CreepyStory

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

Господь всемогущий, нет, пожалуйста защити меня от него, эти мысли и воззвания возникли не спроста в моей голове. Тогда я видел нечто невообразимое, нечто от чего можно помешаться рассудком и никогда более не стать прежним, нечто, что всё же оставило своей след в моём сознании. Я стоял у своей палатки и заглядывался на Большое Богдо, и видел то, что видеть не то, чтобы не должен был, а что, в общем и целом, не должен был видеть ни как. Тогда я видел неизмеримого великана, что крадучись двигался в сторону одинокого пика. Он передвигался так, будто воздух не был для него воздухом, как в нашем понимании, а в большей степени был густым киселём. На столько его движения были плавны и неторопливы, а то, как он ставил ногу на поверхность земли совершенно не поддавалось осознанию. Ни одного звука, даже самого лёгкого и едва ли слышного, нет, совсем тишина, будто он сделан из ваты, и его внутренности не издавали звука. Наконец, он добрался, колоссальный и невообразимый, он наклонился к горному пику и протянул свои лапища к нему. Грохот, подобный раскатам грома, множество крушащихся камней летели с горы. Титан поднял шлем, который я видел прежде на вершине, когда был там с Аней. Он всё так же неторопливо надел шлем и под раскатистые каменистые звуки двинулся прочь. Прочь в сторону степи, туда, где никого нет, кроме дикой природы. В те пустынные места, где обитают его товарищи. Великан исчез за горизонтом. Напоследок он повернул голову в мою сторону, честное слово, было ощущение, что он смотрит прямиком в мои глаза своими глазами озёрами. Тогда, меня пробрали мурашки. Раскатистые звуки давно прекратились, но всё же ещё долгое время было слышно мягкую поступь гиганта.

Тут я открыл глаза, всего лишь сон. Всего лишь сон! Как же я был рад. Но сон сделал свою грязную и мерзкую работу, он оставил тень сомнения в глубине меня, тень страха и кошмарного ужаса. Тревога посетила меня. Тревога этакая чертовка, она никогда не ждёт приглашения, как только видит возможность выйти на просторы неподверженной человеческой психики, она тут как тут. Конечно, к общему впечатлению кошмара на яву добавлял ветер. Стенки палатки вдувались внутрь. Ох, а звук стоял доподлинно неприятный. Гул, гудение множества маленьких крылышек за стенками палатки, вот, что это был за звук. Он давил на уши и спелся с чертовкой тревогой. К горлу подступил ком, психика вышла из равновесия, она приготовилась к неведомому для неё. Решив, что-нибудь сделать, я вышел на улицу, мне нужно было успокоиться. Холодный рассудок и голый рационализм спасители в подобных ситуациях.

Снаружи не было ничего. Было тихо. Костёр давно потух, лишь несколько красных головешек внутри него потрескивали, да краснели от ветра. Проводник спал рядом со своим конём, а насчёт ребят я не сомневался, они были по палаткам. Да и было слышно храп Игоря, этот медвежий гогот было слышно из любой точки лагеря. В районе Большого Богдо кучковались облака, в свете луны образовывая интересные формы и очертания. Мне показалось, что я увидел в них очертания гиганта из моего фантасмагорического сна. Но, определённо, к счастью, всего лишь очертания из облаков. Ветер завывал, всё, что могло ходить ходуном ходило от него. Ветер, судья этих земель, порой он действительно решает, стоит ли жить или нет, но сейчас это был только ветер. Приятный, осенний степной ветер, слегка прохладный и освежающий.

С моего пробуждения прошло совсем немного времени, оказывается Морфей потревожил меня своим сном за пару часов до рассвета. Это время я провёл с пользой для себя, а в большей степени для своего рассудка. Ещё с вечера у меня был заготовлен кипяток в термосе, сейчас уже разбавленный покрошенной ромашкой, книга в руках и приятная обстановку, на сколько позволяла ситуация. Все возможные усилия я старался приложить для своего успокоения. По прошествии пяти минут, отфильтровав полученный напиток, я его закончил, долив порционные сливки и растворив порцию цветочного мёда. Роскошный напиток, мало того, что вкусный, так при всём при этом ещё и хорошо успокаивающий. Так и прошло несколько часов, под поглощение мягкого цветочного напитка и за поглощением очередной порции букв, я даже не заметил, как прошло это время. В мою палатку постучались.

