Авторские истории

Я не знаю, кому взбрела в голову идея разработать дизайн этой шапки, но этот человек явно недолюбливал детей.

Хоть она и невероятно тёплая и была сшита из модного тогда меха искусственного леопарда, был в ней один жестокий нюанс, который нанёс мне глубокую психологическую травму.

Вместо завязок, как на всех нормальных шапках, у этого недоделанного леопарда была резинка. Обычная такая белая резинка, которую раньше вставляли в колготки или трусы. Крест-накрест резинка обхватывала мой подбородок, захватывала бока вдоль ушей и приземлялась на самой макушке, словно вишенка на торте.

Мама была абсолютно убеждена, что если нахлобучить эту штуку на мою голову, то именно эта незамысловатая конструкция защитит мои уши от обморожения.

Мало того что в этой шапке у меня резко снижался слух, и я становилась слегка под глушину, так ещё эта шапка не давала покоя моему однокласснику Олегу Ефимову. Каждый раз, встречая меня, он считал своим долгом оттянуть резинку как можно дальше и со всей дури отпустить её, чтобы потом с щенячьим восторгом наблюдать, как она глухим звуком устремляется обратно в мех. А вот это было уже обидно.

Сколько раз я носилась по коридорам школы и лупила этого маленького извращенца, уже и не вспомнить. Но с наступлением зимы мне снова и снова прилетал смачный "чпок" резинкой по голове.

А однажды сама судьба предоставила мне шанс поквитаться с Ефимовым. Овобождëнная от урока физкультуры, я сидела в пустом классе и не знала, чем себя занять, как вдруг увидела его портфель. Дальше было всё как в тумане. Недолго думая, я вывалила содержимое портфеля на парту и изорвала в клочья все его тетради на мелкие куски, а потом затолкала эти тетради, точнее то, что от них осталось, обратно.

Кто за этим стоит, Ефимов смекнул сразу, но так как рыльце у гадёныша было в пушку, он молчал. Вы не представляете, какое удовольствие я получила, наблюдая, как он оправдывается перед учителями за невыполненные домашки, которые тут же превращались в жирные двойки в школьном журнале.

Справедливость восторжествовала. Вопрос с шапкой решился окончательно и бесповоротно в мою пользу.

Другие истории автора в тг канале: Что нового, Кать?

