О личных фондах Mind Money беседует с партнером, руководителем практики налогового и административного права Maxima Legal Никитой Дейнега.
—В России уже зарегистрировано несколько сотен личных фондов. И один из привлекающих в этой теме моментов: «Личный фонд — отдельное юридическое лицо, сведения об учредителе, которого не раскрываются и не отображаются в ЕГРЮЛ. Конфиденциальной также является информация о выгодоприобретателях, имуществе и доходах личного фонда, а его устав и решение об учреждении не предоставляются по запросам третьих лиц». Тут же становится интересно, в каких неуголовных случаях анонимность не действует?
— Естественно, анонимность не абсолютна. Другое дело, что у практиков в арсенале всегда есть некоторые юридические приемы, позволяющие минимизировать возможный ущерб от доступа к закрытой информации других сторон.
Личный фонд как форма управления активами законодательно появился в РФ в 2021 году. Учредитель передаёт в него на правах собственности своё имущество (недвижимость, ценные бумаги, долю участия в организациях и т. п.). Единственное условие — сумма активов должна превышать 100 млн рублей.
Данные об активах, а также выгодоприобретателях фонда сохраняются в тайне и не подлежат раскрытию.
Фонды создаются для решения ряда задач, актуальных для любого владельца активов. Среди наиболее популярных целей — наследственное и налоговое планирование, обеспечение непрерывности управления бизнесом и сохранение его целостности на время бракоразводных и наследственных процессов.
— О плюсах использования формата личных фондов сказано достаточно. Давайте попробуем предупредить о минусах.
— Прежде всего, сложность реализации. Она заключается в том, что учредитель не может выполнять функции единоличного исполнительного органа. И, соответственно, он должен определить, кто эту функцию будет реализовывать. Ее может выполнять любое физическое или юридическое лицо, это может быть доверенное лицо учредителя, профессиональный управляющий, связанная с учредителем компания… Тут вариантов много, но в конечном счете сохранить непосредственный контроль и участвовать в операционном управлении напрямую не получится. Учредитель должен быть готов, что это усложнит управление его активами. И потеряется гибкость, которая доступна при прямом владении.
Вторая очевидная проблема – это новизна инструмента и отсутствие какой-то внятной правоприменительной практики по разным узким вопросам. А их там предостаточно. Короче говоря, в сравнении с теми же ЗПИФами, которые на рынке существуют 30 лет, личные фонды сильно более молодой инструмент. И, понятно, что в этом тоже кроются определенные риски.
Третья сложность, – это то, что у нас с личными фондами ситуация прямо обратная, например, в сравнении с ЗПИФами. ЗПИФы – супер зарегулированная конструкция. Плюс, она максимально контролируется со стороны и управляющей компании, и спецдепозитария, и аудитора, и Центрального банка. Там огромное количество как законодательных норм, так и подзаконных актов. А в отношении личных фондов прямо противоположная ситуация. Всего четыре-пять норм гражданского кодекса и больше, по сути, ничего. Это, с одной стороны, дает максимальную гибкость в решениях. Мы можем все, что угодно, по сути, на свете предусмотреть, лишь бы не противоречить этим императивным нормам. Но, с другой стороны, это же и предполагает колоссальную работу с учредительными документами личного фонда, чтобы закрыть вакуум, который законодатель допустил.
— Нотариусы приватно мне не раз признавались, что судьи институт нотариата не особо жалуют и без особых поводов запросто могут решение нотариуса в суде поставить под сомнение. Насколько я понял, по личным фондам правоприменительной практики еще не накопилось. Но какие-то суды уже, наверное, есть? Сложилось представление о типичных претензиях судей?
— На текущий момент вообще единственный судебный акт, применительно к личному фонду, касался элементарной ситуации по его ликвидации в судебном порядке. Потому что фонд иначе ликвидировать невозможно. И это была абсолютно формальная процедура, где директор личного фонда обратился в суд для ликвидации, потому что учредитель изъял все имущество. И, соответственно, личный фонд перестал отвечать требованиям по минимальной стоимости активов. Касательно того, в какую сторону судебная практика может двигаться, сказать пока сложно. Потому что, безусловно, текущая размытость регулирования дает большие возможности. В том числе и возможности с использованием личных фондов для недобросовестных действий, в том числе для нарушения прав третьих лиц. Допустим, нарушение прав наследников, прав кредиторов, государства. И когда чьи-то права нарушаются, возникает потребность их защищать…
— Лет пять-десять назад небедные россияне в среднем заметно расширили свои горизонты планирования. То есть, стали детально просчитывать, к чему придет их бизнес через 5-7 лет, какие первые шаги через такое же время в собственных карьерах будут делать их дети, что ожидать от собственного здоровья на таком горизонте… В 2022-м горизонт планирования сжался до полугода, на более длительный срок никакой бизнес вообще не думал. Однако, личный фонд, как институт, не совместим с коротким горизонтом. Не означает ли стремительно растущая популярность личных фондов, что небедные россияне снова вернулись к рачительному планированию дальнейшей жизни?
— У меня прямо противоположная точка зрения. Во-первых, рост спроса на личные фонды, вызван абсолютно понятными причинами. В 2024 году наконец-то законодатель разродился налоговыми нормами о статусе личного фонда, и институт стал достаточно налогово эффективным. А второе, в августе 2024 года появились существенные изменения в корпоративном законодательстве, которые упростили процесс создания личных фондов. До этого создавать личные фонды было крайне неудобно и не очень понятно зачем. Инструмент был абсолютно не распространен. Но с августа 2024 года люди действительно начали создавать личные фонды. Но это никак не связано с позитивными изменениями, скажем, в возможности прогнозирования личных и бизнес-рисков.
Но в любом случае личный фонд, конечно, позволяет организовать по своему усмотрению будущее бизнеса в случае ухода собственника из жизни. Как и инструмент классического наследственного планирования, он предполагает достаточно существенную проработанность на будущее. С другой стороны – из плюсов – конструкцию личного фонда можно менять хоть каждый день. Можно менять состав выгодоприобретателей, структуру и персональный состав органов управления личного фонда. И поэтому мы говорим клиентам: «Да, вы должны все хорошо продумать, но, слава Богу, пока вы живы, у вас есть возможность что-то корректировать». Да и на практике достаточно часто вносим изменения в сопровождаемые личные фонды.
— Подходит и привлекательна ли для места базирования личного фонда дружественная юрисдикция. Например, Армения или Казахстан?
— Мы вообще не рекомендуем использовать личный фонд для структурирования зарубежных активов. Потому что для зарубежных активов лучше использовать зарубежные инструменты, для российских – российские. Кроме того, учтем новизну инструмента. Даже в России он недостаточно распространен, и далеко не все нотариусы, банки, брокеры понимают, как с ним работать. И еще больше удивления он будет вызывать, если вы придете к зарубежным регистратору и, допустим, попробуете какую-нибудь недвижимость переоформить на личный фонд. Или открыть счет на личный фонд.
Что касается чисто транзакционного использования, опять же, впрямую использовать личный фонд не получится. А вот, например, ООО, которое имеет счет в Армении, вполне может быть передано в личный фонд, никаких проблем с этим не будет.
