Они заговорили сбивчиво, перебивая друг друга, выплёскивая накопившийся ужас. О бумажных журавликах, о внезапно погасшем свете, о треснувших зеркалах, из которых выползали чёрные нити, складывающиеся в зловещее требование: «Назовись». Они рассказывали о безликих куклах, в которые превращались одноклассники, о всеобщей панике.
— Я… я вспомнил про ваш амулет, — Виктор посмотрел на Павлина. — И крикнул тебе…
Павлин кивнул, его обычно оживлённое лицо было серым от напряжения.
— Я его схватил. Не думал, просто… жахнул. И он сработал. Серебряный свет, зеркала — просто рассыпались в пыль. Но потом… — голос Павлина сорвался.
— Но потом нас обвинили, — мрачно продолжил Виктор. — Евгений, Гарадаев, какой-то легионер… Говорили, что артефакт неучтённый, что мы чуть ли не сами всё подстроили. Заставили сдать всё, что нашли. Амулет забрали. Выговор с занесением в дело. Пятно. Как на преступников.
Воцарилось молчание. Камико медленно, с почти церемониальной точностью, поставила шест в стойку. Её лицо оставалось непроницаемой маской, но в глубине глаз читалась не осуждение, а глубокая, оценивающая мысль.
— Подойдите ближе, — она указала на татами перед низким столиком.
Она опустилась на колени напротив них, движения её были плавными и экономичными. Молча налила три чашки простого травяного чая с терпким, горьковатым ароматом.
— Вы использовали меч, когда он был нужен, — её голос прозвучал тихо, но с железной уверенностью. — Не для нападения. Для защиты. Для спасения жизней. Это — единственно верное применение силы. Вы поступили как воины. Не как ученики, соблюдающие правила Агоры, но как люди, защищающие других. Этому не учат в вашей школе. Этому учат здесь.
Она сделала небольшой глоток чая. Виктор и Павлин смотрели на неё, потрясённые. Они ждали упрёков за потерю драгоценного дара, а не… этого.
— Но… амулет… ваш дар… — попытался возразить Виктор. — Его конфисковали! И из-за него теперь это клеймо…
— Тише! — её голос резко ударил по ним, но в нём не было гнева, лишь непререкаемый авторитет. — Артефакт — инструмент. Как этот шест. — Она слегка коснулась стоящего рядом оружия. — Ценность не в дереве или серебре. Ценность — в руке, которая держит, и в духе, который направляет. Амулет выполнил своё предназначение. Он сломал ловушку теней, дав вам и другим шанс. Его дух выполнил долг. Сожалеть о потерянном инструменте — всё равно что плакать над сломанной стрелой, спасшей тебе жизнь. Глупость. Благодарность — вот что уместно. Благодарность за то, что он был у вас в нужный миг.
Павлин нерешительно взял свою чашку. Виктор всё ещё сидел в напряжённой позе, сжав кулаки.
— Потеря артефакта, клеймо в деле… Это цена. Цена спасения. Система боится того, чего не контролирует. Она наказывает не за нарушение, а за независимость. За то, что вы действовали вне её сценария. Примите эту цену как шрам чести, а не позор. Шрам напоминает о битве и о том, что вы выжили.
Она поставила чашку на стол. Её взгляд стал острым, аналитическим, заставив их встрепенуться.
— Теперь о главном. Такое нападение… Столько теней, так скоординировано, прямо в сердце школы Агоры… Это не случайность. Не просто «удачное» для них время. Их приманили. Как железные опилки — магнитом.
— Да… — Виктор вспомнил. — Гарадаев тоже что-то такое говорил… что что-то привлекло их.
— Тени жаждут имён и плоти. Но чтобы прорваться сквозь защитные барьеры школы, создать столько порталов в зеркалах… Им нужен мощный катализатор. Сигнал. Как кровь в воде для акул. — Её голос стал тише, значительнее. — В старых свитках, которые хранил мой учитель, говорилось о подобном. Магия Смерти. Её след, её практика, даже сильный намеренный всплеск некромантии… Это как раскалённый нож для реальности в местах скопления теней. Она ослабляет границы, притягивает их роем. Самый сильный магнит.
