Он понимал, что если пробудет еще пару дней в этой деревне, то сдохнет здесь как собака. Он представил себя сидящим на завалинке в оборванной телогрейке с колтунами на голове и косматой бородой.
Слепой старик вырывал у него из рук бутылку самогона, а Никита по-звериному рычал и отталкивал деда ногой, которая была обмотана грязной вонючей портянкой.
Теперь то он хорошо понимал, почему здесь никого не осталось. Все либо допились до чертиков, либо поумирали.
Хорошо еще, что кто-то догадался оставить возле кровати кувшин с холодным квасом.
Для Никиты это было лучшим лекарством от похмелья!
Выпив залпом добрую половину, он перевел дыхание.
Голова наконец начала работать и память возвращалась к нему. Он тихо выругался, собираясь с мыслями. Чувствовал себя он все равно еще паршиво.
Ему казалось, что он как будто медленно умирает, но не понимал, из-за чего.
Что-то невидимое высасывало из него жизненные силы. Наверное, это место действительно было гиблым.
Он должен немедленно выбираться отсюда! Никита с трудом поднялся на ноги и доковылял до кухни.
В избе снова никого не оказалось. Вот уже третьи сутки он так и не смог дождаться этого чертова Столыпова, из-за которого безнадежно застрял в этой дыре!
Никита сел на лавку, закутавшись в покрывало. Начало опять знобить.
На столе стояла заботливо накрытая миска с едой, но есть ему совершенно не хотелось. Внутренний голос без конца твердил ему, что нужно немедленно бросить все бежать! Но сил на это совсем не было. И кроме того, находясь внутри дома, Никита испытывал какую-то апатию ко всему происходящему. Ему не хотелось ничего делать и даже двигаться было лень.
Как будто его накачали наркотиками и бросили подыхать здесь как подопытную мышь.
Вообще, все, что случилось с ним за последние два дня, для нормального человека могло показаться полным безумием! Он слышал, что правительство иногда использует заброшенные деревни для подобных экспериментов, но как возможно было подстроить его приезд в эту глухомань? А главное, зачем?
Он вспомнил свой недавний сон про мертвую старуху и его чуть было не стошнило от отвращения.
- Может, это вообще мои галлюцинации? И не существует никакой Анисии...
Он взглянул на стол, и заметил лежащую на нем записку. Это было послание от Анисии.
- Доброе утро любимый! Завтрак на столе. Увидимся вечером! Люблю! – писала она.
Так значит, это все таки был не сон и Анисия реальна! Никита чувствовал, что совершенно запутался. Он равнодушно вспомнил про свой дом и про Марину.
Ему стало как-то все равно, вернется ли он к ней или навсегда останется тут.
Это место держало его мертвой хваткой, подчиняя себе его волю.
Тогда, чтобы хоть немного себя отвлечь, он решил прогуляться по деревне и подышать свежим воздухом.
И возможно, правильное решение придет к нему само собой.
Каково же было его удивление, когда, дойдя до завалинки, он увидел там слепого старика, который, как ни в чем ни бывало, неторопливо раскуривал папиросу.
Радостный Никита чуть было не набросился к него, готовый расцеловать!
За последнее время тот стал единственным, кому парень был искренне рад.
Старик понимающе похлопал его по плечу, выпуская клубы дыма.
- Ну…полно тебе! – пытался увернуться от объятий старик.
Ты почему до сих пор еще здесь? – покачал он головой. – Или решил все-таки остаться?
Никита сел рядом на завалинку и опустил голову.
- Я не могу уехать отсюда, дедушка.
Дед помял огонек папироски и затушил ее.
- Говори все как есть, парень.
И Никита начал свой рассказ.
Старик молча слушал его, а Никита, не сдерживая эмоций, в подробностях описывал свои скитания по болотам, про таинственное лесное озеро, про невесту-утопленницу и про свои ночные кошмары. Лицо деда стало серьезным.
