Книжная лига

Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.

Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.

В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.

Итак, поехали.

“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен

На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.

Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!

“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен

Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.

Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.

“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон

Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.

Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.

“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф

Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.

Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.

“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм

Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.

Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.

“Волшебный мелок”. Синкен Хопп

Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.

У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.

“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер

И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.

У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.

Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?

Источник: Литинтерес (канал в ТГ, группа в ВК)

«Жуткое утешение» – продолжение романа «Гонка за смертью» из одноименной трилогии. По жанру цикл можно отнести к темному фэнтези со всеми соответствующими атрибутами. Мир романа отчасти напоминает Древний Египет, но с фантастическими допущениями. Действие происходит в Араксе, Городе Тысячи Душ, – столице могучей империи. Только вот в самой империи не все так благополучно. Пока богачи пируют в высоченных башнях, бедняки едва сводят концы с концами. Трущобами правит криминал. Основная фишка цикла – это призраки, или души. Если человек умер в смятении, его душу можно поработить. Призраки служат слугами или солдатами, выполняют самую тяжелую и грязную работу. Есть среди них и свободные, но их число ничтожно мало. Таким образом человек не может обрести свободу даже после смерти. Умерев, например, на каменоломне, раб продолжает трудиться на ней до скончания веков. Призрака можно убить или покалечить оружием из меди, остальные материалы для них безопасны. Стоит ли уточнять, что в Араксе процветает торговля душами, и человека могут попросту убить и поработить? Официально, это вне закона, но законы соблюдаются очень избирательно. Торы и талы, владельцы душ-рабов, располагают огромным количеством половин монет, к которым и привязаны призраки. Их можно продавать или обменивать. Больше всего душ, конечно же, у императора Аракса.

В первом романе мы в основном знакомились с главными героями. Мне она напомнила шахматную доску, на которой автор умело расставлял свои фигуры. Вторая же часть – своеобразный мостик к третьему тому, где должен разрешиться глобальный конфликт.

Главный герой – новоиспеченный призрак Келтро Базальт. Гениального вора, взломщика и циника, подставили, в результате чего он был убит и порабощен. Он постепенно осваивается в новой форме, бунтует против своих хозяев и неожиданно для себя становится избранником Древних Богов. Для меня Келтро был и остаётся самым ярким персонажем цикла – его цинизм и сарказм в немалой степени украшают роман. Он не в меру нагл, за что нередко терпит побои, труслив и не лезет за словом в карман. Он максимально не подходит на роль избранного, но пути Богов неисповедимы. Получив от них способность вселяться в других людей, Келтро первым делом идёт в таверну и напивается. Избранным быть он совсем не желает и с завидным упорством бегает от своего предназначения. Единственное чего он хочет – это снова быть свободным, даже при условии, что обычные человеческие радости ему теперь недоступны. У очередного своего хозяина он встречает одушевленный клинок Острый, и между двумя пленниками возникает своеобразная дружба. За их общением было очень интересно наблюдать.

Меньше всего сюжетного времени досталось наследной принцессе Сизин. Она активно плетет интриги с целью захватить престол своего отца, который якобы давно уже не выходит из своего хранилища душ. Благодаря ее замыслам Аракс пребывает в самом настоящем хаосе.

«Жуткое утешение» – самое настоящее темное фэнтези. За отборное насилие, характеризующее этот поджанр, в романе отвечает босс Боран Темса. Этот душекрад с медной когтистой ногой, пользуясь покровительством будущей императрицы, вырезает одного тора за другим, присваивая себе их половины монет. Таким образом, в кратчайшие сроки он становится одним из богатейших людей в Араксе. Многие недовольны стремительным возвышением дерзкого выскочки, но поделать ничего не могут. Главы с Темсой буквально сочатся кровью, переполненные убийствами. Однако стоит отметить, что автор не слишком искусен в подобном, и в тексте много самоповторов, от которых быстро устаешь.