За книгой, мало того, что я не замечал. Как летит время, так и не обращал внимания на то, что происходит вокруг меня. Во всю кипела бурная деятельность в лагере. Проснулись абсолютно все, за исключением только лишь проводника, он продолжал растворяться во сне в своём уединении. Ребята готовились. Игорь занимался завтраком. Банальный, но главное питательный. Походная каша, что может быть лучше, чем каша, со сладким чаем, который я на дух не перевариваю, с бутербродами, с которыми сладкий чай всё-таки идёт на ура. Девочки собирали сумки в поход, а Андрей с Сашей сидели рядом с Игорем. И, что самое главное ни духа злобы в их голосах. Вот она мужская дружба, вечером бьют друг другу морды, а на утро, как ни в чём не бывало разговаривают. И, что самое удивительное, это всё искренне, ни грамма притворства.

По завершении завтрака, как было точно всё готово. Взяты достаточные запасы воды, еды, заряжены телефоны, и конечно же запас чая в мою небольшую группу, куда уж без него. Мы разделились на две группы. Почему? На самом деле ответ довольно прост. Саша с Андреем ещё до ругани хотели сходить на солёное озеро, оно было, как раз у подножия Большого Богдо. Мы же с Аней, хотели подняться на верх, и особенно я, в частности я, хотел взглянуть на ту скалу, что так запала мне в память, что приснилась той ночью и напугала до чёртиков. Тревога так, к сожалению, и не ушла, чувство кома у горла так и осталось при мне, и не покидало моего бренного тела до последнего момента в тех диких местах, предостерегая меня, о надвигающейся беде.

И так мы отправились на гору. С нами, как телок, бредущий за своей мамой, увязался Игорь, уж простит он меня за эти слова, и проводник Муни, так же пошёл с нами. Проводник пошёл непосредственно исполнять свои обязанности, курировать нас, и рассказывать, то, о чём мы могли узнать только из интернета, или же совсем никак, ибо эта информация передавалась из поколения в поколения, из уст в уста.

Мы пошли тем же путём, коим ходили до этого с Аней, в сумраке начинающейся ночи. На Богдо вело два пути, мы пошли более долгим, но не таким утомительным, и на самом деле, чтобы пойти вторым путём, более быстрым, пришлось бы обойти гору практически полностью. Поэтому подъём был неторопливый. По началу, Муни начал нам рассказывать об этих местах, о горе и о местных преданиях. Я не слушал, мне никогда не было интересно слушать экскурсии, банально зачем. Зачем слушать уже пережёванную кем-то информацию, быть может даже растянутую, когда её можно узнать самому, особенно в современное время, во время, когда любому доступны любые библиотеки и знания мира, стоит лишь протянуть руку. К сожалению, сейчас руки большинства, они то тянутся к смартфонам, но совсем не за информацией в онлайн библиотеках, только для того, чтобы провести в телефоне добрый часок другой в приложениях с короткими видео, от коих с лёгкостью развивается клиповое мышление и никакой смысловой нагрузки.

Поэтому я шёл сам себе на уме. По песчаной глиняной земле путём, которым возможно в своё время взбирались калмыки-буддисты для вознесения молитв своим божествам. По степной земле, которую многие годы назад топтали кочевые народы верхом на своих лошадях, с верой, в своего хана. Сейчас на этой земле более не было ни одного из государств, что существовали в те незапамятные времена, а их приемники являлись лишь блеклой копией некогда действительно великих империй.

На нашем пути было раскинуто множество камней и один меня привлёк, он был такой необычной формы, непривычной для обычного камня. Многогранный, он очаровывал меня, как адепта перфекционизма, своими правильными, и не привычными для дитя природы, гранями, такой выбивающийся из общего фона обычных осколков песчаника. Я подобрал его, а на обратной стороне увидел не то древнего моллюска, не то ракушку, не то морскую звезду, банально не мог опознать по причине отсутствия у меня необходимых знаний. Его древние окаменевшие останки привлекли меня, человека, который никогда не бывал у моря и постоянно откладывал поездку к воде, из-за вечно влекущих гор, окаменелости привлекали хотя бы своей принадлежностью к морю.

