Самое главное в этой главе это, конечно, Встреча Братства с Галадриэль и Зеркало. Здесь я опять вспомню Кэтлин Валковиак, которая писала о том, что войдя в Лориэн, герои на какое-то время отстранились от мыслей о гибели Гэндальфа, Галадриэль же первая заговорила о нём и дала повод им принять свою скорбь, и прожить её, и выплакать. И также она смогла заглянуть каждому в душу и дала возможность посмотреть в глаза собственным сомнениям и страхам и лучше понять себя. Читают в душах в книге три персонажа, это Гэндальф, Галадриэль и, что самое удивительное, Фарамир.
Ещё она сразу сумела растопить лёд в сердце Гимли и завоевать его уважение и восхищение.
КК: Услышав имена, произнесенные на гномьем наречии, гном поднял глаза и встретился взглядом с Галадриэлью, и ему почудилось, что он проник в самое сердце давнего врага – и обнаружил там любовь и понимание. На лице гнома отразилось изумление; и вдруг он улыбнулся в ответ, неуклюже встал и, поклонившись по-гномьи, торжественно проговорил:
Двое выдержали её взгляд – Арагорн и Леголас. Боромир же не просто был смущён этим испытанием, а заподозрил Галадриэль в злых намерениях.
Наиболее откровенно об испытании говорит Сэм. Хотя и не до конца. На это намекает то, что он спотыкается.
'If you want to know, I felt as if I hadn't got nothing on, and I didn't like it. She seemed to be looking inside me and asking me what I would do if she gave me the chance of flying back home to the Shire to a nice little hole with-with a bit of garden of my own.'
КК: – Я перед ней стоял, как будто на мне ничего нет, понимаете? Ну скажите, кому это будет приятно? Она словно прямо в душу мне посмотрела и спрашивает: что, если перенестись в Заселье, вот прямо сейчас, а там тебя ждет уютная норка и... собственный садик?
Он явно чуть не сказал что-то другое (и Рози), но вовремя спохватился. Боромир высказывает возмущение так, что Арагорну приходится осадить его. Также он прессует Фродо вопросами о том, что было предложено ему. Фродо отвечает так, что сразу даёт понять, кто тут Хранитель Кольца, а кто сопровождающее лицо.
`Yes,' said Frodo; `but whatever came into my mind then I will keep there.'
Да, - сказал Фродо. – Но что открылось мне в тот миг, при мне и останется.
Что она предложила Фродо? Почему она потом сказала у Зеркала, что он равен ей в учтивости, и его месть за испытание его сердца благородна?
`Wise the Lady Galadriel may be,' she said, `yet here she has met her match in courtesy. Gently are you revenged for my testing of your heart at our first meeting.
Мудрой Владычица Галадриэль может быть, ответила она, но в учтивости она повстречала себе ровню. Как благородна твоя месть мне за испытание твоего сердца во время нашей первой встречи!
Здесь очень интересен выбор языковых средств - инверсии и пассивного залога. Инверсия показатель высокого стиля и к тому же делает акцент на слове «благородно», но пассив ещё интересней. «Ты отомщён», а не «Ты отомстил». С одной стороны, это всё-таки Фродо предлагает Кольцо, но «месть», то есть ответ на искушение его сердца свершается как бы сама по себе, а не им. Его предложение отозвалось в сердце Галадриэли уже её собственными чувствами и помыслами, с которыми она была вынуждена бороться.
Какое испытание для Хранителя может быть большим, чем искушение Кольцом? Не предлагала же она ему сплавить кольцо кому-нибудь “wise and fearless and fair”. Возвращение в Ривенделл или Шир это подразумевало. Мне кажется, что с Фродо было что-то иное. Спрашивала она его, не хочет ли он присвоить Кольцо и разобраться c Сауроном сам? Или она, как Фарамир, посчитала, что Фродо достаточно силён духом, чтобы посмотреть страшной правде в глаза, и морочить голову ему не стоит, и поведала ему о том, о чём Гэндальф в Шире? О том, что он не сможет сам завершить миссию, Кольцо получит полную власть над ним, и что уже оно имеет над ним власть? А он взял и предложил его ей. И при этом он потом совсем не горел желанием смотреть в Зеркало. Он был каким-то нетипично для себя настороженным и недоверчивым перед ним, хотя мы знаем, что Галадриэль он доверял всецело. Боялся увидеть этот момент, когда кольцо его сломает и подчинит? Или, рассчитывая попасть в самое пекло и там сгинуть, не хотел на это смотреть? Боялся свернуть с пути, если увидит что-то такое? Если увидит своё падение? Вопросов больше, чем ответов, но у Толкина такое часто.