– Так что, говоришь, тут написано? Плыть на юг и не нарваться на красный крест?
– Да нет же, кэп! Плыть на север, к этому самому красному кресту!
– Ничего не понятно, но очень интересно, – после длительного, измотавшего даже крыску Анфиску из трюма, плавания, капитан при поддержке старшего помощника все еще усердно пытался прочесть карту сокровищ.Штурман вычислял курс, глядя на небо через горлышко пустой бутылки из-под рома, приговаривая, что солнце сегодня какое-то не такое. Какое-то болезненно-зеленое. Двуглазый Джо с книгой в руке хихикал, восседая на огромной бочке и гадая, сказать или не сказать штурману, что это луна.
– Сколько мы уже в пути, старпом?
– Без двух минут два часа, кэп! – взглянув на солнечные часы в лунном свете отозвался тот.
– С ума сойти, как летит время, когда занят любимым делом!
– Капитан, чёт меня штормит. Это явно к шторму, – отложив в сторону бутылку и схватившись за живот, вдруг сказал штурман.
– А, сожрал опять что-то не то! Вот я ему говорил – не ешь ты сырую рыбу, а он все свое… это суши, ничего не будет! – укоризненно покачал головой старпом.
– Ну не люблю я эти ваши «питсы». И вообще, в следующий раз всем закажем суши, – то ли кривясь от боли, то ли кривя душой ответствовал штурман.
– При такой скорости, боюсь, суши мы не скоро увидим, – вздохнул старший помощник.
– Господа пираты! У меня тут тоже предложеньице будет, пользуясь случаем, – Двуглазый Джо вдруг спрыгнул со своей бочки и обратился к старпому.
– Ну, чего тебе?
– А мы вот тут с командой подумали…
– Чего подумали? – старпом напрягся.
– А то! Ругаешься ты много и обижаешь нас. Устали мы быть червями гальюнными, вонючими крысами и рыбьими кишками. Токсичный ты! Во!
– Ну нааааадо же! Страсти бушуют, матросы кипишуют! – присвистнул кэп с интересом глядя на разворачивающееся действо.
– Задевает это наши чувства. Так недалеко и до арбузерства, а мы что же – не люди? Требуем к себе равноправного, человеческого и уважительного отношения! – Двуглазый выпрямился и протянул старпому книгу.На иссиня-серо-буро-малиновой обложке красовалась серебристо-золотая надпись: «Энциклопедия делового и светского этикета для начинающих пиратов и престарелых морских волков. На чайничьем языке. Бестселлер среди раздельщиков рыбы, пиратов и домохозяек». – Для соблюдения, так сказать, субординации на корабле!
– Суб… чего?Старпом не нашел, что ответить. Хотел было вломить этим учебником Джо по его обоим наглым глазам, но подумал, что и вправду иногда переходит черту. Или чёрту. К слову, читать старпом не умел, но книгу все же взял. Кэп лишь ухмыльнулся.
– Будет вам и отношение, будет вам и ром по вечерам, будет вам и двухслойная туалетка, – недовольно бормотал старший помощник, думая, как теперь избавиться от дурацкой книги.Довольный Джо и повеселевшая команда вновь наполнили кружки ромом, как вдруг резкий порыв ветра чуть не сдул со стола карту, вместе с то ли существующими, то ли не существующими сокровищами.
– Эй вы там! На палубе! Шторм начинается! – матрос из вороньего гнезда указывал на стремительно темнеющее небо. Луна и звезды скрывались за огромными черными тучами, оставляя все пространство вокруг в кромешной тьме. Сердитый небесный безумец уже вовсю метал молнии, разрывая горизонт на части. Еще мгновение и грохот тысяч барабанов всколыхнет и небеса, и море, и чувствительное сердце штурмана.
– Мать моя каракатица, отец кальмар бесстыжий! И вправду шторм! – взвыл старпом.
– Свистать всех наверх! Заряжай пушки! Убрать паруса! Отдать концы!
– Кэп, зачем нам пушки? – боцман задумчиво почесал свою лысину, получив мощный залп дождя прямо в самое нежное место. – Неужто от дождя отбиваться?
– Ах ты ж, проклятье на твою душу! Опять перепутал, – виновато улыбнулся капитан и достал из кармана блокнот. Нашел в нем страницу с пометкой «На случай шторма» и зачитал. – Убрать пушки! Заряжать паруса!
– Стооой! Обратно не то! – смываемый с палубы дождем, кричал старпом.
– Ладно, без меня разберетесь. Сейчас главное – спасти карту! – капитан с грацией морского котика на суше схватил со стола предмет споров и обсуждений, и убежал в сухую теплую каюту.Старпом кое-как добрался до капитанского мостика, снял шляпу, отжал ее и начал свою торжественную речь в новом для него ключе. Картинно закатив глаза к небу, прижав шляпу к груди и глядя в книгу он начал:
– Уважаемые мои соратники! Дорогие мои пираты! Друзья! На нас надвигается шторм невиданной силы. Сегодня решится судьба для многих из нас. Возможно, это моя последняя речь. Возможно, кто-то сегодня отправится на ужин к самому Морскому Дъяволу. Так помянем же его.
– Кого? Дьявола?В этот момент огромная волна накрыла корабль, почти скрыв его под водой. Двуглазый Джо смотрел в оба глаза и, кажется, даже умудрился разглядеть дно. На этот раз не социальное. Ветер усиливался с каждой секундой, так и норовя разорвать черно-красные паруса и умыкнуть любимый пиратский флаг капитана с черепом, молнией и надписью «Не влезай, убьет!».
– Кээээп! Штурмана смыло! – закричали матросы.
– А я говорил, не спускайте воду! – высунулся из каюты капитан, оценил обстановку и снова скрылся за дверью.
Матрос из вороньего гнезда достал откуда-то надувной круг в виде огромного розового фламинго:
– Чего? По распродаже у черного пьяницы Али ибн Экс-Пресса купил. Думал, не пригодится, а оно вон как вышло.
– Штурман за бортом!
– Теперь он Штормэн!
– Как супергерой?
– Ага!
– Он что-то кричит!
– Что же?
– Говорит: я же предупреждал, что живот пучит!
– Допучился, значит, – глядя в небо отозвался старпом. – Эй, чего вы там стоите и ржёте? Киньте в него чем-нибудь! То есть, мои многоуважаемые пираты, не соблаговолите ли вы помочь нашему досточтимому коллеге?И не задумываясь кинул в штурмана книгой, но так как с сегодняшнего дня он был воспитанным и культурным человеком, то книгу кинул с противоположного борта, чтобы не дай Посейдон, никого не задеть.
Матросы на секунду замерли, соображая, к кому обращается и чего хочет старпом и снова засуетились.Кок выкатил было котёл с макаронами, но вся команда на него дружно зашикала, а крыска Анфиска так осуждающе смотрела, что котёл был отправлен обратно и даже заперт на ключ. Вместе с коком и уже дважды упомянутой крысой.Двуглазый Джо вместе с матросами уже спускал на воду наполовину надутого фламинго, пытаясь одним точным броском выцепить штурмана, все еще кричавшего что-то про живот и штаны.Ветер мешал, разнося по палубе обрывки парусов и остатки непонятно откуда взявшихся макарон по-флотски.
– В трюме пробоина!
– КомпАс мне в глаз! – выругался снова выглянувший капитан. – Тысячи дохлых акул!
– К сожалению, акула одна, и она живая, – отозвался боцман.
– Какая акула? – подскочил старпом.
– Видимо ее привлек запах макарон по-флотски, – боцман рылся в огромном ящике, пытаясь найти сачок для ловли акул.
– Или запах штанов штурмана, – поморщился Джо, вылавливая далеко не первой и не второй свежести портки тонущего бедолаги.
– Да, макароны были бы сейчас кстати, – ответил кэп, потирая заурчавший было от голода живот.
– Предлагаю отужинать после шторма! – в открывшийся иллюминатор крикнул кок, которому тут же прилетело чьим-то компасом в глаз. Капитан завистливо присвистнул.
– Поймать акулу, задраить пробоину! Кажется, эта стихия решила сломать наши и так недостроенные планы! Но я так просто ей не сдамся! – крикнул кэп, поднявшись на свое любимое место – капитанский мостик. Оглядев свою уставшую, потрепанную жизнью и стихией команду, он прокричал:
– Кто помнит стоп-слово?Ветер постепенно затихал, унося с собой остатки разорванных парусов, недоеденные макароны и книгу по этике для начинающих пиратов и скучающих домохозяек. Штурман был успешно выловлен и получив от старпома таблетку от болей в животе и новые штаны, благополучно уселся определять нужное направление. Решив, что надо что-то менять в жизни после чудесного спасения, он перевернул бутылку из-под рома и глядел на звёзды через донышко.Успешно пойманная акула оказалась совсем крошечной. Ее посадили в аквариум и отправили в каюту капитану. На случай не очень важных переговоров. Пробоину заделали, паруса починили. Остывшие макароны разогрели.
– Старпом! – после ужина повеселевший Джо о чем-то шушукался с командой.
– Ну?
– Мы тут с командой подумали…
– Опять? – старпом немного погрустнел.
– Мы готовы терпеть и любить тебя таким, какой ты есть!
– Ах вы, тысячи протухших моллюсков, - с нежностью ответил старпом и обнял всех их разом.Причуды каждого – лишь песчинка на дне морском. Стоит ли из-за песчинки портить дружбу и причинять друг другу боль?Не сломить дух отважным пиратам. Одной стихии и пассивной агрессии старпома будет мало. Жажда славы и наживы гонит их вперед куда сильней, чем штормовые ветра и угрозы да хоть самого Морского Дьявола.И пусть пока еще нигде и никому неизвестны пираты судна «У шлюпки», сегодня они чувствовали себя настоящими героями.