Как раз, в тот момент, когда я забросил окаменевшие останки в карман, от чего карман тут же потяжелел, я переключил своё внимание на парочку впереди и Муни параллельно идущего им. К сожалению, я не запомнил полностью, что он говорил, но помню до сих пор, что он рассказывал, о том, что когда-то давно вся территория прикаспийской низменности была морем. Огромным Каспийским морем, которое в своё время сузилось до нынешних размеров и так и осталось в этих пределах. А Большое Богдо было островом посреди некогда не менее великого моря. От чего, как я расслышал этот рассказ, мой внутренний вопрос сразу же унялся, о том, откуда здесь на вершине взялись окаменевшие остатки. Ещё Муни попросил не брать ничего с собой, ибо, это не наше. Я повиновался, хотя и не понял его в каком смысле “это не наше”, от того ли, что это заповедник, или по какой другой причине, и выложил окаменелости на землю.

Так мы и шли на верх, кто чем занимался, но каждый, за исключением Муни, восторгался и ужасался красоте, окружающей нас. Сплошная плоская равнина, желтоватая, с салатовыми вкраплениями, с минимальными перепадами по высоте и абсолютная ровная от горизонта и до горизонта. Не удивительно, что здесь постоянно дует ветер, ему не за что зацепиться, не куда задуть или остановиться даже на секунду, прежде чем он достигнет нас своим мягким касанием. Здесь ощущается свобода, не ограниченная ничем, ни вековыми деревьями, ни водными просторами океана или моря, нет, только ты один на один с естеством, с непостижимым и никогда необъятным для человека, каковыми бы не были наши познания и успехи в науке. Здесь, помимо свободы человек ощущает себя маленькой песчинкой посреди огромного мира, который невозможно объять ничем. Даже посёлок, Нижний Баскунчак, который прекрасно отсюда виднелся, казался невероятно ничтожным.

Наконец на верху, я обнаружил на месте скалу-шлем древнего война, который приснился мне ночью, и даже стало как-то немного спокойнее на душе, но тревога никуда не ушла. Особенно, от увиденного впоследствии. Я обратил внимание на такую чарующую и кажущуюся неестественной в дикой природе другую скалу. Она была похожа, нет даже не на сыр, не на губку. Да, она была похожа на пчелиный улей. Ячейка к ячейке, они хоть и не были идеальными, но очень близкими друг к другу, и всегда, когда в природе находится, что-либо столь идеальное по своим пропорциям или геометрическим очертаниям, а как известно природа не жалует ровностей и предпочитает в большей степени хаос, в таком случае невольно задумываешься, а действительно ли этот объект естественного происхождения.

Так и здесь, мне, как человеку, с очень развитым воображением и фантазией, которому порой тяжело даются некоторые книги, в которых слишком хорошо и в красках описывается, что-либо отвратное и омерзительное для меня самого, как человеку такой породы, мне тяжело видеть подобное этой скале. Сразу - сразу в голове возникли чудные идеи о роях земляных гигантских, судя по размеру ячеек, ос, бороздящих степные просторы. И кто знает, быть может, тот звук, что я слышал ночью, похожий на шум миллиона маленьких крылышек, быть может, это был вовсе не ветер, трущийся о палатку своими воздушными потоками, а действительно, рой древних воздушных созданий, выходящих на охоту по ночам. К чёрту, к чёрту все этим мысли. Я отогнал их в тот момент, решил насладиться моментом и как раз вовремя.

В мои уши проникли звуки. Я совсем не ожидал их услышать здесь на голых равнинах. Я услышал музыку! Такую необычную, отчасти свистящую, отчасти протяжную, но это была определённо музыка, я не мог ошибиться. Подняв голову, я начал смотреть по сторонам, дабы найти источник музыки, сперва на Аню с Игорем, нет, они мило болтали в сторонке, телефоны были по карманам. После я зыркнул на Муни. Изначально он смотрел вдаль, а когда обернулся и увидел моё многозначительно удивлённое лицо, то заулыбался и сразу понял от чего я состроил такую гримасу. Он повернулся в сторону скалы с ячейками сот и махнул на неё, как бы указывая мне, что музыка исходит оттуда. Не поверив ему, я решил без слов убедиться, верно ли понял его, и только через эмоции и мимику своего лица поинтересовался у него, верно ли я его понял, он вновь улыбался, и снова махнул головой. Удивительно! Скала поёт! Поющая скала! Меня это невероятно удивило, и сама музыка, она была столь необычна. Только неподвластный ветер, мог создать такую музыку, своими случайными задувами воздушных потоков и мелодичными переливами. Соты в скале создавали подобие музыкального духового инструмента, что-то среднее, думаю я, между окариной и волынкой. Свистящее и протяжное. Мелодичное и чудно необычное. Любой с музыкальным слухом, и особенно с любовью к флейте или волынке, подобно мне, заслышав однажды не сможет забыть этой музыки. Музыки ветра.