В середине главы происходит очень душевный разговор Фродо и Сэма о Гэндальфе, Фродо поёт (или рассказывает) Сэму песню, посвящённую Гэндальфу, которую сочинил сам, а Сэм вставляет несколько строк о его фейерверках. Они вспоминают Бильбо, и в конце Фродо говорит, что не представляет, как сказать ему о гибели Гэндальфа. Вот это интересно. Фродо здесь до такой степени забывается, что позволяет себе думать о возвращении? Он ведь в него не верил.
Этот разговор перетекает в разговор об эльфийской магии. Фродо снова спрашивает Сэма, что он думает об эльфах. Сэм восхищён Лориэном, и хочет видеть эльфийскую магию, не хочет уходить, но понимает, что нужно двигаться дальше. И говорит о том, что магия Лориэна вряд ли поможет им в пути. Как же он ошибается, как мы узнаем потом!
'It's the job that's never started as takes longest to finish
, as my old gaffer used to say. And I don't reckon that these folk can do much more to help us, magic or no.
КК: . „Дольше всех то дело делается, которое начать лень“ – так говорил мой старик. И я понимаю, что здешний народ нам особо не поможет, как бы они ни старались с этим своим волшебством.
Галадриэль появляется именно в тот момент, когда Фродо и Сэм выразили желание видеть ее и произнесли её имя. И потом, в пути, когда они называли её по имени, они всегда получали помощь.
У Толкина два вида «магии» – вражья и светлая. Эльфы очень многое знают о валар, связаны с ними, умеют обращаться к ним, их «магия» безусловно благая и связана с хранителями Арды. Собственно, слово «магия» здесь очень условно.
Сэм первый смотрит в Зеркало, Фродо, как я уже сказала выше, не горит желанием узнать, что ему покажут.
Перед тем, как посмотреть туда, Сэм предполагает, что увидит только звёзды, отражающиеся в воде. Какой будничной вещью они для него в этот момент являются, он и предположить не может, что окажется скоро там, где свет одной звезды, случайно прорвавшийся сквозь мглу, будет для него чуть ли не дороже последнего глотка воды.
Сэм видит деревья, которые спиливают в Шире, Фродо, спящего под чёрной скалой, себя, бегущего по чёрному туннелю и винтовой лестнице вверх, беспорядки в Шире, отца, которого выгнали из дома.
Зеркало показывает ему два его смысла в жизни – Фродо и Шир. Вот где проявляется первый раз torn in two. Это и явно продолжение искушения, когда Галадриэль предлагала ему мирную жизнь в Шире с… вот прямо сейчас, или продолжение похода с Фродо с неясными перспективами, на это Сэм не купился, искушение вернулось более жестокое, это уже была угроза Ширу. Но Сэм понял – благополучие Шира зависит от исхода квеста Фродо и, значит, не в последнюю очередь, от его помощи.
И Зеркало показывало правду про Фродо – он не умер, на перевале же Сэма обмануло его собственное отчаяние. Зеркало отличалось от палантиров тем, что палантиры показывают только правду. Но ничто не мешает людям неправильно трактовать показанное - Денетор; и даже Саурон, когда он видит Пиппина в палантире, он думает, что это Бэггинс в плену у Сарумана.
Зеркало же показывало только возможный вариант развития событий. Что касалось Кирит Унгола: предательство или помощь Голлума; и даже Шира: стереги энты Сарумана получше. А ведь развитие событий в Кирит Унголе зависело и от Сэма тоже.
Чёрный туннель – логово Шелоб, лестница – Башня Кирит Унгол. Всё это как раз те события, которые могли и не произойти, если бы на Ступенях всё повернулось иначе. А там всё могло пойти иначе, если бы Сэм повёл себя по-другому. Как же жаль, что Зеркало не показало ему этот момент. Хотя ещё большой вопрос, как бы он понял всё со стороны.
