метров до строения, успел осознать, что все, произошедшее за эти секунды, воспринялось им как более длительный временной интервал и виделось в памяти сейчас, будто в замедленном воспроизведении. Выстрелы Кошкина, который восемь раз успел сменить мишень, падающие один за другим создания, выстрелы Алёны и капитана - всё это было как во сне.
Зданием, к дверям которого они подскочили, была копия городской поликлиники. Ста двадцатикилограммовый Федя на скорости врезался в стеклянную раздвижную дверь, которая, конечно же, тут не раздвигалась, и вышиб её, сам чуть не упав. Балансируя руками, он восстановил равновесие, залетая в холл. Остальные заскочили следом. Не успев разглядеть, что там вокруг, что это за место и куда они вообще ворвались, все четверо рванули по инерции дальше. Впереди все так же летел Кошкин, который, продолжив прямую траекторию, выскочил на лестницу и побежал вверх. Когда они оказались на втором этаже, Федя, не останавливаясь, врезался плечом в первую попавшуюся деревянную дверь. Та с грохотом распахнулась. Четверка заскочила в красную, как и всё вокруг из-за света Лампы, комнату. Кошкин моментально захлопнул дверь и уперся в нее всей своей массой. Когда с другой стороны на дверь надавили, Федя чуть отъехал. Дверь приоткрылась, но ненадолго – капитан, Алёна и Ласкин навалились на Федю. Щель из комнаты в коридор уменьшалась, пока не исчезла полностью. Давление с той стороны не прекращалось. Все четверо людей изо всех сил упирались, сдерживая противоположный напор.
- Надо чем-то подпереть! – кричал Федя, - долго мы так не выстоим!
Кошкин оглянулся и увидел краем глаза в зловещем красном сумраке кровати, расположенные в ряд. За ними письменный стол, а возле стен - ряды стеллажей и шкафов. У каждой кровати стояло что-то наподобие штатива под камеру. Из штатива тянулись провода, а может веревки. В этом мире не было смысла давать точные характеристики предметам, потому что все предметы здесь не обладали положенными им функциями, а лишь изображали что-либо. Всё здесь лишь форма без содержания. Всё - обман, всё - фальшивка.
- Надо забаррикадироваться! Тащите мебель! – кричал Фёдор.
- Если мы отойдем, они продавят дверь! – ответил Ласкин, подпирая Кошкина.
- Сколько у вас патронов?! – спросил Фёдор.
- Четыре! – надрывно произнесла Алёна.
- У меня столько же, - крикнул капитан.
Кошкин, упираясь левым плечом в дверь, протянул обе руки в сторону.
- Давайте мне оружие. Их там немногим более чем нас, иначе мы бы не удержали!
Алёна и капитан, не переставая нажимать на Федю, отдали ему свои ПМ.
- На счет три отбегайте назад! - произнес Кошкин.
- Один! Два!.. Готовы?!
- Да! – практически хором ответили все трое.
- Три!
Алёна, Ласкин и капитан отскочили от Феди.
Могучий Кошкин еще несколько секунд удерживал дверь, медленно отъезжая назад, скользя по полу, а потом отлетел на пару метров и упал на спину. В дверной проем хлынули демонические человекоподобные образы. Кошкин, лежа на спине, в обеих руках держа пистолеты, сначала спустил курок левой рукой.
БАХ! – раздался грохот выстрела! Существо упало прямо на Фёдора, лицом к лицу. Кровь из простреленного лба создания струей толщиной с указательный палец залила Феде глаза, рот, нос. Кошкин отклонил голову в сторону, и, выглядывая из-за лежащего на нём трупа, поочередно спускал курки пистолетов.
БАХ! БАХ! БАХ! БАХ!.. - раздавались оглушительные выстрелы, отбрасывая эхо. Каменные стены звенели от грохота, а твари падали возле порога в помещение… БАХ! БАХ!
Фёдор сделал семь выстрелов. Пустой пистолет он откинул. Не переставая целиться в сторону дверного прохода, Кошкин одной рукой стащил с себя труп и поднялся с пола. Вытирал рукавом лицо от крови, но в итоге просто размазывал ее по себе. Одно существо осталось живо - лежало с простреленными ногами и, задрав голову, смотрело на Федю. Кошкин, перешагивая тела, подошел к двери. Выглянул в коридор – никого.
- Баррикадируем! – приказал Фёдор, - тела надо выволочь отсюда. Все, кроме этого, - он указал на раненого псевдо-человека.

17. Агенты несвободной воли
Все кровати, шкафы и стеллажи, что были в этом просторном помещении, имитирующем кабинет для физиотерапии, они придвинули к двери. Живого псевдо-человека усадили в дальнем от входа углу кабинета.
