CreepyStory

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

-- Я вызываю тебя на дуэль, -- сказал он. – Прямо сейчас! При свидетелях. Как представитель аристократии – представителя аристократии. На смерть.

Вальдемар удивился.

-- Ты серьёзно? – спросил он. – Ради Лизы? Которая тебя не любит? Ты собрался умирать?

-- Это мы ещё посмотрим! – Камил коснулся рукояти кинжала, от гнева готовый в любую секунду выпустить кишки своему старому другу. – Ты предал меня. За моей спиной ты… ты увёл её!

-- Не просто увёл, -- Вальдемар решил выпендриться перед своими знакомыми. – Я оказался у неё первым. Ручейки крови на её белых ляжках тому свидетельство! Можешь даже посмотреть. Если она их ещё не отмыла водицей…

Толпа засмеялась. Камил выхватил кинжал и тогда Нойманн вскочил, ушёл в сторону. Знакомые тут же с опаской расступились.

-- Будь по-твоему, сын бульона, -- бросил Вальдемар, так же вытянув из ножен свой кинжал. В глазах его мелькнул азарт. – Дуэль, так дуэль. Не будем превращать сий фарс в резню идиотов, верно? Тем более в Башнях Знания. Согласен?

-- Я убью тебя! – рявкнул Камил. – На дуэли, так и быть! Не здесь!

-- Тогда я пользуюсь своим правом выбора оружия, -- сказал Нойманн. – Раз уж ты позвал меня на дуэль. Таков кодекс.

-- Давай быстрей! – согласился Камил.

-- А драться мы будем, друг мой, на мечах, -- ухмыльнулся Вальдемар.

Это значило одно. Камил практически обречён. Ведь всю свою жизнь он обучался бою на топорах. Владению мечом Ларс их обучал совсем немного.

– Если ты не трус, конечно, -- добавил Вальдемар.

-- Ты знаешь, что я владею только топорами. При этом ты хорошо владеешь мечом не хуже, чем топором. Справедливо было бы сразиться на топорах.

-- Я так и думал, -- сказал Вальдемар и приготовился. – Ты такой же трус, как и вся твоя семейка. Но право выбирать оружие принадлежит тому, кого вызывают на дуэль. Таков кодекс. Или ты хочешь отозвать вызов? Признать своё позорное поражение? Ну хорошо, так и быть. Я принимаю твоё поражение, Камил. Расскажу о нём Лизе сегодня вечером. Тогда она будет хихикать не только от моих поцелуев.

Камил вспыхнул и бросился в атаку. Нойманн тут же контратаковал, слегка порезав Камила, но сам при этом оказался вне зоны досягаемости.

-- Брось, Камил, -- сказал Вальдемар. – Если ты собрался умирать, то умри хотя бы с честью. А не как убийца.

Камил остановился. Из пореза сочилась кровь. Если он даже убьёт сейчас Вальдемара, то его упрячут в темницу. Возможно, могущественная семья фон Нойманнов поспособствует, чтобы Камилу отрубили какую-нибудь часть тела, сделав его в отместку бесполезным калекой. Не лучший расклад. Дуэль на мечах тоже не была хорошим подарком судьбы. Но она была лучшим решением в этой ситуации. Это будет вполне законным основанием прирезать его.

-- Хорошо, -- согласился Камил. – Будет дуэль. На мечах. Где возьмём их?

-- У меня и у Карла есть, -- ответил Вальдемар. – Можешь выбрать любой. Кто будет свидетелем?

-- Ларс, -- сказал Камил, недолго думая.

-- Согласен, -- кивнул Вальдемар. – Тогда встретимся на тренировочном дворе вечером. Я принесу мечи. Ты договорись с Ларсом. Ну и зевак пригласим побольше.

Знакомые Нойманна тут же одобрительно загудели.

Камил шёл по коридорам. Ярость постепенно стихала. Конечно, она всё ещё полыхала в груди. Но уже не так, как в тот самый момент, когда он только узнал об измене Лизы.

А можно ли считать это изменой? Ведь он, оказывается, был просто «другом». Она ему ничего не обещала. Она не признавалась ему в любви. А правду ли сказал Вальдемар?.. Наверняка. Ведь зачем иначе Лизе было ложиться под него?

Камил вообще ничего не понимал. Зачем они так поступили с ним? Он в одночасье лишился и друга и своей возлюбленной. А скоро мог лишиться и жизни. Чем больше он размышлял о ходе грядущей дуэли, тем сильнее отчаивался. Ему не победить. Ни за что.

-- А я говорил, нужно было в таверну, -- Ларс не обрадовался новости о предстоящей дуэли. – А почему ты не позвал на дуэль свою ненаглядную? Ведь она же тебе изменила, а не Вальд.

-- Вальдемар тоже меня предал! Он знал, что Лиза – моя! – ответил Камил.

-- Ну, теперь это всё неважно. Тебе нужно подготовиться до вечера. Времени не так уж и много.

-- Это невозможно, -- сказал Камил. – Нойманн упражнялся мечом несколько лет.

-- Он уже давно им не пользовался, -- сказал Ларс.

-- А я не пользовался им никогда.

-- Справедливо, -- согласился Ларс. – Вальд выдвинул не самое честное условие. Поэтому и ты должен научиться кое-чему. Знаю я один грязный приёмчик, который однажды выучил в юности, чтобы уметь в случае чего компенсировать недостаток умения владеть мечом.

Тренировка продлилась не больше часа. Потом Ларс сказал, что достаточно – перед дуэлью нельзя переутомляться.

-- Только не вмешивайся в дуэль, -- попросил Камил. – Я хочу, чтобы всё было честно. И к чёрту, что ты обещал Есению меня защищать!

-- Не буду, -- ответил Ларс. – Кодекс – это святое. У меня нет причин вмешиваться в дуэль. Тем более, тебе нужно учиться отвечать за свои поступки и слова.

-- Вот и славно.

Началось тревожное ожидание дуэли. Сердце раздиралось на части от боли. Мир потерял все свои краски. Сделался ещё черней и мрачней, чем был до знакомства с Лизой. Стало совсем уж невыносимо жить. Он рассудил, что лучше тогда умрёт в отчаянной схватке, чем будет жить в позоре, и с такой болью на душе.

Ларс рассказывал свои старые истории, чтобы отвлечь мальца от переживаний, но Камил пропускал всё мимо ушей.

Потом на тренировочную площадку пришёл дылда Грег.

-- Камил, -- пробасил он и встал столбом, пытаясь найти нужные слова. – Вальдемар не прав. Он поступил, как урод. Как последний урод. Если бы он сделал это с моей Ингой… Я бы его зарубил без дуэли.

-- Спасибо, Грег, -- грустно ответил Камил. – Я бы тоже его прибил…

Грег постоял ещё, не находя слов.

-- Вальд хвалится, что в бое на мечах ему здесь нет равных, -- сказал он. – И что вы будете биться на мечах. И что его победа будет лёгкой… Зачем ты согласился биться на мечах?

-- Я позвал его на дуэль. Значит за ним – право выбора оружия.

-- Дурацкое правило, -- пробубнил Грег. – Удачи тебе, Камил. Я надеюсь, что ты победишь этого гада… Вальд мне никогда не нравился. Все эти аристократишки одинаковые. Так и хочется сломать им нос.

-- Я тоже аристократ, Грег, -- напомнил Камил.

-- Ну ты это… ты нормальный аристократ. И хороший друг.

-- Спасибо, Грег, за добрые слова…

Потом на полянку прибежал Карл Нойманн. Он был особенно взволнован.