Причём физически Сэм вернуться уже не мог. Орки, балрог, Карадрас, волки – куда? Испытание касалось исключительно силы духа и осознанности решений. Сэм должен был сам понять, что он будет делать дальше. Фродо идёт спасать Шир. Шир можно спасти только уничтожив Кольцо. Место Сэма сейчас рядом с Фродо, он понимает это и оставляет свои сомнения.
Фродо видит в Зеркале вещи гораздо более масштабные, чем Сэм.
Путника в белом - Гэндальфа Белого. Бильбо, беспокойно шагающего взад-вперед по комнате. Море, бурю, чёрный корабль с порванными парусами: корабль Элендила с верными нуменорцами, спасшимися от катастрофы – преддверие Третьей эпохи. Река, текущая через город – Осгилиат? Белая крепость о семи башнях – Минас Тирит. Корабль с чёрными парусами: и знамя с белым древом – Арагорн. Поле боя – Пеленнор. И Маленький кораблик, уходящий на закате в туман.
И Око.
Он видит начало и конец эпохи, главную угрозу всему, Гэндальфа, которого и узнаёт и не узнаёт, и Бильбо. И кораблик, плывущий на Запад. Сэма он не видит. Интересно, почему? Фродо второй соавтор Алой книги после Бильбо, Бильбо всегда был примером для него, он же сам пример для Сэма, третьего соавтора. Фродо видит в Зеркале Бильбо, Сэм видит в Зеркале Фродо. Мне в этом видится снова указание на преемственность между ними. Они по очереди выступают на первый план в этой истории, по очереди пишут книгу. И каждый следует за своим предшественником.
Ну и в качестве отрывка на перевод пусть будет этот.
But suddenly the Mirror went altogether dark, as dark as if a hole had opened in the world of sight, and Frodo looked into emptiness. In the black abyss there appeared a single Eye that slowly grew, until it filled nearly all the Mirror. So terrible was it that Frodo stood rooted, unable to cry out or to withdraw his gaze. The Eye was rimmed with fire, but was itself glazed, yellow as a cat's, watchful and intent, and the black slit of its pupil opened on a pit, a window into nothing. Then the Eye began to rove, searching this way and that; and Frodo knew with certainty and horror that among the many things that it sought he himself was one. But he also knew that it could not see him-not yet, not unless he willed it. The Ring that hung upon its chain about his neck grew heavy, heavier than a great stone, and his head was dragged downwards. The Mirror seemed to be growing hot and curls of steam were rising from the water. He was slipping forward.
Но внезапно Зеркало заволокла тьма, такая глубокая, будто в видимом мире разверзся провал, и Фродо смотрел в пустоту. В чёрной бездне возник один единственный глаз и стал медленно расти, пока не заполнил собой почти всю поверхность Зеркала. Видение было таким пугающим, что Фродо окаменел от ужаса, он стоял не в силах крикнуть или отвести взгляд. Глаз имел огненный ободок, но сам был тусклый, жёлтый, как у кошки, внимательный и сосредоточенный, и чёрная щель зрачка открывала колодец, окно в ничто.
Его взгляд начал блуждать, что-то ища здесь и там, и Фродо с обречённой уверенностью и ужасом осознал, что Глаз ищет, среди всего прочего, и его самого. Но он также знал, что Он не может увидеть его, пока нет, если только Фродо сам не захочет этого. Кольцо, висевшее на цепочке у него на шее, налилось тяжестью, стало тяжелее булыжника, наклоняя его голову вперёд. Вода в Зеркале стала горячей и над ней заклубился пар. Фродо наклонялся всё ниже.