- Если попытаешься что-то сделать, я тебя пристрелю! – пригрозил пленному Кошкин. Засохшая кровь на лице полицейского была не так уж заметна на фоне алого света, но создавала сильный дискомфорт. К сожалению, отмываться тут было негде.
- Что сделать? - спросил тот.
- Что-то, что мне не понравится.
- Что тебе не нравится?
- Ты издеваешься?! - Фёдор наставил оружие на псевдо-человека.
- Я однажды издевался над другом, и мы поругались.
Ласкин внимательно слушал ответы этого удивительного создания. Капитан и Алёна смотрели в окно на очнувшийся от спячки город. По всей видимой части улицы, по тротуарам в разных направлениях шли псевдо-люди бог знает по каким делам. Машины на дороге просто стояли, но в них были водители. В одном из окон дома напротив человек периодически подносил руку ко рту, будто курил.
- Как тебя зовут? – спросил Ласкин у пленника.
- Есенин.
- А имя есть?! – вмешался Фёдор.
- Есенин, это моё имя.
- Ты видел тут мальчика? – спросил Ласкин, - ему одиннадцать лет. Волосы темные. Раздетый - в трусах и в белой майке.
- Тут нет мальчиков. Мы все взрослые люди.
- Не тут, а в городе! – повысил тон Вася.
- В городе есть мальчики, есть девочки. Есть дети.
- Где они?!
- Кто?
- Где дети?!
- Дети в детском саду, в школе и на детских утренниках.
- Бесполезно, - произнесла Алёна.
- Отвечает, будто робот, - сказал Ласкин и оперся руками на подоконник. Уставился в окно.
- Может, они и есть роботы? – предложил капитан.
- Может, - ответил Вася, а потом добавил, - надо идти за Мишей.
- Куда ты пойдешь? – сказал Фёдор, - ты посмотри сам: их там сотни! А если население тут, как у нас в Потерянном, то больше десяти тысяч!
- И что ты предлагаешь, ждать пока они снова замрут?
- Если ты сейчас выйдешь, они… я даже не знаю, что они сделают, - запинался Федя, - очевидно, схватят тебя… а дальше… убьют, расчленят, посадят в подвал… все что захотят, сделают! Нельзя идти!
- Есенин, - обратилась к нему Алёна, - ты знаешь, что это за устройство в небе?
- Это Лампа.
- Из-за нее вы все пришли в сознание?
- Я не знаю.
- Когда Лампы не было на небе, где ты был?
- Лампа всегда на небе.
Вася повернулся и присел на подоконник.
- Если без Лампы они не в сознании, значит, для них не существует момента, когда нет Лампы, - предположил Ласкин, и вновь посмотрел сквозь окно. Лампа взошла над горизонтом градусов на пятнадцать-двадцать. Василий прикинул в уме, что если это угловое расстояние по небосводу она прошла примерно за полчаса, то сядет она где-то через два с половиной часа. В Васе боролись два желания, первое – эмоциональное, которое заставляло его броситься прямо сейчас в одиночку искать сына, а второе – рациональное, предлагающее переждать. Мысленно Вася вышел из больницы и тут же увидел, как все вокруг остановились и уставились на него, а через мгновенье накинулись и…
- Нет, если я сейчас выйду, - думал он, - я не спасу Мишу с вероятностью сто процентов. Если мы переждем и выйдем, когда они вновь застынут, шанс вернуться домой с сыном появляется.
- Почему вы гнались за нами? Что вам от нас надо? – спросила следователь.
- Мы станем вами, - ответил Есенин.
Четверо настоящих людей переглянулись. В кабинете повисла пауза. Ответ существ не предвещал ничего хорошего. Ласкин тут же представил, что эти создания захватят Землю, что начнется война с их миром, и человечество проиграем. Алёна представила, как её тело медленно растворяется, а вместо него создается похожее, только с исковерканным демоническим сознанием, как это бывало в фильмах про похитителей тел. Кошкин подумал, что надо как можно быстрее зайти в этот уродливый мир с армией и разнести тут всё. А Сергея Петровича мучила жажда и похмелье, и всё, о чем он сейчас думал, это о бутылочке пива.
- Как вы собираетесь стать нами? – спросила Алёна.
- Я не знаю.
- Что вы делаете с пойманными людьми? – снова задала вопрос девушка.
- Я не знаю. Я не ловил. Спросите у тех, кто ловил.
- Вы убиваете людей? – спросил Ласкин.
- Да.
- Зачем?
- Если мешает, мы убираем то, что мешает.
- Где похищенные люди?

продолжение ЧАСТЬ 2. Поход в город, созданный нейросетью #рассказы #хоррор #фантастика