Новогодний корпоратив запомнился для Сергея Геннадьевича громкой музыкой и глупыми шутками. Дорога домой и совсем не запомнилась. Разве что одинокая фигура снеговика, поджидавшая его у обочины дороги. В руке снеговик держал шар - вполне обычный, с новогодней елки. Обычная жизнь закончилась для водителя в тот момент, когда его рука коснулась волшебного украшения.

Рассказ Кровавый Снеговик из аудиосборника Подари себе праздник - и первое и второе (в смысле, рассказ и аудиосборник ) совершенно бесплатно, ищите в поисковиках, да и третье тоже бесплатно - дарите себе праздничное настроение!

Кровавый снеговик

Снег кружится и падает в танце,

вьется лентою белая нить.

Настроение просто прекрасное,

очень хочется кого-то убить…

Будь на то воля Сергея Геннадьевича, он бы сидел дома и смотрел телевизор, но являясь по должности средним менеджером руководящего звена, Котаев был обязан сидеть на корпоративе. Раздражало все: от шумных коллег, до неудобного стула, мигающие лампы на потолке били в глаза, а в уши вгрызался прокуренный голос. «Новогодние игрушки, песни и хлопушки в нем», - нещадно фальшивил певец со сцены, ему аккомпанировала крепкая женщина на электрогитаре, а рядом с ней – высокий и тощий, похожий на жердь, другой музыкант терзал синтезатор.