Око Зеркало показало последним. Кольцо отозвалось на его появление в Зеркале и стало притягивать Фродо к нему. Буквально заставляя склонить голову. Здесь Фродо в прямом смысле заглядывает в глаза своему страшному врагу, который имеет несоизмеримую с ним силу. И если сам враг ещё далеко, то его оружие висит у Фродо на шее и действует на его, Фродо, уничтожение. У Фродо, который это всё осознавал, просто не могло остаться надежды на успех. Если ранее он видел какие-то отдельные трюки Кольца, самым плохим был эпизод с Бильбо в Ривенделле, но Бильбо, с другой стороны, был примером того, что от Кольца отказаться всё-таки можно. Пусть он и сделал это с помощью Гэндальфа. Но Гэндальф погиб и уже не поможет, а Око – вот оно. Парализующее волю и неустанно ищущее Кольцо. Сопротивляться этой силе невозможно. Если бы не Галадриэль, Фродо бы выдал себя тут же у Зеркала.
Очень похоже, что испытание Фродо в Лориэне было всё-таки испытанием безнадёжностью его квеста. Как Сэму Зеркало показало нечто более устрашающее, чем то, что открыла ему Галадриэль, то же самое случилось и с Фродо у Зеркала. Одно дело тебе сказали то, что ты уже слышал, другое дело показали, с чем тебе предстоит иметь дело. И Фродо испытание проходит. Ну и что, что квест безнадёжен, он сам взял это на себя и обещал сделать всё, что в его силах. И отправляется выполнять обещание. После этого вообще слово «падение», мне кажется, к нему неприменимо. (Хотя меня могут упрекнуть в предвзятости.) Но в этом как раз и заключается парадокс этого литературного героя. И его трагедия.
Если в предыдущей главе казалось, что Лориэн вечен, в этой главе Фродо узнаёт, что он не просто не вечен, он очень хрупок, его судьба зависит от него, Фродо, от его похода, но в любом случае она печальна. Либо, если он потерпит неудачу, Лориэн останется беззащитен перед Сауроном и падёт, либо в случае победы магия, с помощью которой он создан и живёт, развеется и он придёт в упадок.
В момент искушения Галадриэль становится как будто выше ростом. Это происходит со всеми, подвергавшимися искушению Кольцом.
Галадриэль могущественна и мудра, Кольцо власти для неё такое же великое искушение, как и для Гэндальфа. Она многое может сделать с ним, подняться на немыслимые вершины и она искренне Фродо признаётся, что в сердце своём желает его получить. Она может предотвратить исчезновение Лориэна. Если Фродо понесёт Кольцо в Мордор, то при любом исходе его квеста Лориэн раньше или позже исчезнет с лица земли. И она говорит о том, что отказавшись от Кольца и того, что оно предлагает, она остаётся Галадриэлью, то есть самой собой. Не выдержав искушения она бы себя потеряла.
И здесь опять есть очень горький намёк на то, что случится с Фродо впоследствии. Ясно, что с ним в принципе совсем другая история, другие персонажи сталкивались с Кольцом на непродолжительное время, а Фродо нёс его в Мордор, где ещё и сила Кольца возрастала в геометрической прогрессии. Условия задачи были таковы, что если он донесёт Кольцо до Роковой расселины, Кольцо к этому моменту уничтожит его. Необязательно физически, а полностью возьмёт в плен его душу, и он «падёт», хотя тот факт, что оно его буквально почти убило в конце, говорит о том, как сильно он ему сопротивлялся. Голлум-то с ним 500 лет прожил, оно его полностью поработило, но здоровью его, пожалуй, могли многие позавидовать. А всё потому, что с ним Кольцо почти никакого сопротивления не испытывало.
Галадриэль открывает Фродо, что она тоже Хранитель одного из эльфийских колец.
Фродо задаёт ей вопрос, почему он не может видеть все другие кольца и знать мысли их владельцев. Галадриэль отвечает, что он просто не пытался, но предостерегает его от попыток, потому что Кольцо тогда уничтожит его. Она знала о том, что Фродо три раза надевал его. Но говорит, что Кольцо даёт власть соизмеримо силам владельца, и что Фродо нужно долго тренировать волю и научиться подчинять ей других, но даже храня Кольцо, он становится прозорливым. Он сумел понять её лучше, чем многие мудрые.
Название главы – оно не только про Зеркало, в которое смотрели Фродо и Сэм. Галадриэль для всех членов Братства стала таким зеркалом, в котором каждый заглянул в потаённые уголки своей души. А Фродо стал таким зеркалом для Галадриэль.