- Так в белом платье говоришь, она была? - Он сделал паузу.
— Значит, добралась до тебя Болотница…А я ведь предупреждал тебя, что тебе здесь не место – вздохнул старик.
- Ты совершенно не понимаешь во что ввязался.
Никита совсем поник и казалось, что не слышит старика.
Он отрешенно смотрел вдаль, равнодушно наблюдая за тем, как за пшеничным полем, всего в километре от них, по дороге ехал грузовик. Клубы белой пыли оставляли длинный след за его колесами.
- Я никак не могу выбраться отсюда, старик – тихо проговорил он.
— Вот там! – он махнул рукой - куча разных деревень и поселков.
- А я здесь как будто в заколдованном круге! И куда бы я ни пошел, дорога опять приводит меня в эту чертову деревню. Я даже пытался идти напрямик, через лес.
Но в результате, все дороги снова и снова приводят меня обратно!
Чертовщина какая-то! Мобильник не работает…интернета нет.
Старик удивленно вскинул брови.
- Мобильник? О чем это ты вообще говоришь?
- Да…ну тебя! – Никита махнул рукой. - Тебе все равно этого не понять дед…
- У меня такое чувство, что это место меня убивает. Не пойму только, за что…
— Это не место тебя убивает, а время, в которое тебя угораздило суда попасть!
Я расскажу тебе одну историю, но только постарайся запомнить все что услышишь, иначе никогда не выберешься отсюда.
Старик начал свой рассказ.
И то, что он поведал, совершенно не укладывалось в голове.
Случилось это в далеком 1941 году. К середине июля ударные части 56-го моторизованного корпуса Эриха фон Манштейна вошли в Новгородскую область и начали быстрое продвижение к городу Сольцы.
Немцы стремились поскорее выйти на границы города и захватить его. На своем пути они уничтожали мирное население, а молодежь отправляли на принудительные работы в Германию.
Первым делом, на оккупированных территориях, фашисты убивали коммунистов и евреев. Председателя поселкового совета деревни Верхний Прихон, товарища Нетребко, который к своему несчастью, был рожден под именем Яков Шульман, нацисты повесили прямо на столбе у здания сельсовета. Немцы проводили агитационную работу среди граждан, недовольных советской властью, которые имели личные счеты с комиссарами за времена продразверстки.
Начались массовые аресты и вскоре, безымянные рвы у сгоревших деревень наполнились трупами стариков, женщин и детей. Особыми зверствами в истреблении крестьян Новгородской области отличились солдаты 29-го моторизованного полка.
Они прибегали к изощренным методам убийства гражданских. Нацисты заманивали детей, добродушно улыбаясь и протягивая им шоколад.
А после, когда несчастные попадали им в руки, их привязывали за ноги к двум мотоциклам и разрывали на части на глазах у обезумевших от горя родителей.
Так вот фрицы и развлекались, вызывая ужас у местного населения.
В отличие от Прибалтики, в Новгородчине немцы особенно не церемонились и действовали просто, а временами даже цинично. Когда военным нужно было где-то разместиться, они сгоняли все население деревни в ближайший деревянный амбар и заживо сжигали их там.
И вот когда нацисты пришли в эту деревню, первым делом они собрали несчастных людей на площади перед Сельсоветом и открыли по ним огонь из пулеметов.
Их офицер брезгливо ходил между умирающими в агонии людьми и добивал каждого выстрелом в голову, стараясь при этом не наступать в кровь. Он очень не хотел испачкать свои безупречно начищенные сапоги. Немецкие солдаты разместились в хатах убитых, а старшие офицеры перебрались для ночлега дом мельника Столыпова. Сам же мельник прятался в подвале дома, вместе со своей старухой и внучкой, которую звали Анисия. Родители девушки погибли еще в Гражданскую войну, а ее - сиротку забрали к себе родители отца. С тех пор, заботу над несчастным ребенком взяли на себя Козьма Филиппович и Агафья Степановна.