Жена императора Нилит все так же путешествует по пустыне с телом и призраком собственного мужа. Личность этой женщины Гэлли раскрыл лишь в конце первого тома. Устав от беспечности императора, который сбежал из дворца и инкогнито предавался всевозможным грехам на окраине империи, Нилит находит его и убивает, собираясь поработить. Самому императору эта идея, конечно же, не нравится, и он всячески пытается ей помешать. Для осуществления задуманного супруге императора нужно за 30 дней добраться до Аракса и окунуть тело мужа в воды реки Никс. Времени все меньше, а на пути множество препятствий – ведь пустыня жестока.

Помимо вышеперечисленных персонажей в романе появляются главы от лица второстепенных персонажей. Это богатая вдова, купившая призрак Келтро, и государственная дознавательница Кодекса, расследующая похищение душ. С одной стороны, их главы придают повествованию большую глубину, а с другой, отвлекают от главного действия. Лично меня немало позлила манера Бена Гэлли заканчивать каждую главу жирным клиффхэнгером. Наступает важный момент, глава кончается, а ты осознаешь, что продолжения ждать нужно ещё несколько глав.

Что мне также не понравилось в романе, так это отсутствие хоть какого-то промежуточного финала. Действий в романе довольно много, но по сути ничего глобально не поменялось. Келтро все так же пытается сбежать, Сизин плетет интриги, Нилит бредёт по пустыне, а Темса творит беспредел на улицах Аракса. С чего начали – тем и закончили.

Итог: «Жуткое утешение» производит очень странное впечатление. Очень интересный мир, хорошая динамика, харизматичные персонажи – плюсы романа. В то же время он – лишь мостик между первой частью и финалом. Длинный и затянутый. Суть происходящего становится яснее, но этого явно мало для целой книги на 500 страниц. Финал я читать буду, но после второй книги осталось неприятное послевкусие.

Также подписываемся на мой ТГ-канал. Там ещё больше интересного.

В последние время при обсуждении новопреставленных периодически вспыхивают споры относительно поговорки "О мертвых либо хорошо, либо ничего". Обязательно найдется кто-нибудь, кто придет и скажет: "На самом деле изначально поговорка звучала так: "О мертвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды".

Зная мой интерес к происхождению поговорок, меня попросили уточнить - действительно ли это изначальная версия поговорки?

Охотно поясню и сразу же скажу ответ:

Якобы изначальный вариант "... или ничего, кроме правды" является достаточно поздним фейком, намеренным искажением популярного афоризма.

А теперь, если кому интересно - подробнее.

Фраза про покойников приписывается древнегреческому философу Хилону из Спарты, жившему в VI век до нашей эры, автору еще одного знаменитого выражения «Познай самого себя».

Но изначальный текст Хилона до нас не дошел, и известен нам в пересказе Диогена Лаэртского, жившего примерно через 700 лет после Хилона.

В своем труде «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» Диоген приводит афоризмы Хилона, там много, процитирую кусочек:

"Не грозись: это дело бабье. К друзьям спеши проворнее в несчастье, чем в счастье. Брак справляй без пышности. Мертвых не хули. Старость чти. Береги себя сам. Чужой беде не смейся. Кто силен, тот будь и добр, чтобы тебя уважали, а не боялись" - и так далее.

Диоген Лаэртский.

В общем, вполне себе тривиальные советы, что-то вроде знакомых с детства строк:

Дорогой кормилец наш,
Сокол одноглазый,
Ты смотри на абордаж
Попусту не лазай.
Без нужды не посещай
Злачные притоны.
Зря сирот не обижай,
Береги патроны,
Без закуски ром не пей —
Очень вредно это.
И всегда ходи с бубей,
Если хода нету.

Нас в данном случае интересует фраза №4 в тексте Лаэртского "Мертвых не хули". В оригинале это было "τὸν τεθνηκóτα μὴ κακολογεῖν" - причем глагол κακολογεῖν в русских церковных текстах традиционно переводился как "злословить". То есть - "мертвых не злословь", по смыслу - "не поливай грязью тех, кто уже не может тебе ответить".

Откуда же взялось "или хорошо, или ничего"?

Из другого перевода с древнегреческого, но не на русский, а на латынь.

Если еще точнее - из перевода, который в XV веке сделал итальянский монах Амброджо Траверсари.