Виктор и Павлин замерли. Слова «Магия Смерти» повисли в воздухе, тяжёлые и запретные.
— Но… в школе? — прошептал Павлин. — Кто бы осмелился? И зачем?
Камико лишь пожала плечами, и её лицо снова стало непроницаемым.
— Кто? Не знаю. Возможно, ученик. Возможно, артефакт. Или… эксперимент, вышедший из-под контроля. Зачем? Власть. Знание. Безумие. Страх. Причины у некромантов всегда темны и извращённы. Но факт остаётся: след Магии Смерти, пусть мимолётный, пусть скрытый — единственное, что объясняет масштаб и дерзость этой атаки. Будьте бдительны. Если тени пришли так легко однажды, значит, дверь приоткрыта. И магнит… он может всё ещё действовать.
Она поднялась, её движение было ясным сигналом — беседа окончена.
— Вы сделали то, что должны были. Не сожалейте о выборе. Несите свою «цену» с достоинством. И помните: тень боится не только серебра. Она боится прямого взгляда, ясного духа и твёрдой руки. Тренируйте дух. Тренируйте руку. — Она посмотрела прямо на Виктора. — Тренировки ждут. Завтра. На рассвете. Не опаздывай. И… — её взгляд смягчился на долю секунды, — …спасибо, что спасли других.
Они молча поклонились и вышли. Воздух додзё, наполненный мудростью и спокойствием, остался позади, словно глоток чистой воды после удушья. Они всё ещё были под клеймом, всё ещё в опасности, но почва под ногами казалась чуть твёрже. А в головах у обоих теперь навязчиво жужжал новый, пугающий вопрос: «Магия Смерти? Кто? Где?»
Утро в школе было похоже на пробуждение в логове гигантского механического паука. Воздух гудел от сдержанной тревоги и был пропитан запахом озона и распылённого серебра. Повсюду, куда падал взгляд, мерцала тонкая, почти невидимая сеть — легионеры оплели всё здание защитными нитями, натянутыми между стенами, дверными косяками и оконными рамами. Они дрожали от малейшего движения воздуха, издавая едва слышный высокий гул, действовавший на нервы. На уроках ученики вздрагивали от каждого случайного блика, им повсюду чудилось движение в углах — будто тени, отступившие накануне, всё ещё шепчутся за этой сверкающей, хрупкой на вид завесой.
Атмосфера на уроке Городоведения была столь же напряжённой, сколь и за пределами класса. Гарадаев стоял у своего стола, его тень, отброшенная на стену, сегодня полностью повторяла действия учителя, будто боясь спровоцировать окружавшие их нити. Перед учителем лежало несколько угольно-чёрных, будто обгоревших, осколков, собранных после позавчерашнего побоища в актовом зале.
— Сегодняшнее занятие посвящено теме, которую по программе вы должны были бы изучать лишь в конце третьего года. Забудьте всё, что вам известно о призраках, фантомах и прочих сказках. Как вы все убедились, Шепчущие Тени — не просто твари из потустороннего мрака, не выдумка.
Он взял один из осколков, и в классе повисла мёртвая тишина, нарушаемая лишь гудящими за окном серебряными нитями.
— Они — материализованные отражения самых подавленных, самых тёмных страхов, облечённые в форму энергией того, чьё имя они жаждут украсть. Но есть и те... — Гарадаев сжал осколок в кулаке, и тот издал тонкий, леденящий душу вой, похожий на скрежет когтей по стеклу. Несколько учеников на задних партах вздрогнули. — ...кто при жизни был сильнее собственного страха. Маги, воины, титаны воли. Их тени не просто помнят отголоски — они хранят своё подлинное имя, свою последнюю цель, свою незатихающую ненависть. Они — стратеги, а не охотники. Им нужны не просто тела — они жаждут переписать саму ткань реальности, навязав ей свой извращённый закон.
Виктор наклонился к Павлину, стараясь, чтобы его шёпот тонул в общем напряжённом гуле.
— Камико говорила почти то же самое про магнит... но она умолчала про эту часть с «переписыванием реальности».