Такому и так столь удивительному моменту добавило не то, чтобы драматизма, нет скорее атмосферы, событие, знаменательное в большей степени для меня нежели для других. Муни, как человек привыкший, уже не обращал внимание на подобные вещи и лишь смотрел в степную даль, влюблённые, продолжали мило болтать, и, между прочим, так и не обратили внимания на музыку, а зря.

У подножия скалы я заприметил жука навозника, опять, точно такого, как вчера, а удивило меня, то, что пока, что это единственное живое существо, что я видел в степи, за исключением птиц. Я уселся на корточки перед ним, чтобы по ближе его рассмотреть, и он отличался от привычного жука, панцирь, был многоцветным, переливающимся необычным сиянием между красным и оранжевым. При этом панцирь, был будто бы не свежим, даже не знаю, казалось будто либо это давно сброшенный панцирь старого жука, или же очень старый жук. Также, как правило жуки катают свежие шары, а шар этого необычного пришельца был высохший, потрескавшийся, никогда не видел такого. Ох, да, точно! И ещё одно! Золотистые, пульсирующие прожилки в местах сочленения частей панциря. Столь необычно это было.

Другому годящемуся для воскрешения дружиннику Железяка отрубил голову – её можно было пришить на место, главное, что само тело уцелело. Остальных же… Железяка располовинил, разрубил в кашу. Мышцы на их трупах оказались безнадёжно повреждены. От таких мертвецов не будет толку. Их атаки окажутся слабыми, даже если всё сшить воедино – на силу удара очень влияют мышцы спины и живота. А у «рослого» ещё и руку отрубило…

-- Эх, Железяка, -- вздыхал Камил. – Не хочешь ты себе новых друзей, похоже…

Впрочем, лучше не рисковать. Пусть их везут на кладбище.

Камил отвёл перепуганную Жанну в кабинет, выдал ей бутылку вина для успокоения. И отвлечения внимания. А сам спешно нагрёб крови в сосуды. При помощи шприца он максимально, как смог, выкачал из дружинников кровь. Из некоторых трупов стекало и просто так – лишь подставлял ушат.

Всю кровь он не выжал, для полного вытягивания крови нужно было подвешивать вниз головой и вскрывать глубокие артерии. Но набралось с большое ведро и ушат. Их он припрятал за углом.

И лишь потом Камил созвал работяг, чтобы те утащили трупы, сняли с них ценные доспехи, да начали готовить к похоронам.

В дружине принялись шептаться и обсуждать выходку друзей Залана. Жанна, которая к тому моменту уже набралась смелости от вина, объяснила, как всё было на самом деле, как изменники отказались слушаться даже её – так что, мол, Камил поступил правильно, когда решил их утихомирить.

На Железяку теперь смотрели с ещё большим ужасом. Никто не видел его лица. Никто не слышал его голоса. И эта неизвестность внушала особый страх, почти религиозный.

Все видели последствия ударов могучей секиры. Да и вклад Камила тоже оценили – новый управленец, выходит, умел хорошо сражаться.

Камил приказал гробовщикам засыпать в гробы побольше соли – якобы, чтоб жизнь предателей в загробном мире была такой же солёной и неприятной. Конечно, дожди быстро зальют могилы водой, испортив и соль, но когда тела понадобятся, то они будут всяко лучше и надёжней сгнивших начисто… Поэтому Камил раскошелился на хорошие, пропитанные смолой гробы, которые бы долго не пропускали влагу. Если повезёт, то Камил в будущем получит хорошие мумии. А если не повезёт – ну и чёрт с ними…

А раздобытую кровь Камил пустил на поднятие новых мёртвых псов. В тот день пришлось сильно спешить, чтобы кровь не успела испортиться. Сначала Камил думал убить лошадь. А потом воскресить её – тогда бы получился отличный и надёжный скакун, который бы не знал устали. Но когда он выяснил у Ларса, сколько в конях крови – понял, что для поднятия имевшихся запасов не хватит даже на половину.

Чтобы «поднять» одного коня – нужно было принести в жертву десятерых людей.

Может, тогда оживить свинью? А потом приделать ей железные челюсти! Как раз хватило бы кровушки, но Камил рассудил, что свинья будет не настолько же полезна, как собаки.