Когда припев повторился еще раз, все также безрадостно и фальшиво, худой так вошел в раж, что, тыкая по кнопкам, перегнулся через свой синтезатор. На мгновенье Котаев был уверен, что длинный не удержится и полетит вперед, а концерт закончится сломанной шеей, но каким-то чудом ноги парня прилипли к полу, нарушая закон тяготения. Песня закончилась под громкие и неуместные аккорды электрогитары, женщина-гитарист тоже вставила свои пять копеек, весь зал оживился и зааплодировал, а заместитель главного бухгалтера от восторга подпрыгнул вместе со стулом.

- Давайте поблагодарим наш прекрасный ансамбль Сапфиры и проведем еще один конкурс! – на сцене снова появился ведущий.

В отличии от нечесаных, патлатых музыкантов, приглашенный конферансье выглядел бодрым и свежим, его выступающий из-под ремня живот безукоризненно облегала белоснежная рубашка. На черных брюках видна каждая стрелка, картину портил только накапавший майонез, испачкавший начищенные, лакированные туфли.

- Танец животаААААА! – выкрикнул ведущий, делая ударение на последней букве, начало фразы Сергей Геннадьевич не расслышал. – Ну, так что, дамы и господа, среди вас есть желающие?

Громко топая по полу каблуками, на сцену вылетела раскрасневшаяся женщина, не сразу Котаев узнал в ней хмурую и неразговорчивую Самопалову, кажется из отдела кадров. Из зала послышался дружный смех и одобрительные возгласы, после чего на сцену выскочил невысокий и плешивый заместитель главного бухгалтера.

- Молодец, Василий Андреевич, молодец! – крикнул ему вдогонку первый заместитель начальника предприятия.

Сергей Геннадьевич не смог сдержать стон, глядя на эту шумную и хмельную кампанию, - ну ладно бы еще Самопалова, у нее одна грудь, поди, несколько пудов весит, но чем собирается трясти легкий, как пушинка, заместитель главного бухгалтера, - о таком было, даже думать противно. Конферансье щелкнул выключателем и свет в зале погас, остались лишь световые шары, крутящиеся над сценой.

- Поооеееехали! – выкрикнул он и из динамиков хлынула залихватская музыка.

Мелодию Сергей Геннадьевич не узнал, но она очень напомнила «семь сорок», - ну и музыку ты выбрал для танца живота, - подумал он, наблюдая, как дородная Самопалова самозабвенно затопала по сцене. Ее живот свободно болтался, гуляя под платьем из стороны в сторону, зад затрясся, как неисправная центрифуга и груди болтались, ударяя друг друга. Рядом с пышной и высокой плясуньей закрутилась волчком маленькая и бесформенная фигура бухгалтера, весело поблескивая отполированной лысиной.

- Молодцы! Молодцы! – надрывался конферансье, поддерживая под локоть Василия Андреевича, - осторожно, не упадите, - напутствовал он, наблюдая, как выпивший интеллигент нетвердой походкой спускается со сцены.

- Ну и стыдоба, - подумал Сергей Геннадьевич, украдкой бросив взгляд на наручные часы, показывающие уже половину десятого.

Коопоративы обычно длились и заканчивались гораздо позже одиннадцати вечера, но Котаев так поздно никогда не засиживался. Как только официальная часть поздравлений от руководства компании была заслушана, он старался подобрать момент – как незамеченным выйти из зала. Сегодня вечером такой момент затянулся позже обычного и наконец измученный ожиданием мужчина смог беспрепятственно выбраться из зала.

Позади него снова заиграл приглашенный оркестр, на этот раз испоганив «кабы не было зимы в городах и селах». Сергей Геннадьевич решительно не представлял, как сыграть эту песню, используя имеющийся набор инструментов, но его пьяные коллеги, судя по всему, были довольны, когда он снимал с вешалки свое зимнее пальто, из зала послышались дружные возгласы.

На улице пошел настоящий зимний снег, падая на дорогу крупными хлопьями, это немного подняло настроение, испорченное корпоративом. – И кому же придёт в голову отмечать праздничный вечер за две недели до Нового Года? – продолжал размышлять Сергей Геннадьевич, смахивая дворниками «хендая» белые хлопья, налетевшие на лобовое стекло. Естественно, все дело было в цене за столик, которая ближе к празднику многократно возвысится…

Котаев проживал один в своем небольшом загородном доме и наслаждался ездой по пустынным улицам. Большинство светофоров уже замигали желтым светом, по тротуарам торопились запоздавшие пешеходы. На перекрестке Таганской и улицы Менделеева, он остановился и на минуту задумался. Наконец, приняв решение повернуть направо, мужчина целиком и полностью окунулся в поездку. Конечно, прямая дорога была короче – проехать через город и выскочить на окружную, а там развернуться и несколько километров в обратную сторону, но другая дорога вела через лес и трудно было отказать себе в таком удовольствии.