— Либо она не хотела нас пугать раньше времени, либо даже она не знала всей правды, — так же тихо ответил Павлин, непроизвольно сжимая в кармане серебряный кастет. Его взгляд скользнул к окну, где серебряные нити мерцали, словно находясь под напряжением, чувствуя невидимую приближающуюся угрозу. Рядом с ними, положив голову на парту, что-то тихо бормотала Лиза «Картограф», а Соня «Кисть» с невозмутимым, отстранённым видом что-то быстро чертила в своём блокноте, её серебряные глаза лишь изредка поднимались на чёрные осколки.
Ирина «Протокол» подняла руку с механической, почти роботизированной точностью.
— Параграф 12.7, подпункт «Г» Устава Магической Безопасности Фидерума, — её голос прозвучал громко и чётко, разрезая тяжёлую атмосферу, — запрещает распространение информации о Шепчущих Тенях, их тактике и стратегических целях среди учащихся ниже третьего курса без наличия разрешения от трёх членов Агоры. Ваши действия, Григорий Галинович, являются прямым нарушением регламента и могут быть расценены как провокация паники.
Гарадаев усмехнулся, но в его глазах не было ни веселья, ни снисхождения — лишь усталая твердость.
— Всё верно, Ирина. Однако отметь для себя, что Агора в экстренном порядке временно приостановила действие целого ряда параграфов Устава, включая и этот. После вчерашнего инцидента... — его взгляд скользнул по бледным, испуганным лицам, — ...вы все, хотите вы того или нет, стали солдатами на передовой войны, о самом существовании которой даже не подозревали. А на войне знание — не привилегия, а единственный шанс выжить.
После уроков, когда потоки учеников, не задерживаясь и не болтая, поспешно разошлись кто куда, Виктор и Павлин вышли на школьный двор. Воздух здесь был чуть свежее, но та же серебряная паутина покрывала деревья и скамейки, делая место похожим на заброшенный чертог. Именно там, у подножия старого, могучего дуба, чьи корни уходили глубоко под Нищур, они заметили Тельдаира.
Переведённый ученик из Мидира что-то деловито и методично копал маленькой сапёрной лопаткой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он закапывал в землю маленькое, изящное зеркальце в массивной, явно кустарной работы, серебряной оправе.
— Зеркала — их двери, — произнёс Тельдаир, не оборачиваясь и не прерывая своей работы. Его голос был ровным, без намёка на эмоции. — Даже самые маленькие. Даже треснувшие. Серебро глушит резонанс, земля поглощает остаточную энергию, не давая образоваться мостику. В Мидире этому учат с детства... как чистить зубы или завязывать шнурки. Странно, что здесь, в Нищуре, до сих пор были так беспечны. Будто не знали, с чем имеете дело.
Он аккуратно разровнял землю над тайником и встал, отряхивая ладони.
Виктор кивнул, но его мысли были далеко. Он машинально достал из кармана компас, подаренный отцом. Стрелка, указывающая на север, была неподвижна, а вот вторая, загадочная — снова дёргалась, словно пойманная на крючок рыбка, упрямо показывая в сторону спортзала, где тренировалась Анна «Щит».
Придя на насосную станцию после уроков, Виктор и Павлин застыли на пороге. Их крепость из ржавого металла и старых труб была опутана с ног до головы. Мерцающая серебряная паутина покрывала стены, двери и крышу, отбрасывая призрачные блики под тусклым светом Нищура. У самой двери лежал смятый клочок бумаги. Виктор поднял его.
«Подарочек от лояльных друзей».
Почерк был угловатым, узнаваемым — Марк.
Несмотря на неожиданную заботу друга, сжимавшую горло, их переполняло одно и то же чувство. Они уже пресытились этим повсеместным серебряным блеском, этим постоянным напоминанием об угрозе, от которой не спрятаться. Павлин резко развернулся, его глаза горели решимостью, смешанной с яростью.
— Сидеть тут, как в аквариуме? С ума сошёл? — он схватил Виктора за рукав. — В воздух! Надо двигаться!
Он пнул свой воздухат — плоскую пластину с мерцающими гравитационными контурами. Аппарат отозвался тихим гулом и завис на уровне пояса. Виктор, лицо которого всё ещё хранило следы оцепенения после ужаса линейки и унизительного допроса, машинально активировал свою платформу. Его доска загудела чуть глуше, с ленцой.