Камил выкупил на псарне двух самых здоровенных и сильных псов. Отвёл их в подземелье. Но сам убивать не стал. Приказал Железяке. Ножом – аккуратно, чтобы не слишком повредить. Да зажал уши, чтобы не слышать раздирающий душу скулёж. Пёсиков было чертовски жалко. Но того требовало дело. Такие волкодавы даже при жизни могли запросто сожрать хорошо вооружённого человека. Что же они могли поделать в мёртвом виде?...

Отыскал ещё пару бочек с солью – в имении запасы уже подходили к концу – и спрятал псов в том же самом своём любимом подземелье…

Спрашивали потом, куда подевались эти псы, так Камил ответил, что удрали, когда он выгуливал их за стеной. Вальдемар тут же подтвердил – даже сочинил историю, как бежал за этими псами целых пять вёрст, пока не упал в бессилии. Скоморох.

Жанна сильно утихомирилась, когда увидела ту кровавую баню в коридорах, которую учинили Камил и его неуязвимый латник. Она теперь не донимала своим нытьём. Она и боялась его и, одновременно, была согласна с тем, что её подпевалы получили по заслугам. Камил помнил её слова о том, что он единственный её родственник, что он – дядя Орманда, о том, что у них общее кровавое прошлое. Она, практически, назвала его братом – и это в критический момент. Это многое значит.

Жанна была избалованной девкой со скверным характером. Но она доверяла Камилу, всё-таки, на самом деле считала его своим близким, полагалась на его помощь. Это трогало.

Была, конечно, мысль напоить её слезами радости, для надёжности, но от подобной мысли стало противно. Лиза и Вальдемар полностью заслужили свою участь. А Жанна – бедняжка с тяжёлой судьбой.

Она не сахар. Но конфликты между людьми случаются. Это в порядке вещей. Тем более на стороне Камила – Железяка, Вальд и, тем более, Ларс с Мямлей. Которые не дадут творить беспредел. На самом деле, Жанна была в руках Камила с того самого момента, как позволила ему войти за стены замка…

Вместо сотворения плохих дел Камил решил творить дела добрые. Он стал уделять Жанне больше своего внимания. Она ведь неспроста напивалась. В вине она находила своё забвение, своё вселенское одиночество, своих внутренних чертей. Своим характером она отталкивала всех вокруг себя. Поэтому у неё совсем не имелось друзей, которым она могла бы довериться полностью. Излить душу. Не удивительно, что запертые внутри черти частенько стремились вырваться наружу, в виде её беспрестанного нытья и некоторой жестокости к слугам.

И когда Камил перестал отмахиваться от неё, как это делал раньше, когда стал заботиться о ней, беседовать, внимательно её выслушивать, а потом ласково гладить её по голове, успокаивая – Жанна растаяла.

И, что парадокс, перестала ныть. Почти. По крайней мере, в своём нытье она теперь не задевала его. Она упрекала других.

-- Осторожней с алкоголем, моя принцесса, -- ласково говорил Камил. – Вино губит людей. Оно отнимает слишком много жизненных сил.

-- Принцессой меня ещё не называли! – скромно улыбалась светловолосая бестия. – Но я слишком люблю вино. Когда я пью его – я очень счастлива… И только тогда я забываю те кошмары в плену крестьян…

Камил, однажды выходя из тела, разглядел в Жанне сразу нескольких чёрных тварей, питающихся её невыносимой болью. Но он не умел убирать этих существ, нагоняющих на Жанну ещё больше горя. Вновь Камил с тоской вспомнил Ишуаса. А на личные сновидческие практики времени не хватало совсем – управление баронствами занимало многие часы.

Как же хорошо, что своё отрочество он потратил на обучение в Башнях Знания, а не на бесконечное управленчество! На развитие своих навыков во «взрослой жизни» теперь не хватало времени.

Камилу стал искренне сочувствовать Жанне. Этой дурёхе, лишь с виду злобной, но на самом деле отчаянно нуждавшейся в заботе и любви. Однако по-настоящему помочь ей он никак не мог.

«Единственный родственник». «Брат». Как же эта дура легко купила расположение Камила своим случайно брошенным словом! Семья – это важно. Камил понимал всю ценность этого, после того как в мгновение ока однажды её лишился.

