Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.
Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.
В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.
Итак, поехали.
“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен
На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.
Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!
“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен
Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.
Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.
“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон
Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.
Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.
“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф
Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.
Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.
“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм
Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.
Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.
“Волшебный мелок”. Синкен Хопп
Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.
У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.
“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер
И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.
У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.
Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?
Кладбище тоже меня испугало, а я была уже годков 20 когда первый раз читала, прям ноги похолодели от ужаса. А еще книга, названия которой я не запомнила, может кстати кто подскажет. Помню смутно, но существует персонаж максимально обаятельный мужчина, кажется он даже священником был каким то, есть полицейский или детектив, весь такой угрюмый и токсичный тип. И он чет начинает того обаяшку за что то гнобить. И есть ребенок, маленький мальчик, который к тому красавчику каким то образом попадает в усыновление или опеку из каких-то тоже очень плохих условий то ли из приюта то ли из маргинальной семьи. И все полицейскому говорят, фу таким быть, нормальный тот парень, и тот от него отвязался временно, а он оказался дьяволом. Ну то есть хтонью какой-то, демоном ли. И мальчишечку того оченно сильно истязал, и что самое ужасное, мальчик все время испытывал боль нестерпимую и даже когда умер, а потом его откопали он вращал полусгнившими глазами и "орал" беззвучно и тот полицейский понял, что он вечно обречен испытывать максимальную боль. Блин, вот этот момент очень страшный был.
Может правда кто знает такую книгу, там еще этот демон, благодаря красивым тонким чертам лица и гибкой фигуре мог под бабу косить для своих мерзких делишек.
С тяжелым сердцем публикую этот пост. Много сил было потрачено на него, но боюсь большинству читателей он будет чужд... Простите.
Этот луч в небесах, он больше не мой...
Так бывает, что однажды прочитанные слова западают в душу и остаются с тобой навсегда. И казалось бы, ну что тебе до того, у тебя совсем другая жизнь, и то о чем ты прочитал так далеко и чуждо, но однако это вдруг становиться тобой. Наверняка с вами такое бывало, случалось и со мной.
Еврипид. ( ок. 480 — 406 до н. э.)
Вот эти строки из трагедии Еврипида " Ифигения в Авлиде":
Этот луч в небесах, – он уж больше не мой, Это солнце навеки погаснет…
Сейчас эти слова гораздо более актуальны, чем когда то, время безжалостно летит все убыстряя свой темп, и не за горами тот момент когда погаснет и моё солнце... Но здесь о Еврипиде.
Как это часто бывает, когда речь идет о герое жившим столетия назад, мы не можем назвать точной даты его рождения. Древние предание говорит, что его рождение совпало с победой греков над персами при Саламине, то есть 23 сентября 480 года до н.э.. Другие источники относят это событие к 481 и даже к 486 году. Разумеется все даты до нашей эры, или, если хотите, до рождества Христова. В юности, как впрочем и большинство греков, он занимался спортом, и даже хотел участвовать в Олимпийских играх.
Но судьба распорядилась иначе. Традиция считает, что его перу принадлежат 75 трагедий ( по другим источникам 90 или даже 94). До нас дошли тексты только 7 (по другим источникам 17), и фрагменты из других. Современники Еврипида принимали его работы довольно неприязненно, как, впрочем, и критики века девятнадцатого... Ницше называл Еврипида " разрушителем трагедии". А вот в позднюю античность, напротив, его пьесы были гораздо популярней произведений его старших современников - Софокла и Эсхила. По причине этой неприязни, Еврипид покидает Афины и перебирается в Македонию, ко двору царя Архелая, где вскоре и умирает. Я не буду останавливаться на подробностях биографии Еврипида. Они доступны, и не важны для нашего изложения, важны тексты.
Еврипид глубоко человечен и отзывчив к человеческим невзгодам, он порицает рабство и то положение, которое занимает женщина в его эпоху. Война для него не подвиг, а страшный и кровавый труд. Он не создает эпических полотен, но показывает, может быт быть впервые, слабость и одиночество человека. Воля богов и рок не отрицаются, но главной причиной бед его героев является слабость их сердец. Именно из глубин сердец героев, их слабости, непоследовательности и их страстей и вырастает трагедия.
Ифигения. античная фреска.
Греческое войско под началом Агамемнона собирается отплыть под Трою, дабы вернуть похищенную Парисом Елену и воздать за оскорбление, нанесенное Греции. Всеэллинское воинство собралось в гавани Авлида, но корабли не могут выйти в море из-за установившегося штиля. Агамемнон обращается к прорицателю Калханту, который сообщает ему, что боги пошлют попутные ветры, если вождь принесет в жертву свою дочь Ифигению. Вот как об этом рассказывает сам Агамемнон:
"… И вот Калхант‑вещун Средь воинов, безвременьем томимых Изрек, что царь и вождь Агамемнон Дочь Ифигению, свое рожденье, должен На алтаре богини заколоть, Царицы гладей этих. “Если, молвил, Заколете девицу, будет вам И плаванье счастливое, и город Вы вражеский разрушите, а нет – Так ничего не сбудется”.
И вот Агамемнон пишет письмо, в котором требует прибытия дочери, якобы для бракосочетания её с Ахиллом. Пишет и рвет его. И снова пишет и отправляет. Отправляет, но в порыве раскаяния пишет другое письмо, отменяющее первое. и поручает своему старому рабу доставить его.