Встречавшиеся в городе редкие автомобили за городской чертой исчезли совсем, а под капотом, подсвеченный луною, сиял и искрился первый снег. Динамики магнитолы ласкали слух мелодичной музыкой, и разомлевший водитель проскочил свой поворот.

- Это ж надо быть таким растяпой, - обругал себя Котаев, когда автомобильный навигатор изменил маршрут, показывая, что до следующего разворота придется ехать больше десяти километров.

Асфальт впереди кончился и растаял, а вместо него, на сколько хватало глаз, искрилось под звездами белое покрывало снега, лишь стрелка навигатора на панели приборов указывала, что автомобиль все еще на дороге. Снег укрыл и макушки высоких сосен, подступающих со всех сторон к узкой проезжей части. В мире больше не было цветов, лишь миллионы оттенков белого. А впереди на горизонте, заняв большую часть лобового стекла, зажегся бледный диск ночного солнца, в его серебристо-матовом свете отчетливо выделялись две полосы, тянущиеся вслед за бегущем автомобилем, - как первооткрыватель в далеком космосе, - подумал Сергей Геннадьевич и тут же заметил яркую вспышку, блеснувшую по правой стороне, невдалеке от дороги.

Хендай притормозил, замедляя скорость, водитель внимательно смотрел по сторонам – так и есть, ему не показалось, по правую руку снова ударил по глазам ослепительный блеск и тут же померкнул. Заинтригованный увиденным, Сергей Геннадьевич свернул на обочину и нажал кнопку, опуская боковое стекло.

Все пространство от дороги до высокого леса, укрыла белея пелена из свежевыпавшего, искрящего снега, и на этой безупречно-ровной и мертвой поверхности, метрах в десяти от капота хендая, безликой статуей возвышался снеговик. Когда его только и слепить-то успели? – подумал, всматриваясь сквозь стекло, озадаченный водитель.  Никаких следов возле снеговика он не заметил, закрадывалась мысль, что тот появился здесь каким-то иным, мистическим образом, - и до ближайшей деревни еще ехать и ехать, - прикинул Котаев, сверяясь с навигатором.

Три больших круглых шара, слишком ровных и удивительно гладких, выстроились вверх, образуя фигуру, из которой, как когтистые лапы мифического чудовища, к машине протянулись руки снеговика – слишком правильные, для обычных веток. Все это было странно, но внимание водителя приковал к себе шар, висевший на носу в форме сосульки. Не понимая толком, что он делает, Сергей Геннадьевич покинул сиденье своего автомобиля и, зачарованный, приблизился к светящемуся предмету.

Приблизившись вплотную к одинокому снеговику, Котаев рассмотрел на нем шар с новогодней елки. Рука, по мимо воли коснувшаяся его, ощутила под пальцами тепло и пульсацию, все дальнейшее произошло, как в тумане. Мужчина осторожно снял новогодний шар и держа его на вытянутых руках, медленно вернулся к своему автомобилю. Уже трогаясь с места и выезжая на дорогу, Котаев позволил себе обернуться назад, автоматически подметив, как следы от его ног неумолимо и медленно исчезают со снега.

Вернувшись домой, Сергей Геннадьевич, разувшись, но не снимая пальто, вошел в дом и сел на кресло в гостиной. Шар снова оказался в руке, мужчина сидел, зачарованный этим шаром. Глупая мысль возникла в голове Котаева, он действовал он, повинуясь этой мысли – поднести предмет к уху и слушать, слушать, слушать.

И он услышал, как далекое эхо ракушки, - тихий шепот, пробивающийся сквозь снежную бурю. В этой мелодии, пропетой ветром, потрескивал иней и крепкий мороз, скрипучий хруст оседающего снега и тихий шелест неведомых слов. Самих слов Сергей не смог различить, даже буквы показались ему незнакомыми, но интонация и тембр – то молящий, то пугающий, овладели сознанием, погрузив его в транс. Так, в пальто и тапках, сидя с новогодним шаром в полутемной гостиной, одинокий мужчина погрузился в сон…

Шагнув в сон, он снова оказался в далеком детстве – у новогодней елки и праздничного стола, уютная комната с тесными стенами и пыльная люстра на четыре рожка. Все было знакомо и одновременно чужое, - чужие воспоминания, - подумалось ему во сне. Посередине комнаты на высоком табурете сидел узкоплечий, худощавый мальчуган, строгающий игрушки из деревянной дощечки, а рядом с ним суетился отец.