Дружинники больше не спорили с ним. Не перечили. Выполняли приказы без обсуждений. Хитрый Ларс оказался командиром куда толковей Мямли. Бойцы его не только слушались – они его быстро полюбили.

А вот Камила боялись. Он ведь убил самых лучших дружинников – двое против пятерых! Пусть и с Железякой… Да и дуэль с Заланом, с десятником, которую Камил провёл играючи – ещё была свежа в памяти солдат.

Залан хороший боец. Может, если бы они бились на топорах, их с Камилом шансы оказались бы равны. Прочие дружинники владели оружием не так хорошо. В конце концов, у них не было такого же отличного наставника, как Ларс! Они не тренировались так много в своё время, тогда как Камил потратил на тренировки многие годы, имея в противниках могучего дылду Грега и именитых Нойманнов.

Дружинники больше не дремали на своих постах. Они усердно готовились к грядущим рейдам. Ларс проводил и достаточно масштабные конные учения, в том числе и со стрельбой верхом – стародавней военной традиции, ещё со времён Царства, которую переняли от врагов после войн с западными ханствами.

На некоторое время в имении всё утихло. Больше не происходило конфликтов. Люди вели тихую размеренную жизнь: днём трудились в поте лица, а по вечерам пили великолепнейшее Имперское вино – его Камил продавал, чтобы хоть как-то компенсировать затраты. Так же Камил особенно насел на кузнецов. Следовало увеличить производство, пустить в ход всю закупленную руду. Благо, имелась водяная мельница, и кузничное дело в имении процветало – кузнецы полагались не на силу своих рук и кувалду, а на молот, поднимаемый силой воды из ручья. В помощь кузнецам Камил отправлял дружинников. Бойцы оказались отличной рабочей силой, хоть и тупой. Заполучив бесспорную власть над ними, Камил то и дело озадачивал дружинников помощью ремесленникам и крестьянам.

Стрел имелось до неприличия много. И грех было не утруждать бойцов многочасовыми тренировками меткости! Каждый должен был выпустить в день определённое количество стрел по мишеням. От таких тренировок плечи у дружинников стали особенно крепли…

Лето было не жаркое, но и не холодное – в самую пору. Дождями погода тоже не обделила. Всё шло к тому, что урожаи окажутся хорошими, если погода и впредь будет благосклонной.

Однажды на замок обрушилась свирепая гроза. Ветер, ураган и ливень. Молнии чудовищно сверкали и били в деревья на окраине леса. И стены имения, и без того древние, выцветшие, превратились совсем в непроглядную черноту, будто бы, в самое зло. Суеверные жители прятались в своих домах, а служанки собирались у каминов и слушали мистические истории кухарки Дарьи. Камилу тоже довелось поучаствовать в посиделках, прислушаться, чего же боится простой люд. Дарья рассказывала про странные сияния из черноты, про скрипящие петли, потусторонние голоса, шаги в пустом доме, про заплесневевшие колдовские книги, при помощи которых можно было случайно призвать Сатану. Дарья всегда рассказывала про победу добра над злом, герои её рассказов всегда были обделены в начале, но к концу – всегда добивались справедливости, при помощи потусторонних сил, ангелов. Им удавалось победить зловещих правителей, или вдруг выяснить, что они на самом деле принадлежат великому роду, и тогда наследство тут же падало в их бедные счастливые руки… В общем, совершенно далёкие от реальности истории, хоть и, стоило признать, красочные. Простолюдины слушали с упоением. Особенно часть про богатое наследство.

И когда кухарка закончила, Малыш-Орманд вдруг попросил рассказать, почему же нельзя ходить в их подземелье. На этом моменте все притихли, чтобы услышать, что же расскажет Дарья, однажды побывавшая в самых глубоких частях этих подземелий. И тогда кухарка начала рассказ о старых запертых комнатах, не отворяемых столетиями. За вратами этих комнат скрывались опасные чудовища, которых могучие предки Миробоичей победили, а потом заковали в цепи. Рассказывала, что иногда, двери эти отворяются, некоей неведомой силой – и тогда чудовища выходят на свободу, бродят по запутанным тоннелям и даже выбираются во двор. Тогда можно увидеть в глубокой ночи неких существ с пустыми глазницами, с бездонными пастями, с окровавленными свирепыми рожами. И любого, кто увидит их – охватит сердечный приступ. А тот, кто не умрёт от разрыва сердца – неизбежно сойдёт с ума.