“Чадо Леды, тебе мой приказ, А что раньше прочла – позабудь!.. На глубокую заводь Евбеи Деву‑дочь, царица, не шли К бесприбойным, авлидским брегам… Брачный факел ее сбережем Мы до лучших дней, Тиндарида..."
Агамемнон. Рисунок на античной вазе.
Но письмо перехватывает Менелай, отвергнутый муж Елены, чьё похищение и являлось поводом, формальным и декларативным, готовящейся войны. Вот что он говорит своему брату Агамемнону:
"Помнишь, как ты был ничтожен, за борт выброшен судьбою? А когда Калхант‑гадатель Артемиде для убоя Дочь твою обрек на жертву, путь взамен суля счастливый, Помнишь, как ты духом ожил, как в надежде торопливой Сам, никем не принуждаем, написал, чтоб Тиндарида Ифигению прислала, – мол, невесту для Пелида?"
Но в конце концов, растроганный искренним горем брата Менелай отказывается от своих слов, он хочет сохранить жизнь Ифигении, Потому, что:
"Я для тебя не изверг, снова брат… Перегореть в горниле состраданья И вылиться в другую форму – мне Не стыдно, Агамéмнон, нет, нисколько!.."
Ну что ж, Ифигения спасена! Спасена? как бы не так! В тот момент, как Менелай соглашается отказаться и от Елены и от войны, Агамемнон, вдруг вновь меняет свое решение.
"Но, увы, Мне больше нет возврата, и ножа От дочери я отклонить не властен…"
Этот Агамемнон, этот царь царей, на самом деле слабый и безвольный человек. И, как многие слабые люди, цепляется за раз сказанную и сделанную глупость, принимая это за силу. Агамемнон это греческий Манилов. Он хочет быть хорошим и любящем отцом, великим полководцем, мудрым правителем, благодетелем Греции. Но все это с "бы". Помните у Гоголя "а неплохо бы построить тоннель..." Не плохо. Но за каждым "неплохо" должно идти действие. Агамемнон, однако растерян, чужая воля заменяет ему свою, и он идет по пути наименьшего сопротивления : это мой долг, так предрешено. Его слабость становится роком его дочери. И свою слабость, своё трусливое упрямство, он считает мужеством и твердостью.
В это время в греческом лагере появляется Клитемнестра с Ифигенией и младшим сыном Орестом. Агамемнон как может тянет время, пытается уговорить свою жену вернуться домой, оставив Ифигению, даже обсуждается свадьба. Он так и не решается сказать о своих намерениях и Клитемнестра узнает правду от старика раба.
"Клитемнестра : Тайну мне, скорее тайну! Брось все это, говорю.
Старик: Так узнай же: царь‑родитель дочь свою убить собрался.
Клитемнестра: Что такое? Бредишь, старый? Ты… Ты просто помешался…
Старик: Шею белую малютке царский нож его пронзит!"
Так что Клитемнестра? Клитемнестра сестра Елены, Клитемнестра убившая своего мужа после его победного возвращения от сожженной Трои? О, она в гневе и высказывает мужу, все что о нем думает. Но вот беда, в ее речи больше обиды за себя, за свою жизнь. И судьба дочери ее интересует лишь постольку, поскольку Ифигения принадлежит ей, является частью ее, Клитемнестры, жизни. Её больше волнует собственная боль от потери дочери, нежили сама потеря. И потому она не слишком убедительна и быстро сдается.
"О дитя мое! Вы, о чужие! О несчастная, смерть уж глядит на тебя. Он ушел, твой отец, и Аиду отдать Он решил свою дочь."
Клитемнестра, убивающая со своим любовником Агамемнона. Рисунок на сосуде.
Мольба Ифигении также не достигает цели. Агамемнон тверд как алмаз. Но посмотрите, как прекрасны стихи, вложенные в уста Ифигении.
"Я здесь, отец, у ног твоих, как ветка, Молящих дар; такая ж, как она, Я хрупкая, но рождена тобою… О, не губи безвременно меня! Глядеть на свет так сладко и спускаться В подземный мир так страшно, – пощади!"
На ее руках Орест- ее младший брат и будущий убийца матери.
"Смотри, отец, тебя без слов он молит, Уважь мольбу и сжалься: дай мне жить! Мы, два птенца твои, лица касаясь Отцовского, ласкаемся к тебе: Один – совсем малютка, я – побольше. Что ж я еще придумаю сказать? Для смертного отрадно видеть солнце, А под землей так страшно… Если кто Не хочет жить – он болен: бремя жизни, Все муки лучше славы мертвеца."
Какие проникновенные и трогательные слова! Но отца они не трогают. Он уходит полный твердого намерения принести дочь в жертву. И вот монолог Ифигении, из которого взяты строки, ставшие эпиграфом данной статьи. Насладитесь поэзией.