Вот и растили Анисию дед с бабкой, как родную и души в ней не чаяли.
Повзрослев, девушка так и осталась жить со стариками, помогая им по хозяйству.
А так как были они уже в годах преклонных, то все домашние заботы легли на хрупкие плечи Анисии. Незадолго до начала войны, наша красавица повстречала Мишку Стародубова, молодого тракториста из областного центра. Парень он был хороший, работящий и влюбленные условились сыграть свадьбу аккурат в июле 1941 года.
К тому времени парень уже почти справил новую избу, получив от колхоза надел земли, и уже готовился привести туда молодую жену, но неожиданно грянула война.
Немцы расстреляли Мишку, когда он, на своем стареньком тракторе протаранил машину обер-лейтенанта Отто Вильде, командира 1-й роты 29-го моторизованного полка.
Анисия так и не смогла оправиться от потери жениха и бережно хранила в домашнем сундуке свое свадебное платье, которое она так мечтала надеть в день их венчания. Это чудесное белое платье она сшила своими руками, украсив его жемчужным бисером и золотой нитью.
И когда рота Отто Вильде вошла в их деревню и остановилась на старой мельнице, стало ясно, что беды не избежать. Прятавшихся в подвале быстро обнаружили и выволокли во двор. Немецкие солдаты, как и полагается, перепились вусмерть и начали искать себе жертву для развлечений.
Вальтер Шварц, унтер-офицер и командир второго взвода с первой же секунды приметил красавицу Анисию. И когда его товарищи были уже достаточно разогреты шнапсом, он приказал двум рядовым привести несчастную девушку к ним в дом. Поначалу, офицеры старались вести себя галантно, и даже предложили девушке выпить с ними за победу Рейха. Но получив категорический отказ, от их вежливости не осталось и следа. Анисия как могла сопротивлялась, но разогретые алкоголем фрицы несколькими ударами вырубили ее. А дальше началось то, что вызывало лишь отвращение. Они затащили девушку на стол и по очереди насиловали ее, ублажая свой звериный аппетит.
Когда бедная Анисия пришла в себя, разомлевшие твари отдыхали и слушали музыку, вальяжно развалившись по лавкам ее дома. Один из них, увидев, что девушка очнулась, решил рассмешить остальных и галантно подал ей руку, как бы приглашая на танец. Окровавленная Анисия лежала на столе, посреди остатков еды и пустых бутылок.
Ее губа была разорвана и сильно раздулась от точного удара Генриха Шольца, а голова, не переставая кружилась. Анисия помнила, как эти ублюдки избивали ее, когда она закрывала лицо руками и умоляла их о пощаде. И тогда она заметила среди грязных тарелок оставленный кем-то по неосторожности финский нож. Пьяный Шольц подошел к ней достаточно близко. Но она выжидала. И вот когда он схватил ее за руку, Анисия собрала все свои силы и вонзила нож прямо ему в шею.
Все мгновенно замолчали, а офицер, удивленно хлопая глазами, медленно опустился перед ней на колени. Солдаты с ужасом смотрели на них. Анисия провернула лезвие ножа в шее Шольца и медленно вытащила его. Из открытой раны толчками потекла кровь. Генрих жалобно всхлипнул и попытался что-то сказать.
Но не смог. Кровавая пена появилась на его губах, он судорожно вздохнул в последний раз и замертво повалился на пол.
Отто Вильде мрачным взглядом обвел всех присутствующих и приказал схватить Анисию и выволочь ее во двор.
Прозвучала тревога и через несколько минут двор мельника Столыпова заполнился солдатами. Девушку долго и жестоко избивали, не оставляя на ее теле живого места.
Отто Вильде равнодушно наблюдал за этим со стороны, попивая кофе. Он думал о том, как будет докладывать начальству обо всем этом.
- Шайзе…- выругался он и выплеснул остатки кофе.
Солдаты выволокли на середину двора старика Козьму и его жену, которая неистово орала, проклиная немцев на чем свет стоит.