-- Камил, не нужно, -- говорил он. – Зачем вам драться? Тем более насмерть? Я, конечно, понимаю, любовь и всё такое… И что Вальд поступил неправильно. Но, Камил! Это нужно остановить. Я не хочу, чтобы вы бились между собой!

-- А я хочу, -- коротко буркнул Камил. Карл замер.

-- Я понимаю, -- сказал он. – Но, Камил!... Отзови дуэль. Не нужно ссориться. Нужно всем помириться. Решить как-то по-другому.

-- Вальд не хочет ничего решать, -- сказал Камил. – Он сделал это специально. Чтобы растоптать меня. Я ему этого не позволю. Кто-то из нас двоих сегодня умрёт. И я надеюсь, что это будет он.

Карл снова замер, что-то взвешивая.

-- Камил, -- снова сказал Карл. – То, что сделал Вальд – ужасно. Я бы сам такое никогда не простил. Но из-за какой-то девки… Камил, извини меня за последующие слова, я никак не хочу задеть тебя ими, но ведь Лиза – ненадёжная девка! Биться ради неё…

-- А Вальд, значит, оказал мне услугу! – вспыхнул Камил. – Он, значит, как мой лучший друг показал мне, что Лиза – шлюха? И что она недостойна меня? Карл! Уйди! Не хочу говорить с тобой!

На душе сделалось ещё хуже. Его предал друг. Его предала любовь. Его семью перебили разбойники. А князь Искро норовит сгнобить и брата. За что ему такая жизнь?

К моменту дуэли Камил снова полыхал в ярости.

К тренировочной поляне сбежались зеваки. Довольные рожи, голодные до зрелищ. Камил ненавидел их всех. Когда-то давно он отстоял их спокойствие, набросившись на «старшаков» и на Маркуса. А теперь эти ублюдки стояли чуть поодаль и обсуждали предстоящий смертельный поединок.

На дуэль явился даже Маркус. Наверное, наблюдать, как два врага пытаются убить друг друга – очень приятно.

А ещё пришла она. Лиза. Сердце заколотилось. От волнения. От надежды. И от испепеляющей ненависти. Она не подошла к Камилу. Не пожелала победы. Она разговаривала со своими подругами и не обращала на него никакого внимания. Только однажды их взгляды пересеклись. И взгляд Лизы был ужасно холоден и безразличен, он ранил страшнее, чем лезвие меча.

А потом толпа загалдела. Вальдемар спускался по ступенькам к поляне, в компании своих новых друзей.

Ох, как и разозлился же Камил, когда Вальдемар поцеловался с Лизой! Демонстративно. Одарив его насмешливым взглядом.

А что мог поделать Камил? Только стоять и смотреть. Надеяться, что боги в этой дуэли будут к нему благосклонны. И что ему получится отомстить. Как же Камил хотел разрезать Вальдемара на мелкие кусочки!

Вальд передал Ларсу мечи. Ларс проверил оружие. Не затуплённое. Оба меча были хороши.

Когда Камил взял в руки меч, то осознал, что сглупил. Нужно было найти какой-нибудь способ. Нужно было стравить на Нойманна Бродягу. Или найти способ наслать проклятье. Или найти способ при помощи Изнанки облегчить себе битву. Усилить себя. Все эти идеи пришли к нему в самый последний момент. Слишком он оказался убит горем. Если Вальд не искал справедливого боя, то почему Камил должен был стремиться к честному поединку? Как баран, верно идущий на бойню…

-- Сейчас начнётся… -- донеслось из толпы, окружившей ребят.

-- Поприветствуйте друг друга, -- сказал Ларс. Дуэлянты скрестили мечи. Потом немного разошлись.

-- Хотите что-то сказать перед дуэлью?

Оппоненты помотали головами.

-- Тогда… -- Ларс тревожно вздохнул. – Бой!

Бывшие друзья подошли чуть ближе. Но никто не атаковал сразу. Некоторое время они напряжённо кружили, выгадывали подходящий момент. Но этот момент всё не наступал. Нойманн осторожничал. Камил – тем более.

Нужно было сделать ложное движение, вынудить Вальда атаковать в пустоту, а потом стремительно перейти в контратаку, пока тот не успел замахнуться снова. В этом и был весь успех поединков насмерть. Кто первый бил, тот скорее терял равновесие.

Все смертельные удары совершаются внезапно, неожиданно, в самый неподходящий для противника момент. Этот момент нужно было как-то создать. И оба это понимали. Учил их Ларс.

Нойманн был уверен в своей победе. Но парень понимал, что зазнайство – кратчайший путь к поражению. Поэтому не рисковал. Он надеялся, что Камил, движимый ненавистью, набросится первым. Он для этого сделал всё возможное.

Но Камил не бросался...

-- Так и будешь сто… -- не успел договорить Вальд, Камил тут же атаковал быстрым взмахом. Нойманн отступил на шаг – к контратаке он не был готов. Лезвие меча не достигло цели. А Камил не продолжил атаку, потому что думал, что оппонент тут же ударит в ответ.

Снова напряжённое молчание. Выжидание.

Следующим атаковал Вальдемар. Сердце Камила заколотилось. Он отбил взмах, сделал колющий выпад и едва увернулся от обратного замаха Нойманна – острие клинка едва ли не вспороло шею.

Вальдемар снова бросился в атаку. Камил растерялся и сделал два шага назад. Но Вальдемар лишь набрал скорости и теперь нёсся на него, прижимая к толпе, в угол. Камил юркнул в сторону, заходя под пустую руку Нойманна, с неудобной для него стороны. Вальд замешкался, этого хватило, чтобы Камил выиграл долю секунды для немедленного выпада.

Нойманн развернулся слишком быстро, он отбил удар Камила. Он завращал лезвием, словно жонглёр, сбивая с толку, вдруг резко нагнулся и атаковал размашистым ударом в ноги.

Боль пронзила бедро. Камил зарычал, но со злобой замахнулся на провалившегося в атаке Нойманна и рассёк ему лоб. Лиза взвизгнула.

На большее дотянуться не успел, лишь рассёк кожу, а кость не пробил…

Вальдемар фыркнул и снова сделал выпад.

Камил отошёл чуть назад, прихрамывая. Рана неглубокая, но всё равно сковывала движения. А вот у Вальдемара кровь стекала на глаза ручьём. Отвлекала. Камил решил немного потянуть. Пусть сначала кровь зальёт глаза ублюдку. А потом он использует приём, которому его научил Ларс. Это точно станет неожиданностью для зазнайки!

Вальдемар снова сделал выпад, но Камил отшагнул.

Вальдемар сделал короткую паузу, вытер кровь и тут же бросился в атаку. В стремительную атаку!

Отойти назад не получилось, Нойманн, видимо разгадав задумку, атаковал с куда большим напором, обретя наконец смелость. Его осторожность куда-то испарилась. На её месте осталось только желание победить.

Больше ничто не сдерживало его потомственное мастерство.

От первого взмаха Камил увернулся, второй заблокировал, а третий… Меч Вальдемара описал дугу и слишком неожиданно поменял траекторию. Обманное движение. Колющий удар. Камил сбил меч свободной рукой, отвёл от живота, схватил лезвие ладонью, обезоружив противника, попытался тут же уколоть в ответ... Вальдемар резко дёрнул лезвие назад...  Жгучая боль пронзила ладонь, Камил рявкнул, отпрянул. А потом с колоссальной злобой замахнулся, вложил в  удар всю свою ярость. Звякнули лезвия, высеклись искры.