"О родная, недоли унылая песнь Для обеих одна; Этот луч в небесах, – он уж больше не мой, Это солнце навеки погаснет… О, увы мне, увы мне, увы! Ты, о Иды венец снеговой, Вы, о склоны, где плод свой нежный, Сорвав с груди материнской, Умирать царь Приам оставил, Иль затем вы, о склоны, тогда Сберегли Париса Идея, Чтоб он Иду прославил в Трое? О, увы мне! Зачем возрос И средь паствы пастырем стал он В тех зеленых лугах, где нимфы У ключей кристальных резвятся И для кос золотых срывают Гиацинты и розы?.. Кто привел вас, бессмертных, туда, Палладу с Кипридой лукавой И Геру с послом Зевса? О, зачем ты зажглась, вражда, Меж Кипридой, царицею чар, И Палладой, царицей копья, И Герой, царя царицей? Не красу там венчали, а смерть, Смерть мою изрекали уста – Слава эллинов, – имя одно Знайте, гостьи… Богиня крови, Крови жаждет моей, и Трои Без нее не видать ахейцам. Царь же тот, что меня родил, О мать моя, мать, Нет его, изменил, покинул. О, мой жребий, о, горечь мук, О, сиянье красы проклятой! И у горла преступный нож, Нож отца, что забыл про бога… О, зачем, Авлида, скажи, Кораблям медноклювым Ты приют зачем открывала? Ель кормы в заснувших водах Им зачем, скажи, ты сковала? Царь Зевес! Не все ли тебе Покорны ветры, не ты ли Смертным путь показал на восток, На закат, и на юг, и на полночь?.. Не по воле ль твоей к нам идут И нужда, и горе, и радость? Не зовешь ли иного “вперед”?.. Не велишь ли другому “медли”?.. Царь, зачем же сковал ты Еврип нам? Люди, род, отцветающий за день, Как успеете вы пережить Все тяжкое горе и муки, Что несет Тиндарида?.."
И, наконец, последний персонаж трагедии: Ахиллес. Ахиллес, узнающий о том что он жених одновременно с вестью что он обманут и его именем воспользовались лишь для того, чтобы заманить сюда Ифигению. Он чист и благороден, он готов сражаться со всем греческим войском, которое жаждет жертвоприношения, открывающего им путь к победе в войне. Он готов умереть. Кажется, что вот он, тот герой ( а Ахиллес именно герой), который спасет Ифигению от страшной смерти.
Ахиллес. Античный барельеф.
Но тут вдруг вступает сама Ифигения, настрой души которой вдруг изменился:
"О, в душе пережила я много‑много, мать. Послушай: Я умру – не надо спорить, – но пускай, по крайней мере, Будет славной смерть царевны, без веревок и без жалоб. На меня теперь Эллада, вся великая Эллада Жадно смотрит; в этой жертве беззащитной и бессильной Все для них: попутный ветер и разрушенная Троя;"
Она, только что молившая отца о жизни, теперь хочет умереть... И Ахилл отступает.
"О сердце царское! Твоих решений Коснуться не дерзаю я: в тебе Так чисты помыслы… Но все ж могла бы Ты передумать, дева; если так Послушай: там, у алтаря, мои В оружии готовы будут люди; Когда у горла загорится нож И у тебя невольно сердце дрогнет, – Ты вспомнишь, что защитник твой готов.
Принесение Ифигении в жертву. Античная фреска
Вот и развязка. Что это - рок? Воля богов? Или слабость, безволие людей неспособных объединить свои усилия ради спасения той, которою любили. А ведь они любили ее...
"К родителю приблизилась и так Ему сказала: “Здесь я, царь‑отец, За родину, за всю Элладу тело Я предаю на жертву, и никто Меня к тому не вынуждал, – веди же к богине дочь, коли богиня ждет."
Грустный человек, который смешил весь мир, Чарли Чаплин, сказал эти замечательные слова на своём 70-летнем юбилее:
Когда я полюбил себя, я понял, что тоска и страдания – это только предупредительные сигналы о том, что я живу против своей собственной истины. Сегодня я знаю, что это называется «БЫТЬ САМИМ СОБОЙ».
Когда я полюбил себя, я понял, как сильно можно обидеть кого-то, если навязывать ему исполнение моих же собственных желаний, когда время ещё не подошло, и человек ещё не готов, и этот человек – я сам. Сегодня я называю это «САМОУВАЖЕНИЕМ».
Когда я полюбил себя, я перестал желать другой жизни, и вдруг увидел, что жизнь, которая меня окружает сейчас, предоставляет мне все возможности для роста. Сегодня я называю это «ЗРЕЛОСТЬ».
Когда я полюбил себя, я понял, что при любых обстоятельствах я нахожусь в правильном месте в правильное время, и всё происходит исключительно в правильный момент. Я могу быть спокоен всегда. Теперь я называю это «УВЕРЕННОСТЬ В СЕБЕ».
Когда я полюбил себя, я перестал красть своё собственное время и мечтать о больших будущих проектах. Сегодня я делаю только то, что доставляет мне радость и делает меня счастливым, что я люблю, и что заставляет моё сердце улыбаться. Я делаю это так, как хочу и в своём собственном ритме. Сегодня я называю это «ПРОСТОТА».
Когда я полюбил себя, я освободился от всего, что приносит вред моему здоровью – пищи, людей, вещей, ситуаций. Всего, что вело меня вниз и уводило с моего собственного пути. Сегодня я называю это «ЛЮБОВЬЮ К САМОМУ СЕБЕ».
Когда я полюбил себя, я перестал всегда быть правым. И именно тогда я стал всё меньше и меньше ошибаться. Сегодня я понял, что это «СКРОМНОСТЬ».
Когда я полюбил себя, я прекратил жить прошлым и безпокоиться о будущем. Сегодня я живу только настоящим моментом – и зову это «УДОВЛЕТВОРЕНИЕМ».