- Ганс– приказал Шварц своему ефрейтору - заткните пасть этой бешенной старухе!
Двое солдат подбежали и заломили ей руки, а ефрейтор, вынув из-за пояса нож, ловко отрезал ей язык. По всему было видно, что делает он это уже не в первый раз.
Агафья Степановна грузно опустилась перед телом своей окровавленной внучки и положив голову ей на грудь, тихо заплакала. Взглянув на обер-лейтенанта, она с ненавистью сплюнула кровавую жижу прямо ему на мундир.
-Ах ты русская свинья…- брезгливо произнес Отто Вильде и вынув пистолет, выстрелил ей в голову. Старушка повалилась на бок и захрипела в агонии, а вскоре затихла.
Старик Столыпов смотрел в черное ночное небо. Его руки были крепко связаны за спиной. После жестоких ударов, полученных от немецких прикладов, он уже не мог встать. Он больше не хотел жить. И он отчаянно проклинал бога за такую несправедливость, допущенную к его семье.
В тот трагический момент он утратил свою веру и возненавидел весь мир.
За то, что господь допустил такое на его родной земле. За кровь своих близких.
Он с ненавистью смотрел на толпу пьяных солдат, которые с остервенением пинали тело его покойной жены. И тогда он изрек самое страшное проклятие, которое только могло прийти в его голову в минуту отчаяния.
Он призвал на помощь давно позабытых богов.
Уж если Господь покинул меня, думал он, то сама матушка-земля отомстит за наши страдания!
И в тот же момент, в глубине лесного озера, его услышало древнее божество, которое тысячу лет дремало в его мутных водах, находясь в полном забвении.
Люди совсем перестали почитать его, и с каждой сотней лет, проведенных в одиночестве, божество уходило все глубже и глубже в холодную бездну озера.
А ведь когда то, во времена предтеч, боги и люди жили в любви и гармонии, управляя всем этим миром.
- Болотница – заступница! Матерь озер и лесов наших! – взмолился Козьма Филиппович, взывая к божеству – приди на помощь, отомсти лютой карой захватчикам иноземным!
И тогда воды озера дрогнули и из холодных глубин его выползло существо, страшнее которого не найти на земле.
Отто Вильде заметил, как мельник что-то шепчет, обращаясь к небесам и наклонился над бедолагой.
- А для тебя я придумал кое-что особенное, свинья! – сказал он на ломаном русском и с размаху ударил его по лицу.
Существо на лесном озере замерло и оскалив свою пасть, зарычало, повернув голову в сторону деревни.
- Повесить эту собаку! -приказал Вильде и двое солдат послушно бросились выполнять его приказ.
Старика вздернули на лопастях его же мельницы под радостные возгласы немецких солдат. Обер-лейтенант подошел к лежащей в луже крови Анисии и с размаху пнул ее ногой.
Она все еще была без сознания.
- Поднять эту суку! – коротко бросил Отто Вильде ефрейтору.
Анисия с трудом открыла глаза и обвела взглядом солдат. Из-за разбитого глаза она плохо видела то, что происходит вокруг. Голова раскалывалась и ее тошнило. Фрицам понадобилось всего пару ведер колодезной воды, чтобы привести ее в чувство. Девушка дрожала от холода и ярости, переполняющей ее. Каждого из них она не задумываясь бы убила, будь у нее на это шанс. Но их было слишком много.
-Смотри туда, животное! – обер-лейтенант указал рукой на мельницу, на которой в предсмертной агонии дергал ногами старик.
Анисия закрыла глаза. Слезы текли по ее щекам, смешиваясь с кровью.
Вильде с размаху ударил ее.
-Не закрывать глаза! – приказал он.
Девушка с ненавистью плюнула ему в лицо.
Обер-лейтенант медленно вытер платком лицо. Солдаты бросились к ней, но он жестом остановил их.