Нойманн парировал.

И проткнул Камила.

Острие врезалось между рёбер. Глубоко. Тут же перехватило дыхание.

Камил замахнулся ещё раз. Но боль пронзила его настолько сильно, что меч вылетел из рук.

Вальдемар отшагнул назад. Смахнул с острия меча капли крови.

Камил не смог устоять на ногах. Он рухнул на колени. Но и на них продержаться долго не сумел – тело отказывалось слушаться. От боли Камил свалился на спину, судорожно втягивая воздух и поскуливая.

Ларс нахмурился. Ему хотелось броситься на помощь. Но нельзя.

Вальдемар с насмешкой уставился на Камила.

-- Ты же не думал, что всё закончится иначе? – спросил он.

-- Убей его! – крикнул кто-то из толпы. Интересно, кто? Но в ответ ему сказали заткнуть свой грязный рот. И тот голос принадлежал Грегу.

-- Скажи спасибо Карлу, -- бросил Вальдемар. – У моего брата добрая душа. Я пощажу тебя. Сам бы я тебя прикончил с удовольствием. Надеюсь, теперь предмет нашего спора исчерпан. Лиза – моя. А ты теряешь на неё притязания. И вражда между нами закончена. Как, впрочем, и дружба. Если ты не подохнешь, конечно, от такой раны…

-- Поединок окончен, -- сказал Ларс толпе, едва услышав слова Нойманна. – Победой Вальдемара фон Нойманна! Предмет спора исчерпан. Расходитесь. Нечего теперь толпиться…

Вальдемар убрал меч в ножны. Подобрал второй меч. И скрылся из виду.

Ларс тут же оказался рядом и принялся разрезать Камилу одежду на груди.

-- Терпи, -- говорил он, прикладывая заранее приготовленные тряпки. – Терпи. Первое боевое ранение.

-- Как ты, Камил?! – прибежал Ишуас. Он прибыл на дуэль уже после её начала и с ужасом наблюдал за происходившим. – С ним всё будет хорошо?

-- Рана не смертельная? – пробасил подоспевший Грег.

-- Любая рана смертельная, -- был честен Ларс. – И многое зависит от настроя раненного. Унылый дохнет от царапины. А тот, у кого имеются незаконченные дела – тому и голову снеси – пройдёт пятнадцать вёрст… Да, Камил? У тебя же ещё есть незаконченные дела?

Всего этого Камил не хотел и слышать. В один день он лишился любви, друга. А теперь ещё и чести.

-- Про честь ты зря, -- возразил Грег. – Проиграть в дуэли – это поступок, никак не влияющий на честь. Тем более ты не умел биться на мечах. Это Нойманн потерял бы честь, если бы тебя убил. Ладно ещё – сыграл в великодушие, кусок дерьма…

-- Что эта «честь»! -- воскликнул Ишуас. – Мнение других о твоем достоинстве! И твой страх перед этим мнением! А перед чьим мнением? Перед мнением этих ублюдков?

Ишуас бросил злобный взгляд на довольных зевак. Толпа принялась расходиться…

-- Лучше помогите протащить его на ложе, говоруны, -- сказал Ларс.

Камил увидел, как Лиза уходит в обнимку с Вальдемаром, изредка оглядываясь назад – не умер ли «друг». И тогда Камил потерял сознание, провалившись в черноту…

***

Спасибо за жирный дон!) Посылаю лучи добра)

Александра Владимировна 2000р «Спасибо за творчество!»

Мой ТГ канал: https://t.me/emir_radrigez

Я подошёл к костру, вокруг которого собрались все научные работники и мой друг Мишка. Эдуард подвинулся, освобождая место на брёвнышке. Напротив меня сидела Лариса в наброшенной на плечи Мишкиной куртке.

"Ишь ты!" - покосился я на Мишку.

Тот пожал плечами и привлёк девушку к себе. Та доверчиво прижалась к нему.

- Вот вы тут пели песню, про русалку, - начал я неуверенно, - русалки, кто они?

- Русалки... ммм... - начал было говорить Пётр Егорович.

- Потонувшие девушки, - прошепелявил Сергей Иванович.

- Это они сегодня по лесу бегали? Аукались? - задал я провокационный вопрос.

- Ну да, - невозмутимо ответил Сергей Иванович, - смущают соблазном, и завлекают лукавством... Примерно так же, как наша русалка, - кивнул он на Ларису.

Та смущённо подняла глаза на Мишку, потом теснее прижалась к его плечу.

Я понял, что меня разыгрывают.

- Нет, а всё-таки? - продолжал допытываться я.

- Понимаешь, Алексей, - сказал Кижум, - дело вовсе не в русалках...И не в леших...

Он надолго замолчал.

- А в чём тогда?

- Дело в том, что место здесь странное, особое. Если принять на веру гипотезу о существовании параллельных миров, то можно предположить, что существуют на Земле места, где эти миры, если и не пересекаются (они всё-таки параллельные!), то подходят друг к другу очень близко, почти соприкасаясь. Это пока научно не обосновано... Но вот Егорыч, он местный, не даст соврать. Камень, на котором так любит сидеть наша Лариса, издавна манит к себе людей. Людей, страдающих оттого, что не могут найти свою половинку, не могут обрести счастье.

- И что, помогает? - недоверчиво перебил Мишка. - Как это работает?

- А разве не видно? - кивнул Пётр Егорович на зардевшуюся Ларису. - Да что люди, медведь вон и тот кругами ходит, тоже свою половинку ищет, - лукаво усмехнулся он, подбросил в костёр сухих веток и добавил:

- Вот и русалочки проказничают, аукаются...

- Ну да, ведь фольклор не на пустом месте вырос, - проговорила до этого молчавшая Анна Григорьевна, - русалки да водяные издавна жили в таких местах.

- У всего живого на Земле есть своя половинка, - продолжал Кижум. - По принципу комплементарности у каждого индивидуума - своя, идеально подходящая только ему, пара. Часто люди влюбляются, женятся, заводят потомство со случайными партнёрами. И тут уж как в лотерее: угадал - не угадал. Очень мало кому повезло, и он нашёл идеальную пару. Про таких говорят, что у них большая любовь... Счастье на всю жизнь.

Я слушал Эдуарда и не узнавал в нём давешнего несуразного ботаника, сосиской висящего на скале.

- Но... любовь слепа, - продолжал учёный, - порой она настигает людей, которые на самом деле не являются друг для друга единственными партнёрами, с которыми они, идеально совпадая по всем параметрам, могли бы быть счастливы. Отсюда такое большое количество разводов. Именно поэтому так много людей, несчастных в браке с "чужими" половинками. И так много людей, которые никак не могут найти своё счастье.

- Ну, а как это связано с параллельными мирами? - нетерпеливо перебил я.

- Не торопите меня, Алёша, я не потерял нить разговора. В этом месте могут происходить удивительные вещи. Кто-то найдёт свою половинку прямо здесь, - Кижум бросил взгляд на Ларису с Мишкой. - У кого-то всё намного сложнее.

Анна Григорьевна глубоко вздохнула и неожиданно призналась:

- Уже третий год сюда езжу, стога ставлю, а что-то нет мне подсказки, как дальше жить... как муж пропал, неспокойно мне. Может, объявится скоро? - с надеждой в голосе проговорила она.