Когда я полюбил себя, я осознал, что ум мой может мне мешать, что от него можно даже заболеть. Но когда я смог связать его с моим сердцем, он сразу стал моим ценным союзником. Сегодня я зову эту связь «МУДРОСТЬ СЕРДЦА».
Нам больше не нужно бояться споров, конфронтаций, проблем с самими собой и с другими людьми. Даже звёзды сталкиваются, и из их столкновений рождаются новые миры.
Все знают, что Винни-Пух это медвежонок который очень любит мед и чесать в затылке. Он так давно с нами, что кажется, что был всегда.
Но это не так.
Гениальный мультфильм Федора Хитрука появился более 50 лет назад. Именно в далеком уже 1969 году на экраны вышел первый фильм мультипликационной трилогии. Половины из вас еще на свете не было.
Не менее гениальный перевод Бориса Заходера был закончен более 60 лет назад, в 1959 году. Но если вы думаете, что русскому Винни-Пуху всего лишь за шестьдесят, то ошибаетесь.
Первый перевод книги Алана Милна появился в журнале "Мурзилка" еще до войны, в 1939 году, более 80 лет назад! Это был перевод А. Колтыниной и О. Галаниной. Первая глава «О медведе Винни-Пу и пчелах» была издана в номере 1 за 1939 год.
А первым, кто нарисовал у нас Винни-Пуха, был известный детский иллюстратор Алексей Лаптев. Тот самый художник, который создал канонический образ Незнайки.
Правда, у него в иллюстрациях плюшевый мишка почему-то стал вполне реалистичным подрощенным медвежонком. Вот рисунки Лаптева.
Интересно, что в "Мурзилке" даже имя Алана Милна не упоминалось - "английская сказка" и все тут. Как вы видите, в этом варианте перевода Винни потерял последнюю букву имени, став Винни-Пу. Кристофер Робин стал "Христофором", но все это мелочи по сравнению с Пятачком, оставшимся "Пиглетом" - именно так бедного поросенка зовут в английском оригинале.
Вторую главу дети ждали больше полугода - история о том, как Винни ходил в гости к Кролику, вышла только в 9 номере "Мурзилки" за 1939 год. И с иллюстрациями другого художника - Михаила Борисовича Храпковского. У того вообще был какой-то "Теремок".
Кстати, буквально через несколько месяцев после этих рисунков художник Михаил Храпковский будет арестован по одному делу со знаменитым иллюстратором Константином Ротовым. И вскоре после этого получит восемь лет исправительно-трудовых лагерей за сотрудничество с германской разведкой.
Отмечу, что с художниками этой книге вообще везло - все, без исключения, советские иллюстраторы Винни-Пуха - Лаптев, Храпковский, Елисеев, Скобелев, Порет, Диадоров, Калиновский, Чижиков - были или великолепными художниками или как минимум людьми с интересной судьбой.
Но я отвлекся. Вернемся к довоенным публикациям "Винни-Пуха".
Эти две главы так и остались двумя главами. Никакого продолжения не последовало.
Как сейчас выражаются, проект закрыли без объяснения причин.
По-настоящему с Винни-Пухом познакомились только дети первых читателей - и уже после войны.
Хотя честно признаться - оно и к лучшему. Потому что перевод у Колтыниной и Галаниной был откровенно так себе, не сравнить с заходеровским. И если бы именно он стал каноническим, пели бы мы сейчас вместо "Если я чешу в затылке..." вот это безобразие.
Когда-то давненько первая часть этого поста породила бурные обсуждения, какая научная фантастика самая классическая и качественно написанная.
Да продолжатся научно-фантастические дискуссии.
Напомню, что приведённые ниже рекомендации были оставлены моими читателями под хвалебным постом про "Проект "Аве Мария". Надеюсь на новые рекомендации от моих дорогих читателей, чтобы рекурсия продолжалась.
В центре сюжета — осужденные на пожизненное заключение преступники, которым частная космическая компания делает интересное предложение. Если они согласятся обустроить первую базу на Марсе, подготовив все к прибытию научной экспедиции, то смогут остаться там в качестве обслуживающего персонала, пользуясь относительной свободой.
Главный герой — архитектор Фрэнк Киттридж. Фрэнка осудили за убийство дилера, который продавал наркотики его сыну. Какие преступления совершили другие — неизвестно, это одна из главных интриг книги, которую Фрэнк расследует вместе с читателями. Но вскоре по прибытию на Красную планету один из преступников погибает в результате несчастного случая — по крайней мере, все в этом уверены. Но как много несчастных случаев должно произойти, прежде чем придется признать, что кто-то из членов экспедиции замешан в убийствах?
Билет в никуда
Сражаясь за жизнь и право снова увидеть сына, Фрэнк Киттридж был вынужден убивать. Оставшись в одиночестве на марсианской базе, он решается на заключение сделки с корпорацией, пославшей его на смерть. Фрэнк знает, что для них он — «макака», но за возможность вернуться на Землю он готов терпеть и перевоплотиться в надсмотрщика Брэка, чтобы встретить астронавтов НАСА. Но неожиданное открытие ставит под угрозу не только возвращение домой, но и само существование Фрэнка — он не единственный человек на Марсе.
(Встречается вариант перевода «Воспоминания о прошлом Земли»)
Про этого автора мне добрые комментаторы написали, что для моё «гуманитарного» мозга литература в самый раз. Мол, не то что для нормальных людей, которые в 10 лет ядерный реактор собирают сами.