Мальчишка выстругивал елочные украшения и складывал горкой напротив себя, а высокий мужчина развешивал их на елку, умело и быстро завязывая нить. Даже во сне Сергея Геннадьевича смутила нелепость картины, - все должно быть с точностью до наоборот, но из сновиденья деталей не выкинешь, и он продолжал досматривать сон. Мальчишка работал быстро и деловито, мужчина наоборот – подпрыгивал и подпевал, сопровождая песенкой каждую игрушку, а песня состояла всего из двух слов, - рубить, колоть, рубить, колоть, - пел мужчина высоким, тоненьким голоском. Котаев во сне присмотрелся и ахнул – на елке висели деревянные черепа…

Песенка смолкла, оборвавшись на слове, в комнате повисла тревожная тишина. Сергей Геннадьевич оторвал взгляд от диковинной елки и понял, что мужчина и мальчик смотрят на него. Оба смотрели и хищно улыбались, это было одно и тоже лицо, - рубить, - тихо и вкрадчиво предложил мужчина, - колоть, - резко и грубо закончил пацан. Котаев проснулся от боли в пальце, до крови поранившись о перочинный нож, во сне он выстругивал череп для елки, Серегу трясло до самого утра.

Когда за плотной гардиной забрезжил утренний рассвет, Сергей Геннадьевич снова окунулся в сон, на этот раз забытье обошлось без сновидений, но перед пробуждением он услышал слова: желание за кровь, - прошептал хриплый голос, на коленях лежал новогодний шар.

Всю первую половину беспокойного утра, Котаев пил кофе и выглядывал за окно. На улице мальчишки кидались снежками, а в перерывах между боями лепили снеговиков. Казалось бы – безобидная с виду затея, но Сереге мерещилось, что каждый снеговик заглядывает только в его окно, - придёт же в голову, - отмахнулся мужчина, но тревога и паника уже не покидали его. Сергей Геннадьевич не верил в мистику и чертовщину, пытаясь спихнуть эти мысли на бессонную ночь, но, когда он в пятый раз подошел к подоконнику и с опаской посмотрел сквозь заснеженное стекло, тревога и паника только усилились, - не может быть, - вымолвил он. Снеговики медленно двигались к дому, один уже пересек тень на дороге, которую отбрасывал фонарный столб.

Конечно, такое было абсурдом, но иного объяснения мужчина просто не находил, когда одна из фигур, появившихся за утро, медленно, как улитка, перевалилась через бордюр. Ребята на улице продолжали бегать и кидаться снежками, по проезжей части проехал автомобиль, семейная пара прогуливалась под руку - казалось, что движущихся снеговиков видит лишь он один. Не в силах больше бороться со страхом, Сергей Геннадьевич выбежал из дома, схватив ключи от машины и новогодний шар.

Снег усилился, налипая на дворники, в свете фар бесновалась пурга. Не обращая внимание на плохую видимость и заносы, водитель на полной скорости несся вперед. Город кончился, на деревьях замелькали шапки из снега, по бокам лежала снежная целина, в груди учащенно стучало сердце, а побелевшие пальцы вцепились в руль. Поляну справа он заметил не сразу и затормозив слишком резко, хендай заскрежетал колесами, цепляясь за обманчивый придорожный грунт.

Снеговика больше не было, но это не удивляло, план в голове сложился сам-собой – обдирая колени, как несмышленый мальчишка, менеджер по продажам собирал снежный ком. Когда шар показался достаточно прочным, он откатил его в сторону и принялся за другой… Когда и с третьим шаром оказалось покончено, на обочине показался безликий снеговик. До ближайших деревьев было больше ста метров и застревая в сугробах, Котаев быстро направился к ним.