- А мне сон недавно приснился, - мечтательно произнёс Сергей Иванович, - будто оказался где-то в Монголии, хотя - с чего бы вдруг? Так ясно картинку увидел... Будто разбираю юрту, гружу на верблюда. Жена коз доит, а детишки наши бегают, резвятся... И нет никого на свете счастливее меня! Почему-то чувствую я, что именно так всё и будет...

- Вот и говорю, - отмахиваясь от дыма, продолжал Кижум, - у всех по-разному. Иногда происходит временной сдвиг. Родные души соединяются, лишь совершив виток на спирали времени. В совсем другом измерении. Там, где это действительно для них возможно.

Я встал и медленно побрёл к реке. Нужно было как-то переварить услышанное. Что здесь правда, а что домыслы?

Ноги сами вынесли меня к большому валуну, на котором мы с Мишкой два раза за долгий сегодняшний день находили странную девушку, Ларису.

Вспомнив, как ловко запрыгнула на камень Анна Григорьевна, я усмехнулся.

Что-то во всём этом действительно есть странное, непонятное...

Кижум-мужик в ботинках не на ту ногу, и Кижум, учёный, рассказывающий о принципах комплементарности... Память восстанавливала яркие картинки сегодняшнего дня. Обычные вещи представали в искажённом или утрированном виде, или перемежались с чем-то и вовсе необъяснимым.

Забрался на камень, присел. Он был ещё тёплым от июльского солнца. Я лёг на плоскую спину валуна, закинув руки за голову. С реки повеяло приятной прохладой. Даже комары куда-то делись. Было тихо.

Не знаю, долго ли так пролежал на камне, вспоминая наш злополучный сплав, трагедию, произошедшую год назад чуть ниже по течению.

Внезапно мне показалось, что Ольга где-то совсем рядом. Резко сел, прислушался. Не услышал никаких звуков, но ясно, всей своей кожей ощутил её присутствие. Понял, как тоскует она по своей рано оборвавшейся жизни, по неосуществлённым надеждам, как сильно она меня любит. И просит о помощи.

- Как, Оля, как я могу помочь тебе? - я и не заметил, что начал говорить вслух, обращаясь к чёрной воде. Вода не отвечала. И только луна с задорными рожками отражалась от гладкой поверхности.

- Иди ко мне, - услышал беззвучный Ольгин зов.

Не раздумывая больше ни секунды, шагнул с камня прямо в чёрную воду омута.

***

Словно щепку, кидала во все стороны меня взбесившаяся река, крутила, вертела волчком. Вокруг ничего не было видно из-за пены и брызг. И вдруг я увидел её. Оранжевый жилет в гигантском водовороте. Я схватил Ольгу за шиворот, изо всех сил выгребая одной рукой к выходу из воронки.

Потом вытащил девушку на берег и опустил её на сиреневую от кандыков полянку.

Она ударилась головой, нахлебалась воды, но была живая! Ольга застонала, открыла глаза.

- Алешка! Любимый!

Я осторожно положил её голову себе на колени, гладил рукой мокрые волосы, и был самым счастливым человеком во всей вселенной.

- Оленька! Милая! Я теперь никому не отдам тебя! - ласково приговаривал я.

И тут внезапно увидел Мишку. С растерянным лицом тот метался по берегу.

- Мишка, вот она, я нашёл! - обрадовано закричал я.

Мишка не услышал. Не останавливаясь, он проскочил мимо, чуть ли не наступив на нас. Следом бежал, отчаянно размахивая руками... я сам.

Потрясённый, смотрел, как бегали, метались по берегу я и Мишка, какое отчаяние было написано на наших... на их лицах! Мы с Ольгой были здесь, а они, Мишка и тот, прежний я, не видели, не могли нас видеть!

Я повернулся к Ольге. Она счастливыми глазами смотрела мне в лицо.  И мне стало вдруг совершенно неважно, где жил все эти годы до этого. Впереди была новая, незнакомая жизнь и большая любовь.

(продолжение следует)

Наша с Мишкой храбрость, подогреваемая безответной любовью, граничила с бесшабашностью. Реку выбрали не очень сложную, в самый раз - для нас, чайников. Но строили из себя крутых водников. Поработать вёслами, конечно, придётся. Ничего, поработаем, пощекочем нервы. А Ольга сама сделает выбор. И если даже не прямо скажет, то, по крайней мере, как-то даст понять, кто из нас ей дорог больше.

Иногда затейливые меандры выносили реку на относительно спокойные участки. Тогда мы гребли с Мишкой вдвоём, а Ольга отдыхала на площадке между двумя баллонами, рядом с рюкзаками. Передышки были короткими и случались нечасто. В основном же это была бешеная работа вёслами, концентрация сил и внимания. От быстроты реакции каждого зависело многое. За время сплава мы здорово приноровились друг к другу: гребли слаженно, кат почти всегда шёл ровно.

Вскоре наше с Мишкой соперничество понемногу, само собой, стало отходить на задний план. Нашим основным соперником стала река. Она подчинила нас своему ритму, своей мощи, своим капризам.

Только вечером, на берегу, опять включалось наше соревнование за благосклонность девушки.

Мишка по обыкновению начал ставить палатку. Ольга принялась чистить картошку. Я, пошатываясь от усталости, отправился на поиски дров. Старался управиться побыстрее, чтобы в моё отсутствие между ними ничего не успело промелькнуть. Вернувшись с охапкой валежника, внимательно оглядел их. Мишка с подозрительно довольной рожей помешивал супчик, а Ольга в его куртке, накинутой на плечи, смущённо вертела в руках медуницу. Я тут же начал умирать от ревности.

Вечером Ольга играла на гитаре. Она любила петь длинные баллады о храбрых рыцарях и загадочных русалках.

Ладони покрыты кровавой мозолью,*

И силы оставят вот-вот моряка.

Вдруг видит сквозь веки, что съедены солью:

За борт ухватилась русалки рука.

Русалки рука появилась из моря,

И девушка смотрит в глаза моряка.

Слушая её сильный, тёплый голос, видя её лицо, озаряемое всполохами костра, я задыхался от любви. Мне нравилось в ней всё: серые с лукавинкой глаза, длинные пальцы, перебирающие гитарные струны. Мне нравилось даже то, как она умела нами манипулировать.

Я не представлял своей жизни без Ольги.

Ты злейший из всех, и прислал господин мой

От ада спасенье тебе предложить:

Ты жизнь обретёшь до скончания мира,

Коль станешь ему беззаветно служить.

Коль станешь служить, ты спасение купишь,

И счастлив ты будешь ценою души!

Всё испортил Мишка. Насмешливо глядя на меня, начал подпевать, перевирая слова и мелодию:

Коль станешь служить, то и пива ты купишь,

И с вяленой рыбой попьёшь от души!

А потом вдруг ни с того ни с сего стал рассказывать какой-то старый анекдот, окончательно разрушив очарование песни.

После недолгих посиделок завалились спать. Натруженное тело ныло, хотелось вытянуться во весь рост, раскинуться. А тут - одна на троих двухместная палатка! Ольгин спальник был, естественно, в середине. Убедившись, что Мишкины руки на месте, и целомудренности любимой девушки ничего не угрожало, закрыл глаза и я. Тут же провалился в сон. А утром выскочил из палатки с первыми лучами солнца, развёл костерок. Когда мои сонные друзья выползли из палатки, протянул Ольге кружку кофе.

- Ой, Алёшка! Кофе! В тайге! Здорово! А в котелке у тебя что? Неужели гречка с белыми грибами? Ну, скажи, откуда у тебя белые грибы в середине мая? - Восторженно воскликнула она, и, млея от удовольствия, я приоткрывал некоторые тайны кулинарии, ловя на себе завистливые Мишкины взгляды.