Действие первых глав романа «Задача трёх тел» начинается в Китае в эпоху Культурной революции, однако потом разворачивается в будущем. Человечество впервые вступает в контакт с пришельцами, и это приводит к катастрофе. Лучшие умы Земли объединяются, чтобы вместе решить, как реагировать на новую угрозу.
В 60-х человечество сделало первую попытку связаться с другими цивилизациями. Но никто не ответил. Полвека спустя учёный мир на Земле сотрясает серия таинственных событий. В распадах частиц на ускорителях исчезает любая система, реликтовое излучение пульсирует, хаотично меняя температуру, а фото и видео-техника по всей планете начинает фиксировать странный обратный отсчёт. Словно в преддверии Судного Дня сама физика перестала существовать! Но что произойдёт, когда этот день настанет? Кто придёт на Землю? Спаситель или палач?
400 лет оставалось до прибытия инопланетян на землю. Но их шпионы уже здесь. Свернутые в протон суперкомпьютеры следят за каждым шагом землян и саботируют прогресс в науке, создавая помехи в экспериментах. Единственная надежда на спасение — проект «Отрешенные». Четверо избранных получат в свое распоряжение неограниченные ресурсы, каждый из них должен разработать и привести в исполнение план по отражению атаки пришельцев. План, все детали которого должны существовать исключительно в голове его автора — единственном месте, которое недоступно инопланетным шпионам...
Эра Устрашения, приход которой описан во второй части трилогии, не покончила с драматическим противостоянием Земли и Трисоляриса. Однако опасность ещё более грозная нависла над земной цивилизацией — с тех пор, как из Солнечной Системы и её окрестностей во Вселенную несколько раз отправлены были кодированные сигналы, означающие наличие в этом регионе космоса высокоразвитого разума. Ибо Мироздание — это Тёмный Лес, населённый непримиримыми врагами, прячущимися друг от друга и уничтожающими всякого, кто имел неосторожность дать знать о своём существовании ближним и дальним соседям.
Получив недвусмысленное практическое подтверждение этой концепции, объединённое человечество начинает напряжённую подготовку к отражению возможной атаки, вступая в так называемую Эру Бункера. Удастся ли землянам сделать всё, что было в их силах? Все ли полученные предупреждения учли и разгадали учёные Солнечной Системы?
В середине 21-го века, когда Земля находилась на грани гибели, была создана Сфера — гигантский мегаполис, отделенный от всего остального мира непреодолимым барьером поля стабильности. В процессе своего развития общество Сферы повторило все те ошибки, которые в свое время едва не погубили Землю. Власть имущие сражались за власть, а простые люди, отрезанные от мертвой, как они считали, Земли, отчаянно боролись за место в жизни. Это был еще не Ад, но уже преддверие Ада. Когда же Земля, наконец, смогла установить контакт с жителями Сферы, это едва не обернулось катастрофой…
Включает в себя книги:
«Резервация »
Приближающаяся катастрофа заставила человечество сплотиться и построить огромный комплекс, способный вместить в себя множество людей. В нём были созданы все условия для существования, а также защита от любых внешних угроз. Лишь избранные сумели попасть в эдакий «Элизиум», спасаясь от надвигающейся напасти. Прошло немало времени, жизнь в Сфере стабильности шла своим чередом. Комендантский отдел решал преступные проблемы, информационный заведовал продовольствием. Иногда отделы враждовали друг с другом, но не серьезно, ограничиваясь малыми стычками. Группа фанатиков-террористов иксайтов безуспешно пыталась выбраться из человеческого муравейника, веря, что Земля вновь стала пригодной к жизни. Размеренная жизнь в Сфере изменилась, как только Игорь Стинов — простой работник архива, случайно ввязался в авантюру, обернувшуюся большой игрой ведущих группировок резервации. Слишком много тайн удалось узнать ему, и чтобы выжить, Игорю придется выпутываться из множества переплетов, познакомится с шефом безопасности, юной террористкой, отважным монахом, а следом разобраться с главной загадкой — самим собой.
«Да здравствует резервация!»
После того как Игорь Стинов смог вырваться из Сферы и поведать о тамошнем укладе земному правительству, в ускоренном порядке стала готовиться экспедиция. Вот только в последней момент один из летательных экспериментальных аппаратов был захвачен террористами.
В итоге Игорь Стинов с компанией парламентёров высаживается в Сфере синхронно с террористами, целью которых является захват власти или же, в случае неудачи, уничтожение человеческого муравейника. Самое весёлое — в данную игру решает ввязаться еще и Шалиев — глава информационного отдела. Судьба сотен людей будет решаться в жестоком противостоянии, в котором Игорю снова придётся сыграть решающую роль.
«Забыть резервацию»
В середине XXI века, когда Земля находилась на грани гибели, была создана Сфера — гигантский мегаполис, отделенный от всего остального мира непреодолимым барьером поля стабильности. В процессе своего развития общество Сферы повторило все те ошибки, которые в свое время едва не погубили Землю. Власть имущие сражались за власть, а простые люди, отрезанные от мертвой, как они считали, Земли, отчаянно боролись за место в жизни. Это был еще не Ад, но уже преддверие Ада...
Пишу первую книгу (уже практически закончена), и только начал публикация. Но с другой стороны, есть уже готовая книга другого цикла, написанная в соавторстве с товарищем. А это считай на затравку.