Их взлёт был не плавным парением, а нервным, срывающимся рывком вверх. Павлин рванул первым, его доска дёрнулась, описала резкую дугу над крышей станции, едва не задев одну из серебряных нитей. Виктор последовал за ним, вцепившись пальцами в рёбра жёсткости своей платформы до побеления костяшек. Ветер тут же ударил в лица, заставив их щуриться и отворачиваться.
Они понеслись низко над крышами Нищура, и это был не полёт, а серия дёрганых виражей, резких наборов высоты и стремительных падений. Павлин вёл свою доску агрессивно, с яростью вымещая на ней всю накопившуюся злобу и разочарование. Он пронёсся в сантиметрах от острых антенн, спикировал в узкий, как щель, проулок между мрачными громадами зданий и вынырнул с другой стороны, прямо напротив своей же школы.
— Видишь эту паутину?! — его крик едва пробивался сквозь рёв ветра и навязчивый гул двигателей. — Как клетка!
Он указал вниз, на серебристую сеть, которую легионеры натянули на здание, словно пытаясь запеленать монстра.
Виктор, пригнувшись на своей доске, чтобы уменьшить сопротивление, крикнул в ответ, глядя на мелькающие внизу улицы:
— Они... они просто исчезли... Глеб, Ольга... — его голос сорвался, не в силах вынести тяжести этой мысли.
Павлин не ответил. Он вдруг сбросил газ, и его доска потеряла скорость, но не стабильность. Он повёл её плавнее, но не менее искусно, направляя в лабиринт гигантских ржавых труб заброшенного гидроэлеватора. Они скользили между этими монстрами ушедшей индустрии, облетая их по спирали, ныряя под прогнившие мостки.
— Пав! — крикнул Виктор, его голос стал отчётливее на меньшей скорости, но всё равно напряжённым. — Источник Молчания! Осмир дал задание до всей этой катавасии с тенями!
Павлин резко развернулся вокруг очередной трубы, его платформа накренилась почти вертикально, он едва не задел торчащую арматуру.
— И? — он выровнялся, летя спиной вперёд и глядя на Виктора. — Ты думаешь, совпадение? Осмир говорил о «Забытых»... Это же те, кого Тени забрали!
— Именно! — Виктор прибавил газу, догнал Павлина, летя рядом. — Связь очевидна! Источник — ключ ко всему этому! Найти его — значит понять Теней, понять Осмира, доказать, что мы не приманивали их тем амулетом!
Он махнул рукой в сторону темнеющих на горизонте очертаний Старых Мельниц, где, как они подозревали, могли скрываться входы в самые глубокие тоннели.
Павлин молча сжал кулаки на рукоятках управления по бокам своей платформы. Затем резко рванул вперёд. Его доска взмыла вверх над трубами, как выпущенная стрела.
— Но где его искать?! — его крик донёсся сверху. — Кольцо? — Ноль! Библиотека? — Гарадаев сам сказал, что инфы нет! Учителя? — Громов рычит как медведь, Биос боится слова «тень», твоя мать... ты сам знаешь!
На пике набора высоты он вдруг выполнил мёртвую петлю — чистый, отчаянный выплеск эмоций. Виктор, летевший следом, инстинктивно пригнулся.
— Тихо! Вылетим! — прокричал Виктор, выравниваясь после его рискованного манёвра. — Значит... значит, нужен кто-то вне системы! Контрабандисты или культисты!
Павлин, завершив петлю, завис рядом с Виктором у верхней точки труб. Ветер трепал его волосы, которые больше походили на щупальца кракена. Внезапно на его лице появилась дерзкая, уставшая ухмылка.
— Слабо до Ржавого Моста? — он бросил вызов. — Наперегонки! Победитель решает, к кому идти первым!
Не дожидаясь ответа, он рванул вперёд, его доска оставила в вечернем воздухе лёгкий голубоватый след.
— Да ты шутишь! — крикнул Виктор ему вслед, но тут же пригнулся и вжал в полную рукоятки газа. Его доска взвыла, устремившись за Павлином. — Ладно! Держись!