Шёл пятый день путешествия. Большая часть маршрута была пройдена. Впереди оставалось лишь одно сложное место - Ведьмины Пороги, которыми нас ещё в городе пугали матёрые водники. Говорили, что в разное время там потерялось уже несколько человек. Мы с Мишкой были слишком самонадеянны, чтобы поверить в чьи-то россказни.

Утром Ольга словно что-то почувствовала. Долго расчёсывала свои длинные волосы, потом обернулась с побледневшим лицом.

- Ребят, может, обойдём по берегу, как-то страшновато вдруг сделалось, - И оназябко поёжилась.

- Всю реку, считай, прошли, а тут - по берегу! Не бойся, пройдём пороги - и всё! - Бодрым голосом заверил я, пытаясь не поддаться Ольгиному внезапному испугу.

- Не, кому страшно - пусть идут по берегу, - Мишка произнёс это особенно насмешливо.

- Я одна не пойду! В лесу - медведи! - по-детски вскрикнула Ольга.

- Волков бояться - в лес не ходить, - констатировал Мишка, спихивая кат на воду.

Мы замолчали. Я помог застегнуть девушке спасательный жилет, каску, ободряюще тронул за плечо:

- Всё будет нормально, Оль. Не бойся - ты же с нами...

Берега разошлись в разные стороны, река замедлила бег, словно собираясь с силами, чтобы вновь обрушить воды вниз, по ступеням Ведьминых Порогов. Нарастал шум падающей воды. Я оглянулся. Ольга кивнула, показывая, что с ней - всё в порядке.

- Держись! - закричал вдруг Мишка.

По широкой и относительно невысокой ступеньке катамаран плавно соскользнул ниже, потом вдруг резко попёр на громадный камень.

- Табань! - орал Мишка, - левее!

Едва успели отрулить от одного валуна, как тут же перед носом ката вырос второй. С трудом увернулись, правя на широкий слив, но сильная струя потащила в узкий проход между двух камней, едва заметных в пене яростно клокочущей воды. Я вцепился в весло, пытаясь грести изо всех сил, но ощутил полную беспомощность перед стихией, бесполезность своих действий. Словно щепкой, играла катом взбесившаяся река, вертела волчком, крутила во все стороны.

Внезапно катамаран накренился вперёд, увлекаемый мощной силой водопада. Встал почти вертикально, в ту же секунду я полностью погрузился в воду. Руками и ногами судорожно вцепился в баллон, пытаясь удержаться на нём. Вода тут же устремилась внутрь, пытаясь заполнить меня доверху через рот, нос и уши.

Постепенно кат выровнялся. Вокруг ничего не было видно из-за пены и брызг. Катамаран опять завертело в гигантском водовороте. Выбиваясь из сил, на ходу отплёвываясь и откашливаясь, Мишка и я работали вёслами, пытались направить кат к выходу из воронки. Всё произошло в какие-то мгновения. Как только выползли из бурлящей пены, я оглянулся.

Ольга исчезла! Мишка тоже закрутил головой. Развернули кат, пытаясь высмотреть в белой пене оранжевый спасжилет девушки. Всё тщетно.

Не помня себя, подрулили к берегу, кое-как причалили. Я метнулся вниз по течению, всматриваясь в воду. Ничего не увидев, я ополоумел. Дико заорал, заметался в панике по мокрой гальке. Мишка сбегал наверх - к началу порогов, теперь осматривал росшие из воды кусты. Вокруг - никаких следов! Ольга пропала бесследно!

- Давай, Лёха, садись - поплыли: вдруг её вниз отнесло, и она барахтается где-нибудь в холодной воде. - Этот аргумент подействовал на меня отрезвляюще.

Река, сделав своё чёрное дело, успокоилась, тащила теперь катамаран медленно и грузно. Дрожа от отчаяния, я даже злился на то, как медленно мы плывём! Пристально вглядывались в мутную воду, в прибрежные кусты и камни, но ничего не находили.

Начали одолевать сомнения: не пропустили ли мы чего, вдруг Ольга осталась там, наверху, а мы не увидели её в пене водоворота. Или уже слишком далеко унесло вниз, что мы никак не могли её догнать?

С каждой минутой, с каждым метром движения таяли надежды на спасение девушки. Коварная река не собиралась отдавать свою добычу. Пошли вдоль обоих берегов по нескольку раз. Но поиски так ничего и не дали.

***

Прошёл год. Не знаю, как я его пережил. Сердце разрывалось от вины и отчаяния, что из-за нашего с Мишкой глупого соперничества погиб человек. Моя любимая девушка. Жизнь без неё стала бессмысленной.

Мишка как-то справился с собой, примирился с потерей. По крайней мере, внешне его скорбь никак не проявлялась: был по обыкновению насмешлив.

Но ведь тела девушки мы так и не нашли... Как это странно: человек умер, а похорон его не было! Поэтому я так и не верил до конца, что Ольга погибла. В моей душе продолжало жить какое-то смутное ощущение, предчувствие скорой встречи.

Я уговаривал Мишку повторить наш сплав по злополучной реке. Какая-то неведомая сила тянула меня на то место.

- Экстрим нам теперь ни к чему, - сказал Мишка. - Поплывём летом, когда спадёт вода.

Летняя река была намного мельче и спокойнее той, весенней. Местность тоже изменилась. Гуще и зеленее выглядел лес. Далеко по реке раздавался голос кукушки. Полянки поменяли весенние наряды из кандыков и ветрениц на пёстрое летнее разнотравье. Цвета, запахи - всё другое! Это буйство красок невольно раздражало: какое право было у них так цвести и пахнуть, когда Ольги - нет?

Катамаран медленно обползал те самые валуны, мимо которых мы на огромной скорости проносились прошлой весной. Теперь они высоко торчали из тёплой прозрачной воды, которая уже не кипела, ударяясь об них, а ласково плескалась и мерно покачивала кат. Моё нетерпение усиливалось: ну чего так медленно ползём? Неясная цель гнала вперёд. Хотя я совсем не понимал, что надеялся там найти спустя год с лишним...

Миновав последние валуны, выплыли на равнину, за которой было то место - Ведьмины Пороги. При такой скорости передвижения до них было ещё далеко.

Я почувствовал, что меня как-то вдруг отпустило, почти успокоился и стал в состоянии воспринимать всё вокруг.

По правому, пологому, берегу широко раскинулись сенокосные луга. Мы плыли под скалами левого берега: здесь было глубже. Пахло свежим сеном. Время от времени доносились голоса работающих на покосе людей. Медленно и лениво несла кат присмиревшая река.

- Может, здесь переночуем? - Мишка кивнул в сторону луга.

Решили остановиться у небольшого ручья. Надрывно кричала кукушка. Мы удивились: или потревожил кто, чего она так убивается?

Спустившись вечером к реке, я обнаружил на влажном песке следы какого-то крупного зверя с вмятинами от большущих когтей. О своей находке Мишке не сказал - зачем поднимать панику на ровном месте? Да и следы были старыми, наполовину размытыми...

На следующее утро встали пораньше и быстро позавтракав, погрузили на кат нехитрые пожитки. В этот предрассветный час на реке было очень тихо. От воды, тёмной и гладкой, поднимался лёгкий пар. Разговаривать не хотелось. Течение реки неспешно несло катамаран вдоль скалистого левого берега.