Перед глазами развернулось привычное окно конструктора, и я начал формировать запрос. В первую очередь, против энтов нужно либо огненное, либо рубящее оружие. С огнем сейчас не получится из-за использованных ячеек навыка, а вот с рубящим можно подумать. «Гидрокинез» универсален тем, что у жидкости есть три агрегатных состояния. Пар и вода не сильно опасны для деревьев, а вот лед уже можно создать достаточно твердым для того, чтобы использовать его в качестве рубящего оружия. Сначала пробуем создать лед девятнадцать, не так давно открытый японскими физиками. В отличие от простого льда, у которого плотность даже меньше воды, и кристаллическая структура состоит из гексагональной решетки, другие модификации льда, получаемые в лабораторных условиях при охлаждении под определенном давлении, меняют и кристаллическую структуру и плотность, становясь на уровень композитных пластиковых деталей. А вот лед девятнадцать по плотности уже сравним с железом, и если формировать ледяные лезвия с тонкой режущей кромкой и с высокой скоростью стрелять ими, то можно получить отличный рубящий эффект. Насколько я помню из прочитанных статей, то лед разных степеней получали последовательно, медленно охлаждая под разным давлением, но тут можно пренебречь и сразу собирать нужную кристаллическую решетку. Извлекаем необходимое количество воды из окружающей среды, собираем псевдоромбическую сингонию из атомов водорода и кислорода, наращиваем в геометрической последовательности со стороны рубящего края в тупую сторону и получаем острые полосы льда с молекулярной заточкой. Время жизни такого льда исчисляется секундами, но ему и не надо долго существовать. Придаем кинетический импульс по направлению заточки и слово активатор. Расход в две сотых процента позволяет запустить пятьдесят ледяных лезвий и восполнить утерянное за сорок три минуты. Я посмотрел на скорость восполнения энергии и уточнился. За сорок две минуты. С повышением уровня, скорость восполнения каждого процента начала расти, как и объем квантовой емкости. Такими темпами уровню к сотому можно будет вообще использовать ультимативные навыки, уничтожающее все живое вокруг и не сильно страдать от расхода энергии. Позволил себе немного помечтать про комбинированный навык тотального уничтожения, по типу огненного торнадо, раздуваемого ветром с абразивным наполнением внутри, и меня в центре, окруженного защитной оболочкой из воды. Но как говорится, делу время, а потехе час. Поэтому я продолжил создание навыка, поменяв систему прицеливания на указательный палец, а голосовую команду «Ледяное лезвие». Сохранил навык, вытянул указательный палец на кусты.- «Ледяное лезвие!». «Ледяное лезвие!».Срубленные ветки, разрезанные листочки и крошево льда от попадания в защитную стену. Будем считать, что испытания прошли успешно и я готов показать местным деревяшкам их место в экосистеме.
В предисловии к сказке «Золотой ключик, или Приключения Буратино» Алексей Толстой пишет, что, когда был маленьким, читал книжку Карло Коллоди, которая называлась «Пиноккио, или Похождения деревянной куклы». Он много раз рассказывал о похождениях деревянной куклы своим товарищам, а поскольку книжка потерялась, он всякий раз пересказывал её по-новому...
Всё было совсем не так.
«Пиноккио» перевели на русский язык, когда Толстому было уже 23 года. Итальянского языка он не знал, и читать «Пиноккио» в детстве не мог. (И во французском переводе не читал, так как в доме по его собственному признанию, вообще не держали детской литературы.) Он прочёл «Пиноккио» уже взрослым, и эта сказка тронула его сердце совсем по другой причине.
Дело в том, что Алексей Толстой не был любимым сыном своего отца, графа Николая Толстого. Он даже родным его сыном, по мнению многих, не был и не случайно до 16 лет носил другую фамилию – Бостром. Воспитывался Алёша не в отцовском доме, а у дяди. Николай Толстой с трудом согласился дать юному Алексею свою фамилию и графский титул.
Вот почему история о деревянной кукле, мечтавшей стать человеком, тронула сердце писателя. Ведь он сам был «непонятного происхождения» – как Пиноккио. И тоже мечтал «стать человеком» – законным сыном знатного отца. И переписал он эту историю по-другому не потому, что забыл, как было на самом деле, а… Впрочем, об этом позже...
Это просто кошмар какой-то...
В сказке Карло Коллоди Мальвины не было. Там была фея с голубыми волосами. Но феей она стала не сразу. Вначале она была… привидением. В первом варианте сказки Коллоди собирался умертвить Пиноккио. Сказка заканчивалась так: Пиноккио убегает от разбойников через лес, силы оставляют его, он видит впереди белый домик и думает: «Если у меня хватит сил добежать до этого дома, я, пожалуй, спасён». Он изо всех сил стучит в дверь, ему долго не открывают, а потом…
«В окне появилась красивая девочка. У неё были волосы цвета небесной лазури, бледное словно восковое лицо, глаза закрыты, а руки скрещены на груди. Даже не шевеля губами, она сказала голосом, который шёл, казалось, с того света: – В этом доме никого нет. Все умерли. – Открой мне хотя бы ты! — взмолился Пиноккио, рыдая. – Я тоже умерла. – Умерла? Но что тогда ты делаешь тут, у окна? – Жду, когда прибудет гроб, чтобы забрать меня отсюда, — и с этими словами девочка исчезла, а окно бесшумно закрылось». После этого разбойники настигали Пиноккио и убивали его. Ничего себе сказочка?