- Если есть на свете силы, способные утолить мою месть, отзовитесь! – мысленно воззвала Анисия в небеса – Я желаю их крови!
Солдаты ожидали приказа, но у обер-лейтенанта был свой, особый план.
Он всегда считал, что смерть немецкого офицера стоит как минимум тысячи жизней этих русских свиней. Но только не сегодня! Когда-то до войны, Отто был неплохим актером и даже подавал большие надежды перед тем, как пойти на военную службу.
И теперь он испытывал острую нехватку театрального драматизма во всей этой ситуации.
И пусть этот спектакль уже пошел не по плану, но финальный акт непременно должен быть за ним! Отто приказал принести свадебное платье, которое солдаты нашли в сундуке у девушки. Она хранила его, как память о своей потерянной любви.
Обер-лейтенант наблюдал за тем, как девушка отчаянно сопротивляется и наслаждался этим.
- Камрады! Эта русская обезьяна мечтает выйти замуж! – расхохотался Вильде и хлопнул Шварца по плечу.
-Смотри, Вальтер! Она полагает, что платье делает ее человеком!
Немцы загоготали над шуткой своего командира.
- Так к чему же откладывать, друзья? Мы немедленно выдадим ее замуж! Надеть на нее платье!
Обнаженная Анисия стояла посреди толпы нацистов и вздрагивала от отвращения, когда солдаты грубо натягивали на нее платье. Она мечтала оказаться в нем в церкви, под куполом господа, среди свечей, под руку со своим возлюбленным… Но ее мечтам так и не суждено было исполниться.
- И фату не забудьте! – ухмыльнулся Отто Вильде. – Быть может этот свадебный аксессуар сделает эту обезьяну женщиной! Солдаты одобрительно зашумели.
- Господин обер-лейтенант! – обратился к нему Шварц. – Тут неподалеку в лесу есть небольшое озеро. Так может, мы посватаем ее за русского лешего? Говорят, у них водятся такие. Русская обезьяна и леший! Какова же будет парочка!
- Отличная идея, Вальтер! Я никогда не сомневался в твоем тонком чувстве юмора.
Он был доволен, что его план идет по интересному сценарию.
- Тащите ее в лес! – приказал он солдатам.
Анисия не помнила, что было дальше. Она смирилась со своей судьбой и желала, чтобы ее муки поскорее закончились. Светила полная луна, выглядывая из-за темных облаков, когда солдаты приволокли ее на берег озера.
Анисия все еще была жива. Ее грубо бросили в старую лодку, найденную на берегу, и повезли на середину озера.
Отто Вильде, как хороший режиссер, наблюдал за представлением с берега.
Луна освещала озеро, и он видел, как один из его солдат, привязывает камень к ее ногам. Девушку поставили на край лодки и солдаты ожидали приказа с берега.
Анисия стояла в своем свадебном платье перед своими палачами и в ее глазах не было страха.
Она тихо прошептала заветные слова, которые никто в лодке так не услышал.
Отто Вильде махнул рукой и один из солдат ударом ноги столкнул девушку за борт. Холодные воды сомкнулись над ее головой.
- Ну вот и все, мой дорогой Вальтер! Свадьба лешего и обезьяны состоялась!
А теперь нам нужно хорошенько это отметить! - крикнул Отто своим солдатам.
- По возвращению, всем шнапса!
Одобрительный гул пронесся над озером, а тело девушки медленно опускалось на дно.
Слепой старик замолчал, неспеша раскуривая папиросу.
Никита сидел напротив, опустив голову. Его глаза были полны слез. Он был потрясен этим рассказом. Никогда прежде он еще не слышал такой ужасной истории.
- Но постой…- произнес он. Ведь Анисия жива и здорова!
Он вспомнил, что она вытворяла с ним в постели позапрошлой ночью и недоверчиво посмотрел на старика.
- И она вовсе не похожа на призрак!
-Так она и не призрак… - затянулся папироской старик.