Он не старался, когда лепил шары из снега и не задумывался, ломая ветки для рук, но снеговик получился ровным и аккуратным и вновь когтистые лапы протянулись к нему. Ни угля, ни сосулек поблизости не оказалось, подумав с минуту, мужчина вновь опустился на четвереньки и принялся рыться в снегу. И вот вместо глаз появился щебень, очертив и неровный, ухмыляющийся рот. Повесив новогодний шар на торчащую ветку, мужчина развернулся и медленно зашагал к своему автомобилю, чувствуя, как в ботинках тает набившийся снег…

На обратном пути снежная буря закончилась, а вместо нее на Сергея Геннадьевича навалился предательский, липкий стыд. Временами ему казалось, что вместо состоятельного мужчины, за рулем сидит двенадцатилетний Сережка, сотворивший сейчас очередную ерунду. Под этим грузом Котаев сгорбился и стыдливо покосился по сторонам.

В таких размышленьях он подъехал к дому и содрогнулся, свернув к себе во двор. В свете фар, залепленных снегом, на подъездной дороге стоял снеговик - рот ухмылялся зубастым щебнем и два черных камушка, на месте глаз. Когтистая лапа, сжимавшая шарик, немного подрагивала на легком ветру.

Рубить – колоть, рубить – колоть, - скрипели дворники по лобовому стеклу, - Ну что же, - вслух произнес Сергей Геннадьевич, промокая ладонью вспотевший лоб… С единственным желанием все было ясно – избавиться от проклятого снеговика, осталось решить маленькую проблему - чью кровь он собирается пролить?

С наступающим, друзья! Пусть мечты сбываются, а желания удивляют! Дарите праздник себе и близким! Ну и не забывайте подписываться и ставить лайки - Дед Мороз все видит :)

К слову, аудиосборник "Подари себе праздник" озвучен великолепным Иваном Абрамовым - что получается, когда артист театра озвучивает книги, Вы можете убедиться сами. В настоящий момент артист путешествует по России с Большим гастрольным туром.
Ссылка на рассказ на Яндекс Книги - бесплатно, если не считать "партийные сборы", которые яндекс берет за "плюс". Кто нашел сборник на другом ресурсе и тоже бесплатно - молодец - делитесь ссылками!

Еще раз с наступающим! Ожидание праздника - лучшее время в уходящем году.

А это то, что Вам может понравиться:

Когда на чердаке старого дома скрипят доски, будто по ним кто-то осторожно ступает, когда из подвала доносятся неясные стоны, словно души усопших пытаются вырваться из мрачных глубин. Когда посуда на кухне сама собой начинает двигаться, а одежда вылетает из шкафов – кому вы позвоните? Нет, это не шутка и не пересказ известного фильма. Мы, пятеро романтиков во главе с седовласым профессором Семенихиным, вооруженные высококлассной техникой, выезжаем туда, где творится необъяснимое.

Роман - финалист премии Электронная буква 2021 - Спецноминация, был представлен на международной книжной выставке в составе Евразийской Творческой Гильдии - Лондон.

...

Рушится мир и исчезают границы реальности, стены собственного дома больше не гарантируют безопасность, а вокруг исчезают люди. Воинство Святого Престола, древний орден алхимиков и темных магов, команды по изучению паранормальной активности, работающие в разных странах мира, – чью сторону выберешь ты?

Еще несколько прыжков, и вот угол высокого здания без вершины.

Я прислоняюсь к его стене, боясь заглянуть за него, уверенная, что там меня ожидают сюрпризы.

Всю свою жизнь я воспринимаю как сюрприз.

Сюрпризом было и мой рождение – мать не хотела ребенка и оставила меня в годовалом возрасте на попечение Монастыря.

Она, конечно, не могла знать, что за хрестоматийным видом Монастыря с его скромными послушницами, высокими стенами, увитыми плющом, скрывается база подготовки агентов, убийц и просто человеческих инструментов.

Сюрпризом можно считать, что мне доверили эту вылазку.

Выбирали из десятка разношерстных претендентов, но сухой палец Деда Основателя, правда после секундной нерешительности, указал на меня.

После этого в бараке мне попытались преподать урок те, кто был полностью уверен, что вылазка окажется в их заплечном мешке.

Однако урок закончился несколькими выбитыми зубами, заплывшим глазом и возможно парой сломанных ребер.

Конечно, не моих. С удовольствием наблюдала, смазывая свой меч, их осторожные взгляды в мою сторону после этого.

Сейчас, прислонившись к замшелой кирпичной стене старого здания, у самого угла, я впервые в своей короткой жизни испытывала животный страх. Не боязнь боли или смерти. Путешествие к центру старого города, полного ловушек, уже стоило мне мизинца на левой ноге. Вспомнив о пальце, я почувствовала слабую боль в сапоге. Он откликался на зов, словно кошка. Только мысленно, беззвучно.