В прежние времена сказочники не очень-то заботились о том, чтобы не травмировать детей. Несмотря на это история про деревянного мальчика понравилась читателям, издатели потребовали продолжения, и вот тогда-то Коллоди превратил привидение в фею и заставил её оживить Пиноккио. А голубые волосы, которые были придуманы, чтобы подчеркнуть потустороннюю бледность зловещей девочки, так и остались голубыми.
Победительница мужчин
Жил в 18 веке в Шотландии поэт Джеймс Макферсон. Он сочинил произведение под названием «Поэмы Оссиана». Оссиан – это легендарный бард (вроде скандинавского скальда), живший в Британии в 3 веке. Вот Макферсон и сочинял поэмы от его имени. У Оссиана была невестка (жена сына) по имени Мальвина. Сын Оссиана погиб, и Мальвина осталась самым близким ему человеком, вроде родной дочери.
«Поэмы Оссиана» были хорошо известны в России. Оттуда имя Мальвина перешло в произведения Жуковского, Батюшкова, Пушкина. О происхождении имени спорят. Одни считают, что оно происходит от древнегерманских корней «male» (мужчина) «win» (победа) – «победительница мужчин». Подходит такое имя тому, кто посадил Буратино в чулан? Вполне подходит!
Избушка, избушка…
После того, как мёртвая девочка из сказки «Пиноккио» превратилась в фею, ей всё равно пришлось умереть, – повторно, от огорчения, что Пиноккио её оставил. И снова воскреснуть: в следующий раз Пиноккио встречает голубоволосую фею уже взрослой женщиной.
Карло Коллоди вообще обожал умерщвлять и воскрешать персонажей. Например, сверчка, которого Пиноккио убил молотком. Или… Да ладно. Ну его.
В сказке про Буратино нет всех этих ужасов, однако, если присмотреться, в нашей Мальвине тоже можно разглядеть нечто зловещее. Она живёт одна в домике посреди леса. Ей подчиняются насекомые, птицы и звери, в том числе и такие малоприятные, как лягушка и жаба. Вам это ничего не напоминает? Подумайте. Живёт в лесу… Повелевает лягушками…
Кстати чёрный пудель, который служит девочке с голубыми волосами, тоже непрост. Вспомним одно из величайших и знаменитейших произведений мировой литературы – драму «Фауст» великого Гёте. Там в образе чёрного пуделя Фаусту является Мефистофель – то есть сам сатана... Вот и выходит, что Мальвина – это Баба Яга в молодости! Так ведь и фея – это та же колдунья, просто симпатичная...
Тайна золотого ключика
Конечно, придумывая свою Мальвину, Алексей Толстой вдохновлялся не Бабой Ягой. Но и не девочкой-волшебницей, которая зачем-то без конца умирает. А кем же? Может быть, красоткой Коломбиной, в которую в старинных итальянских и французских комедиях бывает влюблён доверчивый добряк и растяпа Пьеро? Тоже нет. Ведь Коломбина служанка, а Мальвина маленькая госпожа. Коломбина деревенская простушка, а Мальвина – строгая девочка «с воспитанием».
Откуда же она такая взялась? Разгадать эту загадку нам поможет… ключ к ней. А точнее – золотой ключик. В сказке Карло Коллоди золотого ключика нет. Нет и дверцы, которую он открывает. А для Алексея Толстого эта дверца была очень важна! И вот почему.
Он начинал работу над сказкой, когда жил в эмиграции, но уже мечтал вернуться в Россию. В сказке дверца пропускает героев из мира обмана и насилия в справедливый мир, где кукольный театр будет принадлежать не эксплуататору Карабасу-Барабасу, а самим куклам. Проще говоря, через эту дверцу они попадают в Советскую Россию. В тот мир, который в Советской России мечтали построить. Куда и сам Толстой мечтал попасть!
Но почему туда попадают именно с помощью потайной дверцы и золотого ключика, а не как-нибудь по-другому? О, это интереснейшая история!
Откуда взялся золотой ключик?
Прежде чем мы расскажем, откуда в сказке взялись дверца и золотой ключик, обратите внимание: у Карло Коллоди очаг в каморке старика Джеппетто нарисован прямо на стене. А в сказке Толстого – на куске холста. Дверца как бы ЗАНАВЕШЕНА этим холстом. Запомним это.
В 1909 году Алексей Толстой регулярно публиковал рассказы для детей в детском журнале «Тропинка». И в том же году в журнале «Тропинка» публиковали русский перевод «Алисы в стране чудес», сделанный Поликсеной Соловьёвой, дочерью историка Сергея Соловьёва и сестрой философа Владимира Соловьёва. Вот отрывок из этого перевода:
«На столе ничего не было, кроме маленького золотого ключика, и Алисе тотчас пришло в голову, что это ключик от одной из дверей. Но увы! Или замочные скважины были слишком велики, или ключик был слишком мал, только им нельзя было открыть ни одной из дверей. Но, обходя двери вторично, Алиса обратила внимание на маленькую занавесочку, которой не заметила раньше, и за этой занавесочкой нашла маленькую дверку, около пятнадцати дюймов высоты. Она попробовала отпереть дверцу золотым ключиком, и к её великой радости, ключик подошёл».