Вскоре взошло солнце. Сегодня оно светило как-то по-особенному: играло на воде, раскрашивая радугой мелкую рябь, высвечивало капельки влаги на листьях деревьев и превращало их в бриллианты.

Вырулив из-за очередного поворота, неожиданно заметили девушку. Очевидно, она только что закончила утреннее купание. Обнажённая и прекрасная, она стояла на большом валуне спиной к реке и отжимала мокрые длинные волосы.

- Ольга! - пронзило меня.

Внезапно, почувствовав на себе взгляды, девушка повернулась, сдавленно охнула и присела, одновременно прикрывая скрещёнными руками грудь. Весьма роскошную, как мы успели заметить. Девушка смотрела на нас, медленно проплывающих мимо неё, и молчала. Мы тоже, как заворожённые, молча уставились на девушку, не в силах отвести глаз.

- Ты откуда, русалочка? - громко сглотнув, хрипло спросил Мишка.

Девушка не ответила. Мишка повторил свой вопрос, и уже стал подруливать к валуну. Девушка отняла одну руку от груди, намереваясь жестом показать, откуда она, но тут же, спохватившись, вернула руку в прежнее положение, зато неожиданно выбросила вперёд длинную ногу, указывая этой ногой куда-то в сторону противоположного берега. Учитывая, что сидела она при этом голая на корточках на большом валуне как раз напротив нас...

Мишка неожиданно засмеялся. Я, потрясённый сначала тем, что принял девушку за Ольгу, а потом разочарованием оттого, что девушка лишь отдалённо её напоминала, тоже стал смеяться каким-то нервным смехом. Когда оглянулся (кат уже протащило течением ниже) - на валуне никого не было.

- Ну что, причаливаем? - спросил Мишка.

- Да нет, не будем пугать, - ответил я. - Она от своих уплыла подальше, на другой берег, чтобы никто не помешал ей купаться...

- А тут мы! - весело подхватил Мишка и добавил:

- А что, хороша, русалочка! Я бы не прочь...

- Небось, сидит там, за валуном и трясётся от страха, - тихо сказал я, - интересно, откуда она?

Мишка вдруг попытался скопировать позу девушки, скрестил на груди руки и вытянул одну ногу.

Я усмехнулся, понимая, что Мишка старается отвлечь меня от невесёлых мыслей. Какое-то время плыли молча. Миновали глубокий омут и выплыли на перекат. Здесь было так мелко, что приходилось упираться вёслами в дно, помогая продвижению ката.

- Смотри! Смотри! Там! На скале! - заорал вдруг Мишка, указывая рукой на правый берег.

Высоко над водой, на гладкой чёрной скале, нависшей над огромными валунами, висел человек.

- Что он там делает? На чём висит? - рассуждали мы, подплывая ближе.

Быстро причалившись, выскочили на берег. Человек висел на отвесной скале беспомощной сосиской, судорожно вцепившись пальцами за какие-то невидимые снизу выступы. Было непонятно, как он оказался на такой высоте, и совершенно очевидно, что мужик долго не продержится.

После того, как нам удалось снять его со скалы, молодой худосочный парень, с виду - типичный ботаник, никак не мог прийти в себя. Озираясь по сторонам, он всхлипывал и заикался. Не в силах произнести ни слова, лишь мотал головой.

И только после стакана водки, которой почти насильно напоил его Мишка, парень последний раз всхлипнул, громко икнул, потом достал большой клетчатый платок, высморкался и спросил:

- Где он?

- Кто? - одновременно спросили мы.

- М-м-медведь...

- Какой медведь?

- Большой... К-который меня ук-кусил, - парень потёр тощий зад, на котором болтались широкие штаны.

Всё ещё заикаясь, Эдуард Абрамович, так представился молодой человек, рассказал, что он младший научный сотрудник одного исследовательского института. Его и ещё несколько человек направили в порядке шефской помощи заготавливать сено...

- Наша задача - переворачивать валки, а потом, когда сено подсохнет, собирать его в копны и укладывать в стога, - сбиваясь на ненужные подробности, обстоятельно рассказывал захмелевший научный сотрудник.

Он сидел сейчас на плоском камне, закинув левую ногу на правую и покачивая этой своей левой в такт рассказа. Глаза худосочного было не видно из-под очков с толстыми линзами. Что-то в его облике или позе было не то... Я не мог понять, что показалось странным...

- Гляди, - ткнул меня в бок Мишка, - левая нога! - На левой ноге горе-учёного был правый ботинок, а на правой - соответственно левый!

Я пожал плечами:

- Мало ли... С перепугу...

Покосившись на нас с Мишкой, худосочный продолжал рассказывать.

Он, Эдуард Кижум, аспирант и будущее светило науки, должен был сегодня дежурить по кухне. Проснулся по сигналу будильника, вылез из палатки, умылся, развёл костёр. Потом сходил на речку за водой, повесил котелок над костром и присел на пенёк, включил приёмник, закурил... По радио говорили про аномалии в природе.

Кижум полез в палатку за продуктами. Стараясь не разбудить спящих товарищей, осторожно достал мешочек с гречкой, соль, сахар, заварку. Банка с тушенкой вдруг выскользнула из рук и покатилась куда-то вглубь палатки. Кижум нагнулся за ней, шаря в темноте свободной рукой... Именно в этот момент зверь и вцепился в его торчащий из палатки зад! Эдуард рванулся, под громкое рычание медведя в три прыжка пересёк палатку, каким-то непостижимым образом оказался снаружи и устремился к реке. В считанные секунды оказавшись на том берегу, взлетел на большой камень, подпрыгнул и... очнулся уже висящим на скале.

Рассказ Эдуарда Абрамовича казался неправдоподобным, но факт оставался фактом - мы сами, с большим трудом, снимали его оттуда.

Но где же медведь? И что сталось с остальными научными сотрудниками? - Этого Эдуард Абрамович не знал.

В это время на противоположном берегу появились люди.

- Да вон же они! - воскликнул Кижум, поблёскивая толстыми линзами. - И Пётр Егорович, и Сергей Иванович, и Анна Григорьевна...- радостно перечислял он. - Все живы и невредимы...

Это было не совсем так. Когда мы подошли, один из них, Сергей Иванович, страдальчески морщился и закрывал рукой окровавленный рот. Остальные люди были в порядке. После того, как Кижум вновь рассказал свою часть истории, Сергей Иванович, шепелявя, поведал следующее.

Утром он поднялся вслед за дежурным. Сходил на реку, умылся, тщательно почистил зубы. Возвращаясь, увидел, как Эдуард Абрамович сначала сидел на пеньке и внимательно слушал радио, а потом, так и не заметив Сергея Ивановича, полез в палатку. Увидев его тощий зад, он, Сергей Иванович, решил пошутить. Не долго думая ... укусил... и тут же взревел от дикой боли. Этот его рёв укушенный Кижум и принял за грозный медвежий рык.

Из палаток повыскакивали другие научные сотрудники. Увидев катающегося по траве Сергея Ивановича, начали приводить его в чувство. Потом он долго ещё сокрушался по поводу своих новых металлокерамических зубов, которые так бездарно оставил в плотной ткани кижумовых штанов.

Мы с Мишкой засмеялись. При этом немолодая тощая тётка с крючковатым носом, которую они почтительно называли Анной Григорьевной, бросила на нас укоризненный взгляд.

- А что потом? - спохватившись, спросил я.

Потом они обнаружили, что среди них нет Ларисы Николаевны, начали искать её, нигде не нашли и вышли к реке, где и увидели нас со спасённым Кижумом.