Именно он исказил вполне разумную фразу Хилона-Диогена как "de mortuis nihil nisi bonum", то есть «О мертвых ничего, кроме хорошего». Хлесткий афоризм зацепил многих и плотно вошел в европейскую культуру, правда, в немного измененном виде de mortuis aut bene, aut nihil: «О мертвых или хорошо, или ничего».

И если с постулатом "мертвых не злословь" вряд ли кто будет спорить, то тезис «о мертвых или хорошо, или ничего» уже гораздо более спорный и с ним многие не согласятся.

Они и не соглашались. Кто только не оспаривал этот афоризм, реально - тысячи их! Приведу только одного хулителя - Льва Николаича нашего Толстого.

De mortuis aut bene, aut nihil, — какое языческое, ложное правило! О живых говори добро или ничего. От скольких страданий это избавило бы людей, и как это легко. О мертвых же почему не говорить и худого. В нашем мире, напротив, установилось правило: с некрологами и юбилеями говорить одни страшно преувеличенные похвалы, следовательно, только ложь. И это наносит людям ужасный вред, сглаживая и делая безразличным понятие добра и зла. [Л. Н. Толстой, Дневники, февр., 1902].

Среди несогласных с этим тезисом был и писатель Владимир Федорович Одоевский, "русский Фауст", которого сегодня, к сожалению, помнят только как автора детской сказки "Городок в табакерке".

Очень похоже, что именно этот последний представитель княжеского рода Одоевских — одной из старших ветвей Рюриковичей — и является автором варианта "ничего, кроме правды". По крайней мере, среди русских писателей. Правда, опубликован этот текст был уже после его смерти, в 1869 году.

"Нам так часто повторяют, и сами мы повторяем: De mortuis aut bene, aut nihil, что совестно спросить: да есть ли смысл в этой фразе? Никто из нас, кажется, и не подумал, что если бы эта фраза была справедлива, то вся история должна бы состоять из панегириков.

<…> Знаменитое присловье надобно переделать так: De mortuis seu veritas, seu nihil ("О мертвых или правду, или ничего" - ВН). Это так. Ложь или даже подозрение против живого неопасны, — он сам огрызается; ложь, неопределенное подозрение против мертвого позорны. Но правда и против мертвого, и против живого — дело святое».

Ну а резкий взлет популярности этого переделанного афоризма в нашей стране начался в перестройку, и с тех пор только ширится. Вот что демонстрирует сервис "Гугла" Books Ngram Viewer, показывающий частотность употребления тех или иных слов.

Почему-то именно в конце 80-х возникла мода придумывать фейковые окончания к известным афоризмам. Вроде того, как к ленинской фразе "Важнейшим из искусств для нас является кино" кто-то взял и приписал: "... и цирк".

Вот этот цирк и продолжается до сих пор.

_______________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741

В чем дело офицер? спросил он. Выйдите из машины пожалуйста.

Тот открыл дверцу и вышел. — А что случилось?

— Отойдите на шаг в сторонку пожалуйста.

Человек отошел от машины. Чигур по глазам видел что у него вспыхнуло подозрение при взгляде на его забрызганную кровью фигуру но было уже поздно. Чигур приложил руку к его лбу как знахарь. Шипение сжатого воздуха и щелчок плунжера, словно захлопнулась дверца машины. Человек беззвучно повалился на землю, из круглого отверстия во лбу бежала пузырясь кровь заливая глаза в которых медленно угасала жизнь.

Чигур вытер руку платком. Просто не хотелось чтобы ты забрызгал кровью машину, сказал он.

К.Маккарти"Старикам тут не место"

Для тех, кому интересно узнать как работает психотерапия.
Что чувствует психотерапевт, оказавшись на месте пациента?
Кто, почему и зачем обращается за психологической помощью?
Почему иногда друзей и близких недостаточно?
Честно, но деликатно, Лори Готлиб, практикующий психотерапевт и писатель делится историями своих пациентов и собственной, доступно и увлекательно посвящая в нюансы  профессии психотерапевта.
Начиная читать эту книгу, я была настроена довольно скептически. Но уже с первых страниц текст меня захватил, а на некоторых моментах даже слёзы подступали.
И, однозначно, я получила много информации для размышления.