Читал ли Алексей Толстой «Алису» в журнале, в котором сам публиковался?
Вот ещё косвенное доказательство. Помните облако в виде кошачьей головы над домиком Мальвины? Облако, которое так похоже на кошачью голову, что Артемон рычит на него? На одной из иллюстраций к «Алисе в стране чудес» из журнала «Тропинка» кошачья голова парит в небе. Чеширский кот. А в том номере журнала, где Чеширский кот появляется на страницах «Алисы в стране чудес» впервые, был опубликован рассказ Алексея Толстого «Полкан». Так состоялась первая встреча кошачьей головы и собаки, описанная потом в «Приключениях Буратино».
Всё чудесатее и чудесатее...
Они в самом деле похожи. Алису утомляет путаница, творящаяся в стране чудес, она всё время пытается навести там порядок, – и Мальвина тоже любит порядок, дисциплину и чистоту. Алиса прилежная ученица, и Мальвина учит «глупенького Буратино». Алиса участвует в безумном чаепитии, – Мальвина устраивает чаепитие для Буратино…
Вот сколько всего должно было соединиться в голове писателя, чтобы на свет появилась сказка про Буратино! Воспоминания детства, мечты о будущем, картинка из журнала, прочитанного много лет назад… А ведь мы рассмотрели только один образ. А кто такой Карабас-Барабас и почему его так зовут? Или почему нос растёт от вранья?
Литература – это такой удивительный мир, по которому сколько раз путешествуешь, столько раз находишь что-нибудь новое...
Спускаюсь на крыльях ночи с подборкой любимых страшных книг. Ниже рассказал, чем именно напугала каждая.
Одна из иллюстраций книги Брома «Потерянные Боги». Иллюстрацию нарисовал сам автор.
1. «Потерянные Боги», Джеральд Бром
О чем произведение. Что нас ждет после смерти? Джеральд Бром много думал над этим вопросом, и его версия событий выглядит интересно. Получилось переосмысление того, что известно из разных религий и мифов.
«Смерть — это огромное приключение».
В книге после смерти душа покидает тело и продолжает неземную жизнь. Кто во что верил при жизни, то и получает. Кто верил в Иисуса и вел праведную жизнь, оказывается в раю. Но таких душ мало. Большинство бродит по чистилищу, где может произойти разное: можно потерять дальнейший смысл и кануть в Лету; можно начать новую «жизнь» и стать торговцем, защитником детских душ или кем-то другим; можно даже принять участие в войне между богами, демонами и обычными душами.
В книге невероятно продуманный мир: четкая социальная иерархия, уникальная денежная система, интересная магия и оригинальная физиология мертвых.
Что напугало. Это единственное произведение, которое напугало образами. По спине бегут мураши от жуткого описания чистилища, демонов, богов, человеческих душ и прочего.
2. «КлаТбище домашних жЫвотных», Стивен Кинг
Наверное, не будет большим спойлером то, что написано дальше, ведь на это явно намекает предисловие автора. Если хотите максимально сохранить интригу, пролистайте до третьей книги в подборке. Но обязательно прочитайте предисловие, в нем Стивен Кинг делится своим отношением к произведению и историей создания — это дополнительно раскрывает роман.
О чем произведение. Могильник племени микмаков — таинственное место. По рассказам оно способно воскрешать мертвых. Поэтому, когда кота главного героя сбил грузовик, он отправился на то самое кладбище и похоронил питомца. На следующий день кот вернулся домой, но в нем многое изменилось — появился мерзкий запах, движения стали заторможенными, а во время охоты он проявляет чрезмерную жестокость.
Через несколько месяцев на том же самом месте грузовик сбил сына главного героя. Сложно устоять перед игрой со смертью, когда ранее воскресил кота. Теперь главный герой хочет принести на могильник тело своего ребенка.
Что напугало. В этом романе пугает великолепно переданный внутренний ужас главного героя и его дальнейшие поступки. Персонажи заражают своим безутешным горем, и, кажется, что ты поступил бы так же, но…
«Иногда смерть — не самое худшее».
3. «Мизери», Стивен Кинг
Да, иногда смерть намного милосерднее.
О чем произведение. История о популярном писателе, который попал в автокатастрофу и чудом выжил. Его спасла бывшая медсестра и преданная поклонница Энни Уилкс. Только привезла его не в больницу, а к себе домой. Сомнительно наложенные шины, подозрительное обезболивающее, отсутствие телефонной связи — всё это выглядит странно.
Со временем главный герой замечает странности и в поведении Энни: она «выключается» во время разговора, смотрит в одну точку, а прекрасное настроение сменяется приступами ярости. Кажется, о спасении говорить рано. Возможно, Энни Уилкс лишила писателя спасения, вырвав его из рук смерти.
«Мизери — имя существительное, оно означает страдание, как правило, долгое и часто бессмысленное».
Что напугало. «Мизери» я читал с травмой спины. Возможно, поэтому книга так впечатлила: ощущение беспомощности, отчаяния, страха за жизнь и неизвестности, которая затаилась за дверью комнаты.
Тяжело читать о страданиях главного героя. Вдобавок убедительно описано безумие медсестры: за темной бурей следует штиль, но болезнь развивается, и обострения становятся опаснее. На этих качелях и строится сюжет. Постоянно ожидаешь нового помутнения рассудка, которое принесет боль.
А какие книги напугали вас? Поделитесь в комментариях.