Гонка была яростной, но короткой. Павлин летел как сама стихия — используя малейшие потоки воздуха, ныряя в аэродинамические тени зданий, совершая немыслимые по точности виражи. Виктор пытался догнать, кричал предупреждения о внезапных препятствиях, но его доска была менее маневренной, а навыки — скромнее. На последнем прямом участке перед Ржавым Мостом — древней металлической конструкцией, перекинутой через канал с мутной водой — Павлин сделал финальный, отчаянный рывок. Он пронёсся под аркой моста, резко развернулся на месте, используя магический импульс стабилизаторов, и замер в воздухе прямо перед изумлённым Виктором, который только подлетал к месту финиша.
Они зависли друг напротив друга над тёмной водой канала, тяжело дыша. Адреналин ещё бил в виски, заставляя сердца выстукивать быструю дробь. На их лицах появились первые за этот долгий день намёки на что-то, кроме ужаса и ярости, — азарт, усталое, лихорадочное возбуждение.
— Ну что, проигравший? — Павлин вытер рукавом пот со лба, его глаза блестели. — Мой выбор!
Он выдержал паузу, глядя на Виктора, потом решительно кивнул.
Виктор перевёл дух, кивнул. Его доска слегка покачивалась под ним.
— Прагматично. Культисты... слишком темно и непредсказуемо сейчас. Марк что-то знает или знает, кто знает. И он уже помогал. — Он замолчал, его взгляд стал тяжелее. — Хотя...
— Всегда спрашивает, — Павлин закончил за него фразу. Он оглянулся на закатное небо, окрашивающее Нищур в багровые и свинцовые тона. — Завтра. В школе найдём. Сейчас... сил уже нет.
В его голосе прозвучала внезапная, навалившаяся вся разом усталость, пришедшая на смену адреналину гонки.
Виктор посмотрел вниз, на вечерний, зажигающий огни Нищур. Потом кивнул.
Он медленно развернул свою платформу в сторону насосной станции. Павлин последовал его примеру. Они полетели обратно не спеша, молча, неся с собой тяжёлую ночь дня, ложное клеймо и единственное твёрдое решение, принятое в вихре скорости над ржавыми трубами.
Воздух у теплиц живологии был густым и влажным, пахнущим сырой землёй и озоном от серебряных сетей, что опутали школьные здания, мерцая под хмурым небом. Именно здесь, в заброшенном углу двора, они нашли Марка.
Он прислонился к кирпичной стене, нервно перебирая в пальцах чёрную шестерёнку с трещиной. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, будто он обдумывал сложный и опасный ход. Он выглядел не просто отстранённым, а глубоко озабоченным.
Виктор подошёл первым, его голос прозвучал тихо, но настойчиво, врезаясь в тяжёлую тишину.
— Марк. Нам нужно поговорить. Срочно.
Марк вздрогнул, словно возвращаясь из далёких мыслей. Он быстро сунул значок в карман, а его взгляд, остекленевший секунду назад, стал собранным и настороженным.
— Да? Что случилось? Опять тени?
Павлин, кивнув в сторону насосной станции, сделал шаг вперёд.
— Спасибо за паутину. Твои... люди? Это помогло.
— Наши, — коротко, без эмоций кивнул Марк. — Стараемся держать свои углы чистыми. Рад, что пригодилось.
Он перевёл взгляд на Виктора, изучающе всматриваясь в его лицо.
— Но ты не за благодарностями пришёл. Вижу по глазам. Что-то стряслось? Или стрясётся?
— Источник Молчания, Марк, — выдохнул Виктор. — Задание от Осмира. Мы уверены — он ключ к этому кошмару. К этим... Шепчущим. Кольцо глухое, библиотека — пустота, учителя молчат или не знают. Гарадаев дал лишь азы.
Он сделал шаг ближе, понизив голос почти до шёпота.
— Ты знаешь Нищур как свои пять пальцев. Знаешь людей. Знаешь проходы. Помоги. Где искать этот Источник?
Марк замер. Его лицо стало каменным, непроницаемым. Он медленно, почти нехотя, вынул значок из кармана и снова принялся крутить его в пальцах, разглядывая трещину, будто в ней был скрыт ответ.
— Источник Молчания... — его голос прозвучал низко и обречённо, придавая словам куда больший вес, чем они ожидали. — Это... не просто точка на карте. Это тайна. Запертая, охраняемая. Даже для тех, кто... знает дороги.