-- Это правда? – спросил Камил. На что кухарка шутливо улыбнулась. Но ответила. Что в каждой сказке есть доля правды.

И рассказала, как сошёл с ума старик Свистун, который пережил резню в поместье семь лет назад. Свистун видел, как нечто ужасное выбиралось из подземелий, как затем разбойничье войско охватила паника… И, мол, сам старик рехнулся именно от вида одного из чудовищ, а вовсе не от ужасов, которые вытворяла шайка Эрна с красивыми служанками, в том числе с его дочерью…

-- Всё это бредни, -- поторопился сказать Камил. – Но в подземелье полно ловушек, оставленных разбойниками. Поэтому ходить туда – опасно.

И, вглядевшись в особенно любопытных детей служанок, которые могли бы после этого, несомненно, интригующего рассказа Дарьи забраться к его бочкам с трупами и солью, добавил:

-- Не ходите туда. Если не хотите упасть в глубокую яму с кольями, которые пронзят ваши кишки, лёгкие, ваши маленькие ручки и ножки… и тогда вы будете несколько дней умирать, не в силах выбраться, кричать – и мамы вас не услышат…

-- Камил! – ахнула Дарья. – Они же дети!

Но Камил в ответ лишь показательно зловеще расхохотался. Даже угадал под вспышку молнии и грохот грома!

После таких красочных описаний ужасной смерти от попадания в ловушку – в подземелье точно никто из детишек не сунется.

Камил размышлял, как бы разобраться с разбойниками. Может, следовало искоренить причину? Приманить разбойников к себе на службу? Дать им непыльную работёнку. Или вовсе сформировать отряды, которые следили бы за порядком?

Но это повлекло бы за собой дополнительные расходы. Кроме того, разбойники вряд ли стали бы служить Камилу в полной мере. Едва бы они учуяли опасность – тут же бы затаились. Они бы оказались никчёмными союзниками – это показало восстание Эрна, где верность до конца сохраняла только личная шайка предводителя – остальные рассыпались по лесам, как только Хмудгард разбил варяжских наёмников.

Уплата своеобразной «дани» могла бы утихомирить их. Но во-первых, денег у Камила и без того имелось немного, а во-вторых, эта самая дань могла в итоге вскормить на территории его баронства опасную и хорошо вооружённую фракцию.

Поэтому оставался только вариант полного истребления разбойников. Что могло занять чрезвычайно много времени, отнять изрядно сил.

Разбойники нападали на проезжих торговцев, которые не могли похвалиться достаточной охраной. Разбойники иногда и обирали крестьян, но без особых жестокостей – у них со смердами зародилась своеобразная система налогообложения. Бандиты не трогали деревни, а крестьяне делились провиантом.

Можно было сопровождать караваны, обеспечивая торговцам защиту. Но на каждого проезжего ишака не напасёшься дружины… Можно было поставить у деревень отряды стражников. Но и тогда всей дружины не хватит, а гарнизон имения ослабнет. На всех защиты не хватит. Но самые добротные деревни защитить можно было бы.

Лучше всего, конечно, было бы возвести вокруг каждой приличной деревеньки небольшой острог. Пусть даже – забор чуть выше человеческого роста. Это бы уже сильно осложнило разбойникам набеги. Были б только деньги…

Камил готовил обозы. Он заказал в мастерских десять телег. Для военных нужд. Ведь чтобы обеспечить едой на один день лошадей его конницы и конных дружинников – за собой требовалось тянуть четыре телеги с провиантом. А лучше – пять.

Плюс шатры и палатки, важные инструменты для починки оружия…

Камил привык слышать сказки о гигантских войсках. Но теперь, когда он столкнулся с реальностью, то ужаснулся воображаемой картине. Сколько же обозов требовалось, например, войскам Империи и Царства перед последней и решающей битвой на Зелёных Холмах? С каждой стороны там было по пятьдесят тысяч воителей. Это же сколько они жрали сена, вяленого мяса?.. Так что если понадобится двигаться со всем своим войском в дальний поход, где нельзя было бы пополнять продовольствие у крестьян – очень пригодились бы эти самые телеги.

Есений хорошо подготовился к обороне, но он совершенно не подготовился к походам, к длительным и дальним вылазкам. Война – штука затратная…

Долго ждать причины для военного похода не пришлось. Камил только начал приготовления, а уже нужно было мчать на помощь.