- А что, ваша Лариса Николаевна так и не появилась? - обеспокоенно спросил Мишка.

- Нет, - растерянно ответили научные сотрудники.

Было видно, что им действительно стало страшно.

- Будем искать, - встретившись взглядом с Мишкой, сказал я преувеличенно бодрым голосом.

На ходу подбирая грабли, вилы, какие-то палки, я, Мишка и новые наши знакомые разбежались в разные стороны, колотя по деревьям и стараясь производить как можно больше шума. Обежав вокруг поляны, с криками и улюлюканьем опять выскочили на берег реки.

Медведь находился на другом берегу - прямо под скалой, на которой ещё совсем недавно висел Кижум. Он неподвижно стоял на задних лапах около большого валуна и внимательно смотрел на нас. Мы замерли. Я почувствовал, как по спине пробежал озноб. Постояв так ещё немного, зверь опустился на все четыре лапы, медленно, как бы нехотя, повернулся и начал удаляться. С нашего берега было хорошо видно, как этот большой и с виду такой неуклюжий зверь легко и проворно прыгал с камня на камень, забираясь по огромным валунам, как по лестнице, всё выше и выше. На фоне чёрной скалы волнами колыхалась его густая коричневая шерсть, в которой поблёскивали и радужно переливались капли воды. Под шерстью при каждом движении животного угадывались мощные мускулы. Замерев, смотрели мы на удаляющегося медведя и почему-то понимали, что это не трусливое бегство, а вполне сознательный поступок гордого и сильного зверя.

- Ох! - выдохнул вдруг Мишка, - смотри, там русалочка!

- Где? - резко повернулся я.

- Да там же... на скале... выше... - побелевшими губами прошептал он, указывая туда, где только что исчез медведь.

Я глянул в указанном направлении. Там, среди кустов, мелькнуло что-то, похожее на человеческое лицо, но так быстро исчезло, что я не успел рассмотреть, чьё это лицо... да и лицо ли это было... так, какое-то светлое пятно на фоне черной скалы и зелёных кустов...

Мы опять вошли в лес. Обнаружив, что оказался один, я остановился, прислушался. Звуки, которые разносились со всех сторон, были странными. Кто-то аукал - понятно: звали пропавшую девушку. Но голоса... Все голоса были звонкими, девичьими. Они смеялись, манили и зазывали в чащу. Я помотал головой, стряхивая наваждение. Откуда здесь столько девушек? Одна - пожилая тётка, Анна Григорьевна, другую, Ларису Николаевну, мы ищем. Остальные работники - хоть и странные, всё же мужики. В недоумении я вернулся к реке. По еле заметной тропинке вышел к броду.

Перейдя мелкую здесь речку и пройдя немного вверх по течению, вышел к валуну, на котором утром мы видели девушку.

Она и сейчас была здесь. Сидела на валуне, свесив ноги, и пристально смотрела в воду. Теперь на ней были крохотные сиреневые трусики, другая одежда лежала тут же, на камне.

- Эй! - почему-то шепотом позвал я.

Сзади кто-то зажал мне рот, обхватил за плечи, тихонько развернул к себе. Мишка! Друг жестом велел мне молчать, прошептав, что давно тут стоит.

- Давай ещё посмотрим! Никак не могу понять, что она делает. Смотри: наклоняется, будто прислушивается к чему-то в воде, потом вроде что-то говорит.

- Нехорошо подглядывать! - шепчу в ответ, а у самого мурашки по спине.

- Бесстыдники! - раздалось за спиной.

Анна Григорьевна решительно оттолкнула нас с Мишкой, подошла и, легко запрыгнув на высокий валун, накинула на плечи девушки большой цветастый платок. Пристыженные, мы потопали на тот берег.

- Что-то непонятное тут творится! - сказал Мишка.

- Ты имеешь в виду Кижума?

- Ну да, и его тоже. Сначала он бежит как полоумный и заскакивает на скалу, потом оказывается, что у него башмаки не на ту ногу...

- Он же учёный, а они растерянные...

- Чушь! - перебил меня Мишка. - Потом медведь этот. Тебе не показалось, что всё происходит как бы понарошку? То все боятся его, палками по деревьям колотят, а то сидят себе голые на валуне...

- Кижум! А попробуй перевернуть: мужик! Что говоришь - башмаки перепутаны? Ха! Так это же приметы лешего... И проказы эти...

- Да какие лешие? - возмутился Мишка.

Появление Анны Григорьевны с Ларисой Николаевной, уже одетой в широкую футболку и длинные, до колен, шорты, прервало наши рассуждения.

- Давайте, мужики, плывите. Извиняйте, конечно! - подошёл к нам главный из косцов, Пётр Егорович. - В цвету трава - косить пора! - добавил он неожиданно.

- Вечером приходите, посидим у костра, - извиняющимся голосом произнёс благодарный нам за своё спасение Кижум.

- Давайте, давайте, - подгонял работников бригадир, - вон уже кукушка подавилась ватрушкой!

- Какая кукушка? - наивно спросил Мишка.

- Да сегодня же Петров день - вон и солнышко играет, и кукушки не слыхать. Народные приметы, так сказать... После Петрова дня кукушка перестаёт куковать. И косить пора, - объяснял словоохотливый Эдуард Абрамович, которому видно не очень-то хотелось впрягаться в тяжёлую работу.

- С плохими косцами плох и укос, - продолжал сыпать пословицами Пётр Егорович, - большой лужок, а сена накосил мешок!

- Мужики, а может, мы, это... поможем вам - поработаем денёк, - неожиданно предложил Мишка.

- Валяйте! - тут же согласился бригадир.

Я с изумлением уставился на своего лучшего друга. Тот отвёл меня в сторонку:

- Понимаешь, Лешка, не могу я просто так отсюда уплыть. Странно всё здесь как-то. И косари странные. И девушка эта... Лариса...

- Ладно, давай поработаем, - после некоторого раздумья кивнул я.

Весь день мы ворошили подсохшее сено, собирали его в небольшие копёшки. Пётр Егорович сваживал их конной волокушей к большому зароду, наверху которого стояла Анна Григорьевна и, ловко орудуя вилами, укладывала сено в аккуратный стог.

Нам, городским жителям, поначалу было трудновато управляться с вилами и граблями. Но постепенно втянулись. А длинный Мишка оказался просто незаменимым работником под быстро растущим стогом, где нужно было подавать сено наверх.

Вечером, уставшие похлеще, чем от экстремальной гребли на быстрой реке, мы сидели за общим столом, ели гречневую кашу, которой Сергей Иванович наварил большущий котёл.

Ничего необычного больше не происходило. Выпив кружку ароматного, со зверобоем и душицей заваренного чаю, я пошёл в палатку. Мишка подсел к Ларисе Николаевне, и спать пока не собирался.

Я лежал в палатке, слушал ночные звуки и думал о странном сегодняшнем дне. Солнце, по-особому играющее радужными бликами. Эта девушка у воды, девичьи голоса, заманивающие в лес. Кижум в башмаках не на ту ногу. Кижум-мужик. Мужик-кижум. Неясные воспоминания из детства шевельнулись в моей голове. Бабушка рассказывала, что лешие любили подшутить над случайно забредшими в лес людьми. И башмаки надевали наоборот, и в карты играть звали. Но нет, при чём тут лешие? Да ещё русалки. Русалочья неделя, - вспомнил я бабушкины рассказы. Это объясняло

(продолжение следует)

*Текст баллады - Елена Ханпира

- Да она у тебя щекотки боится! - сказал его приятель Витька, размазывая по её животу и груди что-то липкое. А Феликс смеялся! Феликс хохотал! А наутро сказал:

- Не нужна ты мне, раз под Витькой побывала.