Нет, я боялась самого страшного - неизвестности. Что там еще может быть? Так, я уже видела и преодолела: огненные стрелы, вылетающие из стены здания, в момент прохода по извилистой дорожке на заваленной старыми машинами улице. Я наступила на замаскированную панель, скорее всего, в люке канализации. От всех благополучно увернулась, они улетели вглубь города, оставляя за собой вонючие дымные следы. Спаслась от капканов на мосту через пересохшую, узкую речку, усыпанную белыми гладкими костями - жертвами этих самых капканов. Прошла сквозь самый страшный зеркальный лабиринт.

По бытовавшему в Монастыре мнению, его проходили единицы. Прошла, но на выходе из него резко поднявшийся из пола нож отрезал мне палец, хотя замах был на ногу. Спасла моя реакция. И вот я здесь. Это финал моего путешествия. За этим мокрым от влаги осенней погоды углом. И ведь зеркала нет, вот блин. Вспомнился сразу зеркальный лабиринт, вот кусочек бы отломить и заглянуть за угол.

В конце концов, что есть жизнь? Череда из картошки, макарон, супов, мороженого? Чего мне терять? Надоевшие стены Монастыря? Ну, разве что редкие в последнее время вечерние разговоры с учителем фехтования. Жаль, что редкие. Он мне нравился. Его рассказы, запах, случайные прикосновения...

Ладно, пошло оно все! Зажмурившись до боли в глазах, я резко вышла из-за угла и медленно открыла глаза.

Где-то сверху, пролетая, гаркнула ворона, заставив мое сердце увеличить темп прокачки крови.

На первый взгляд все в порядке. Сквозь слабый туман угадывалось то, о чем рассказывали мне перед путешествием. Вынув карту задания из мешка, я открыла ее и, пролистнув на последнюю страницу, поводила по ней пальцем в перчатке.

Да, так и есть. Впереди стоял стеклянный сверху шкаф, наполненный бутылочками с разноцветным содержимым. Я смотрела на него, продолжая водить пальцем по странице, пока он не уперся в какой-то выпуклый предмет. Перевела взгляд на страницу. Монета. Приклеена на серую бумагу, а внизу надпись:

"Отклей и используй".

Подойдя ближе к шкафу и сверяясь с рисунком в задании, поняла, что внизу у него щель, куда нужно поместить монету. На рисунке красная стрелочка упрямо упиралась в темную полоску на кружочке.

Монета с бряцанием, каждое мгновение все менее различимым, упала в недра шкафа.

-- Пам, пам, парам! - вздрогнула. Из аппарата с хрипом полилась торжественная музыка, сменившаяся бодрым, звонким голосом:

-- Приветствую тебя, ученик! Ты прошел обучение и сдал экзамен Монастыря! Поздравляю! Настало время распределения, сейчас тебе в ноги упадет бутылка с эликсиром. Открой и выпей его!

И прими свое предназначение!

Его речь закончилась еще несколькими "парам пам пам", и я услышала шелест падающего предмета. К моим сапогам выкатился пузатый пузырек, по пути облепившийся желтыми листьями тополя.

Холодный, абсолютно без каких-либо надписей пузырек с розовым, пузырящимся содержимым.

С приятным хлопком открыв пробку, понюхала. Вкусно. Пахнет сеном и клубникой.

Опять тот же страх и нерешительность, любовно обнимавшие меня за углом. Яд? Зачем это Монастырю? У него практичные цели. Он рука - я инструмент. И погибнуть я должна на задании, но не вот так. От какого-то пойла.

Маленький глоток. Еще. Пузырьки играют на языке. Еще один. Необычный вкус. Голова начала медленно кружиться, неужели все-таки яд? Вот, блин!

Плюхнулась на задницу, больно ударившись культей мизинца о край сапога, рядом с замазанной дыркой. Боль пронзила ногу, но сразу утихла. И я почувствовала изменения за спиной.

Мне стало внезапно тесно. Вернее, моя куртка стала на размер меньше. Она сужалась, пока сзади я не почувствовала треск ткани. Голова прояснилась, я поднялась.

Оглянулась через плечо на спину. Огромные, блестящие черные крылья трепетали на осеннем ветру. Влага мелкого дождя круглыми капельками покрывала их перья.

-- Привет! Потом рассмотришь их, сейчас нам надо лететь.

Подняв голову вверх, я увидела на краю крыши его. Задохнулась от радости, но сразу одернула себя. Учитель фехтования, улыбнувшись, расправил белые крылья за спиной, взмахнул ими, заставив колыхаться ветки тополя, и повторил:

-- Привет!