- На этом история Анисии не заканчивается – произнес он. – слушай дальше!
После расправы над девушкой немцы вернулись в деревню, где устроили настоящую пирушку и уже к середине ночи перепились как свиньи.
Поэтому, никто из них так ничего и не заметил, когда в дом бесшумно вошла девушка в белом платье. Солдаты вповалку спали в амбаре и прямо во дворе, а офицеры расположились в доме мельника.
Отто Вильде неподвижно сидел за столом, положив голову на руки. Перед ним тускло мерцало пламя свечи, освещая остатки еды и горы пустых бутылок из-под шнапса.
- Вальтер…- прохрипел он, уже не в силах поднять голову – еще шнапса!
- Шварц! Мерзавец…я вам приказываю.
Но унтер – офицер его не слышал. Рука Анисии крепко схватила его за горло, и Вальтер беспомощно хватал ртом воздух, в ужасе смотря на девушку.
Он подумал, что совсем уже допился до чертиков и у него начались галлюцинации!
В этой дикой стране и не такое возможно, подумал он, чувствуя на своей шее мертвую хватку Анисии. Он поверить не мог, что девушка, которую они всего несколько часов назад утопили на лесном озере, стоит сейчас перед ним. Это казалось просто невозможным. Она приблизилась и прошептала что-то ему на ухо. Вальтер замотал головой и заплакал, судорожно вцепившись в ее руку.
Его мочевой пузырь мгновенно опорожнился, обильно пропитав его офицерские кальсоны.
Он всхлипывал как ребенок. Он не хотел умирать в этой варварской стране, так далеко от своей любимой родины и семьи. Но жизнь Вальтера Шварца закончилась бесславно.
Анисия сжала пальцы и позвоночник унтер-офицера переломился с глухим треском, как обычно ломается высохший ивовый прут.
- Вальтееер! – позвал обер-лейтенант своего товарища.
-Вальтер, дружище…Какого дьявола…- Отто с трудом приподнял голову и увидел в мерцающем свете свечи бледное лицо Анисии. Она сидела напротив.
- Вальтер…это не смешно, сукин ты сын…
Отто прищурился, и оторопел.
Его рука машинально потянулась к кобуре.
- Так значит, ты сумела выбраться…обезьяна. – ухмыльнулся Отто и навел дуло пистолета на девушку.
Он так и думал, что в наше время ни на кого уже нельзя положиться. Его солдаты проявили слабость и вероятно помогли пленнице. Ну что же, значит теперь он сам должен исправить эту ситуацию. Он был зол и очень недоволен, что ей удалось сбежать.
- Я всегда говорил, если хочешь что-то сделать, сделай это сам.
Обер-лейтенант взвел курок и выстрелил в девушку. Пуля пробила ее сердце, оставив на белоснежном платье небольшое ровное отверстие, размером чуть меньше пфеннига.
Его рука задрожала, когда она улыбнулась в ответ и покачала головой.
- Какого дьявола? - в страхе произнес Вильде и выстрелил еще раз.
На этот раз пуля угодила ей точно в лоб, пробив череп насквозь. Девушка дернула головой и закрыла глаза. Струйки крови медленно стекали по ее щекам и капали на вышитое бисером платье. Она сидела неподвижно и Отто довольно ухмыльнулся.
Никакая тварь не устоит перед силой немецкого оружия…гордо подумал Вильде, но тут девушка открыла глаза. Тогда-то до него и дошло, что это конец.
У него похолодело все внутри, когда она открыла рот.
Анисия принялась монотонно читать детскую считалочку, которую Отто боялся больше смерти, с самых своих юных лет.
Пять шесть он будет искать
Шесть семь он придет опять…
Его губы задрожали, а пистолет чуть не выпал из его руки.
Он ненавидел эту считалочку больше всего на свете!