Прыгнула сгоряча с обрыва, а там - течение...

Теперь жизнь Ольги - в холодном речном омуте. Девушка плавала в тёмной воде, и с каждой минутой её зеленоватые волосы становились длиннее, а тело - гибким и невесомым.

Везде можно жить, если знаешь, для чего...

У Ольги появились подруги. С Троицыного дня русалки оставили воды и блуждали врассыпную по полям, перелескам и рощам. Жили на склонившихся над водой ивах или плакучих берёзах и ждали...

Треск байков взорвал сонный шёпот леса, прервал одинокую кукушку. Парни деловито разожгли костёр, достали шампуры.

- Хорошо-то как! - воскликнул Феликс. - Правильно, что баб не стали брать, от них одни заморочки!

В сумерках начали незаметно проступать из леса полупрозрачные девичьи тела, едва прикрытые длинными зелёными волосами. Они приближались и сужали круг, отсекая от спасительных байков.

- А ты говоришь, без баб, да тут своих полно! - попробовал пошутить Витька. - Давайте, девчонки, подсаживайтесь!

- А что у тебя в руках, полынь или петрушка? - спросила девушка.

Витька вздрогнул от неожиданности.

- Дык, это... петрушка...

- Ах, ты моя душка, - ответила русалка и принялась щекотать его, пока не пошла у Витьки пена изо рта, и не повалился он ничком на траву.

А Феликс смеялся. Феликс некрасиво корчился от щекотки, но продолжал хохотать. Он так и умер, широко распахнув рот. Валялся в траве с разинутой пастью, которую тут же деловито принялись обследовать хозяйственные муравьи.

Лесное эхо какое-то время ещё пыталось воспроизводить этот жуткий хохот, и он блуждал меж деревьев, гулко отталкиваясь от стволов. Но вскоре всё стихло. И только в ветвях плакучей берёзы долго шептались листья да зазывно кричала кукушка...

(продолжение следует)

- Да, батя у нее смешной, все пытался меня споить медовухой, - гоготнул рассказчик. - А еще мы ходили в поход, прям зимой. Круто? Спали в тех спальниках, что ты нам, Стасян, подарил, на лапнике. О, и еще прикол, расколотили какой-то камень, вроде как древнее святилище там раньше было, Маринка говорила. Случайно, мы костер возле него развели, а потом когда тушили, он треснул, и кусок отвалился

Остальные засмеялись, Лиза, тощая смешливая девица с крашеными в радугу волосами, тыкнула в бок Андрею пальцем:

- Надеюсь, вы не пробудили какое-нибудь древнее зло?

Андрей сделал страшные глаза:

- Ой, не знаю, Маринка там в обморок упала.

Марина возмущенно на него посмотрела:

- Ты же обещал не рассказывать! И это такой страшный треск был, я думала, в нас выстрелили.

Компания начала подкалывать девчушку, а потом беседа плавно сменила курс. Еще через часок смуглая кареглазая Тамара, главная заводила в их компании, хлопнула в ладоши:

- А давайте гадать? Святки же!

У нее оказались с собой маленькие свечки, и друзья с удовольствием включились в забаву. Запускали свечки к бумажкам на краях таза, потом лили воск в воду, сжигали бумажные шары. Каждый, как мог, упражнялся в остроумии, трактуя свои результаты. Потом Андрей предложил новый способ узнать будущее:

- Вы знаете, есть такой прикол, как раз там, где  я вырос, называется Подблюдные песни. Это когда все сдают жребий на тарелку, накрывают тряпкой, а ведущий потом поет песню с разными куплетами, и под нее вытягивает, ну соответственно, кого вытянул, тому и сбудется. Как фанты, только гадание.

Идея неожиданно залетела на ура. Начали с простой песни, типа "Будьте здоровы, живите богато", а потом стали дурачиться. В какой-то момент Андрей с хитрой ухмылкой исполнил то, ради чего затеял эту забаву - невероятно пошлую песню, где в каждом куплете описывались позы, в которых можно совокупляться. Он явно хотел произвести впечатление на Маринку, и все время на нее посматривал, но та уже осоловела от еды и алкоголя, и сидела со стеклянными глазками, откинувшись на диванные подушки. Зато остальная компания развеселилась. Стас тискал под столом коленки Томки, и та притворно возмущалась, розовея. Лиза кокетливо улыбалась Андрею, взглядом намекая, что тема интересная, и если кому-то охота дремать, эти не повод другим лишать себя удовольствия. Однако стоило Андрею замолчать, как Марина резко поднялась с места и вырвала тарелку и фанты из рук у своего парня. Тот обалдело посмотрел на нее, но она уже бросила жребии на блюдо так, что то жалобно зазвенело, и накрыла полотенцем. Встала, расставив устойчиво ноги, исподлобья подняла взгляд на друзей, и те вскрикнули от страха: ее глаза были черными как беззвёздная ночь. Криво улыбаясь, Марина затянула песню низким голосом, монотонно покачиваясь:

- Нынче ночью, лишь луна взойдет

Этот окаянный в огне умрет!

Кому вынется,

Скоро сбудется,

Не минуется.

Жребий Андрея взвился вверх в тонкой руке. Все в первую секунду оторопели, но потом зашумели. Андрей вскочил, подбежал к подруге, чтобы остановить ее припадок, но та увернулась от его рукрук,  продолжая песню:

- Уже близко, красный петух летит,

Эта несчастная в огне сгорит!

Кому вынется,

Скоро сбудется,

Не минуется.

Жребий Тамары оказался на этот раз в ее руке. Уже подскочили Стас и Лиза, хватая Марину, и пытаясь вытащить у нее из рук тарелку. Но она вырвалась с нечеловеческой силой, скаля зубы в усмешке, пугая всех своими непроницаемо-черными глазами, запрыгнула на диван и продолжила куплеты, каждый из которых сулил смерть в огне Стасу и Лизе. Наконец, она торжествующе завела последнюю строфу своей жуткой песни:

- Огневица-огневица,

Сгорит в огне и эта девица!

Дико захохотав, она отбросила блюдо в сторону, а свой последний оставшийся жребий вскинула вверх, после чего ее глаза вернули свой обычный вид, потом закатились, и она упала на руки парням, обмякнув как тряпичная кукла, лишенная руки кукловода. Другие ребята испуганно переглянулись, и в это время в комнате потянуло дымом, а сверху раздался зловещий треск огня. Все врассыпную бросились к выходу из гостиной, но не успели пробежать и пары шагов, как потолочные балки сложились, разрушенные воющим пламенем, и погребли под собой всех присутствующих. Коттедж всю ночь горел как факел в пустынном сосновом лесу, и к утру от него остались лишь тлеющие угли.

Подблюдные песни – одна из форм святочного гадания, чаще всего встречающаяся на русском севере. Техника гадания условно описана в истории – на блюдо кладутся маленькие предметы, по штуке от каждого гадающего, накрывается и поется несколько куплетов, обещающие разное будущее (богатство, свадьбу и так далее). Иногда последнему жребию в обязательном порядке пели песню, сулящую неудачу. По сути гадание похоже на гадание по книгам, по форме похоже на игру в фанты. Песни довольно скучные, и в чистом виде скорее подойдут только для тематических празднеств (по крайней мере, мне так кажется), для использования в современном мире игру надо будет как-то адаптировать.