Он упорно смотрел на значок, избегая встречаться с ними глазами.
— Но ты можешь узнать? — не выдержал Павлин. — У тебя же связи! Твои друзья...
— Партнёры, — резко поправил Марк, поднимая голову. Его глаз вспыхнул предостерегающе. — Не друзья. И их интересы... специфичны. Запрос о таком месте — не просто вопрос. Это знак внимания. Не всегда желанного.
Он сжал значок так, что послышался скрежет металла.
— Я... могу спросить. У кого-то, кто... возможно, в курсе. Но это потребует времени. И осторожности. Огромной осторожности. Риск не только для вас.
Виктор почувствовал холодок под лопатками. Он понимал, куда ведёт этот разговор.
— Что ты хочешь взамен, Марк? Мы уже в долгу за станцию.
Марк медленно повернул к ним лицо. В его глазах читалось не холодное корыстолюбие, а тяжёлое, выстраданное решение.
— Станция — это... профилактика. Общая безопасность. Это не в счёт вашего личного долга мне.
Он сделал паузу, тщательно подбирая слова.
— Запрос информации такого уровня... Это моя шея на кону, если что-то пойдёт не так. Мои партнёры не любят лишних вопросов, особенно о местах Силы. Поэтому... цена будет выше.
Он ещё раз взглянул на значок, а затем резко, почти бросая, протянул его Виктору.
— Держите. Это не просто железка. Это маяк. И расписка. Я найду способ узнать про Источник. И когда узнаю... я приду к вам. Однажды я скажу: «Сделайте это». Одно дело. Без вопросов. Без колебаний. Без обсуждений.
Его голос зазвучал твёрдо, как закалённая сталь.
— Цена может быть вашей свободой, вашей репутацией, вашей... чистотой. Возможно, вам придётся переступить черту, которую вы себе рисовали. Вы готовы подписать такую расписку? За информацию, которая может спасти школу... или погубить вас и меня?
Тишина, наступившая после его слов, давила тяжелее, чем вся серебряная паутина Легиона. Павлин смотрел на значок в руке Виктора, как на живую гремучую змею. Виктор чувствовал, как ледяная тяжесть расползается у него в груди. Марк не продавал знание — он продавал доступ к нему через свою опасную сеть контактов, ставя на кон себя, и требовал за это их будущее.
— А если твой... источник... ничего не знает? — спросил Виктор, сжимая в ладони холодный металл.
— Тогда ваш долг аннулируется, — Марк горько усмехнулся. — Вы получите пустоту, а я — проблемы. Но... — он бросил взгляд куда-то за их спины, в сторону дальних корпусов школы, — ...я знаю, где спрашивать.
— И сколько ждать? — тихо спросил Павлин.
Марк пожал плечами, но напряжение в его глазах выдавало, что это не простое дело.
— День? Два? Неделю? Зависит от... доступности источника информации и от того, насколько велика будет плата с их стороны. — Он посмотрел на значок в руке Виктора. — Когда придёт ответ — этот значок... даст знать. Ждите знака. И будьте готовы. К информации... и к моему приходу за оплатой. Не теряйте его.
Последние слова прозвучали особенно мрачно и весомо.
Он резко развернулся, чтобы уйти.
— Марк... — окликнул его Виктор. — Почему ты рискуешь? Спрашивать у таких людей?
Марк обернулся наполовину. Его профиль казался особенно резким на фоне серого, низкого неба.
— Потому что безликой куклой мог стать кто угодно, — прозвучало тихо, почти шёпотом. — Даже... кто-то из наших. Тени не разбирают. А я отвечаю за своих. Или пытаюсь.
Он бросил последний взгляд на значок.
— Ждите знака. И не играйте с огнём, пока ждёте. Вы уже в игре глубже, чем думаете.
С этими словами он быстро зашагал прочь, растворившись в потоке учеников, спешащих на урок. Виктор и Павлин остались стоять у кирпичной стены, сжимая в руке холодный металл значка с трещиной — символ опасного долга, неминуемой расплаты и единственный ключ к тайне, окутанной мраком и тишиной. Они не получили ответа — лишь обещание вопроса и страшный аванс на своё будущее.
Хотите поддержать автора? Поставьте лайк книге на АТ.