В его голове мгновенно всплыли картины из его детства. Его ненавистный отчим, Гюнтер Штейн в очередной раз возвратился пьяным из пивной на углу Дункель Штрассе и жестоко избил его на глазах у его бедной матери. Гюнтер считал Отто выродком и регулярно поколачивал его ни за что. Так обычно продолжалось, пока пьяный отчим не засыпал, а мама, плача от бессилия, прятала Отто в чулане.
Он тихо сидел там, дрожа от страха и мечтал, чтобы его мучитель никогда больше не проснулся.
Но наступало утро и за дверью чулана снова слышались шаги проклятого отчима.
Пять шесть от будет искать
Шесть семь он придет опять…
И малыш Отто хорошо знал, что лучше помалкивать, держа язык за зубами.
Гюнтер Фридрих Штейн был наполовину евреем и то, что его мама, чистокровная баварка жила с ним, оставило в душе Отто глубокую незаживающую рану на всю его жизнь. Именно по этой причине он и вступил в ряды НСНРП, отказавшись от перспективной работы в театре. В своей жизни Отто яростно ненавидел только евреев и коммунистов. Но вскоре в список его ненависти попали и русские. Еще в студенческие годы, когда он жил и учился в Австрии, на его курсе была некая Елизавета Гончарова, родители которой до революции были крупными промышленниками в России и в Европе. Барышня она была видная и статная.
В ней всегда чувствовалась аристократическая кровь, чего нельзя было сказать об Отто, отцом которого был бедный башмачник, умерший от чахотки перед Первой мировой войной. Отто был страстно влюблен в эту русскую красавицу, но как он ни старался понравиться ей, она всегда высокомерно отвергала его любовь. Это прибавило в копилку ненависти Отто еще одну монету, а позже и вовсе стало его национальной идеей.
Он искренне считал, что русские несправедливо владеют огромным пластом мировой культуры и исторической значимости, и исходя из этих его нехитрых умозаключений, всех русских следовало уничтожить или как минимум поработить. С таким вот мировоззрением обер-лейтенант Отто Вильде встретил войну, участвуя в кампании по разделу Чехословакии. А далее, кривая дорожка Германского Империализма привела его к границам ненавистной ему России.
И вот теперь, находясь вдали от дома, он снова слышал эту зловещую считалочку.
Слезы текли по его щекам.
-Маленький Отто сядет на пенек… - Нараспев читала Анисия.
Обер-лейтенант, сидевший перед ней с оружием в руке, прошептал.
- Прости… И открыв рот, сунул в него дуло пистолета.
Он смотрел на нее, ожидая.
-Маленький Отто съест пирожок! – закончила Анисия песенку и в тишине ночи раздался глухой выстрел.
То, что произошло дальше, история умалчивает, ведь ни один человек из роты Отто Вильде не выжил в ту страшную ночь. Когда командование заподозрило неладное, в деревню был послан разведотряд, для выяснения причины, почему уже вторые сутки те не выходят на связь.
Страшная картина открылась перед ними. Дом старика мельника был буквально завален трупами. Но то, каким ужасным способом все они были убиты, вызывало оторопь даже у бывалых солдат. Десятки изуродованных тел были разбросаны по всему двору, многие из них были обезглавлены, а остальные словно выпотрошены, как свиньи. А на столе, за которым еще совсем недавно пировали офицеры, лежали две отрубленные головы. Это были старшие командиры роты. Везде стоял тяжелый трупный запах. Некоторых солдат тут же стошнило при виде всего этого.
-Ганс…- обратился офицер к ефрейтору – Я не знаю, кто это мог сделать…но это был точно не человек…Хотя, что еще можно ожидать от этих русских…- подытожил он, отворачиваясь.
Казалось, что сам дьявол устроил здесь свой кровавый пир.
- Так значит, это Анисия их всех убила? – прервал свое молчание потрясенный Никита.
-Не только убила. – ухмыльнулся старик. – Но и забрала себе их души.
-Куда забрала? – запинаясь спросил Никита, чувствуя, как холодеют от страха кончики его пальцев.
- К себе, в лесное озеро. – невозмутимо ответил старик.
- Но как это вообще возможно??? – Никита не мог поверить в это.
Старик вздохнул и пошарил в карманах телогрейки, ища папиросы.
- Никто не знает, что находится за гранью нашего мира…
Когда то, в стародавние времена, на Руси почитали совсем других богов.
И было их на земле превеликое множество.
Род – верховный правитель и создатель всего сущего, отец Лады и Сварога.
Перун громовержец, защитник всех страждущих, Велес, Макоша и Агуна.
А кроме того, жили тут и полу боги, которые рождались от связей верховных божеств и смертных. И пока люди почитали их, то сила высших была безгранична. Но испытав забвение, они постепенно исчезали из мира людей. Некоторые из них погружались в вечный сон, а другие, наоборот, становились демонами, переходя на сторону тьмы.
Одним их таких полу богов и была Болотница – покровительница воды и лесов.
Тысячу лет спала она на дне лесного озера, пока не услышала зов о помощи.
И когда Анисия отдала ей свою душу, то отведав людской крови, Болотница превратилась в монстра. И теперь, перед каждым полнолунием, она выползает из озера в обличии девушки и выбирает себе очередную жертву. А с первыми лучами солнца уходит обратно к себе на болота. И если в это время случайный путник забредет сюда, то он уже никогда не сможет выбраться отсюда.
А главное заключается в том, что, получив чистую душу Анисии, Болотница жаждет зачать ребенка, который станет правителем на земле, получив от нее всю магическую силу.
Это дитя должно быть рождено от мужчины, никогда еще не вкусившего женской плоти.
И сегодня как раз последняя фаза полнолуния – старик многозначительно поднял палец.
- Именно этой ночью Анисия завершит свой брачный ритуал и произойдет зачатие владыки мира.
- Но почему я…? – пробормотал Никита. – я ведь даже уже женат.
Никита вспомнил про Марину и тут же погрустнел.
- Да потому что ты ботаник и до сих пор еще девственник!
Старик сипло засмеялся и закашлялся, поперхнувшись дымом.
- И откуда только в наше время такие берутся?
Никита опустил плечи. Да, старик был прав. В свои девятнадцать лет он действительно еще ни разу не был с девушкой. А Маринка обещала отдаться ему только после свадьбы. Она вечно повторяла Никите, что еще не готова к близости. Ей нужна была какая-то особая обстановка и они решили сделать это в номере отеля на берегу Черного моря. Поэтому Никита с таким нетерпением ждал этого свадебного путешествия, которое наконец то сделало бы из него мужчину.
А всем своим приятелям он давно уже наплел с три короба, что у них уже все давно случилось, но он так и не смог уговорить Маринку переспать с ним до свадьбы.
Такие вот были у Никиты скелеты в шкафу, которые не давали ему нормально жить.
- Но откуда вы обо всем этом знаете? – удивленно спросил он старика.
- Откуда, откуда… - проворчал дед. – Дурака видно издалека. Не понимаю, что она вообще в тебе нашла?
- Она поди уже отведала тебя? – он указал на шею Никиты.
Тот дотронулся до синяка и тут до него дошло, что на самом деле делала с ним Анисия.
- Ну вот и с почином тебя, жених! - хрипло загоготал старик.
Получается, что его как кролика, кормили и поили все эти два дня перед ритуалом, чтобы потом принести в жертву сумасшедшей болотной ведьмы?
- Она не ведьма… - возразил старик, словно прочитав его мысли. - Она просто хочет быть счастливой! Как и любая женщина.
- Но я так не хочу! Меня то, кто спрашивал? Я вовсе не готов к таким отношениям…И вообще, я люблю другую!
Никита опустил голову и грустно произнес.
- Мы должны были поехать в Крым. В свадебный отпуск на две недели. Там и должно было все случиться у нас в первый раз.
Никита обхватил руками голову.
- Получается, что я теперь никогда не увижу Марину?