В начале лета случилась беда. В поместье прилетела птица с тревожным известием из деревни на восточной окраине баронства. Разбойники наведались в хорошее село – и сожгли его дотла. Местные жители сопротивлялись, бились, попытались отразить напор. Они были очень удивлены, чего это вдруг разбойники на них напали – причём крупной шайкой. Они объединились в большую банду. Эта банда быстро сломила сопротивление, перебила всех крестьян. Старейшина отправил письмо в самый последний момент, с прошением о помощи…

***

Спасибо за дон!)

Егор Юрьевич 500р «На Темнейшего»

**

Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

«Темнейший» на АТ: https://author.today/work/316450

- Иду, иду!

Выходит нечленораздельным мычанием. Будто язык онемел. Прокашливаюсь, повторяю:

- Да иду я!

Стук затихает. Басистое рычание доносится из-за входной двери:

- Андрюха, ты в порядке? Какого чёрта не открываешь? Я же волнуюсь за тебя, говнюк ты мелкий!

Ах это Димка! Вот уж не ждал. Сегодня же воскресение? Или понедельник? В голове стучит наковальня. Раз, два - высекая искры под веками. Что было вчера? Память отшибло начисто. Но случилось наверняка что-то скверное, раз я так нажрался.

Друг ждёт на кухне. Слышу, как закипает чайник. Закрываю вентиль. Холодная вода привела меня в чувство. Стягиваю полотенце с округлого полотенцесушителя. Вытираюсь, бросая взгляд в квадратное зеркало. Так-так. Бледный, мешки под глазами и эта щетина... Краше в гроб кладут, а мне ещё предстоит деловая встреча.

Тонкая струйка воды стекает в щербатую раковину. Бритвенный станок нежно скользит по белой пене. Кап-кап, уносится в водосток, а я ощущаю, что Димыч очень взволнован.

Кофе разлит по чашкам. Димыч сидит, смотрит внимательно. Форточка приоткрыта чуть-чуть. И всё равно в квартире воздух спёртый.

- Андрюха, - начинает он. Хмурит лоб, положив локти на стол, упёршись ладонями в подбородок. В шерстяном сером свитере он выглядит полней обычного. Он сидит и всё равно напоминает ленивого медведя. - Какого лешего ты опять пьяный? У тебя ж встреча. Дело и деньги, мать твою. У тебя холодильник пустой, через пару дней месяц заканчивается. Чем платить будешь, Мильтов, а? - повысил голос на тон. Вышло рычание.

Если бы я не знал его, как облупленного, то, возможно бы, испугался. Димыч высокий, плотный и коренастый. Выглядит грозным, хотя добряк добряком и мухи не обидит, не то что я - взрывной, тощий и мелкий, эдакий пацанёнок. Как это меня порой бесит.

Кофе горячий и сладкий - такой, какой я и люблю. Глотнул не спеша, наслаждаясь, чувствуя, как Димыч закипает. Улыбаться заставляю себя через силу, а потом говорю:

- Вчера опять, Димыч... Я потерял контроль.

Гнев друга стихает. Ярко-алые всполохи искры угасают, будто и не было, сменяясь серыми с синевой искорками боли и грусти. Он берёт меня за руку, говоря:

- Твою ж мать, - на выдохе, - Андрюха. Как же я тебе сочувствую.

- Переживу, - бодро ему отвечаю. Допиваю кофе и ухожу в зал, чтобы собраться.

Офисное здание ничем не примечательно. Возле дороги, серое и двенадцатиэтажное. Даже взгляду не за что зацепиться, кроме как за жёлтую вывеску прямо на карнизе: "Аренда офисов. Недорого".

Димычев джип остановился возле бордюра. Так что я даже куртку не набросил.

Подхожу к двери, открываю. Внутри, за регистрационным столом, сидит лысый охранник, читает журнал. По напряжённой позе и сильному возбуждению понимаю: читает порно, может - "Плейбой". Поднимает взгляд. На лице написано недоумение. Кривит губы в ухмылке, приходя в себя от созерцания откровенных фотоснимков.

- Вы к кому? - выдавливает из себя, так как не может определить моего возраста.

- Фролова ожидает меня в полпервого, - бодро отчеканиваю каждое слово. Смотрю ему в глаза, считываю эмоции. Недоумение, презрение и жёлто-фиолетовая нотка страха. Охранник слегка бледнеет. С трудом отводит взгляд, разглядывает широкие ладони. Он нутром почувствовал: я не так прост, как выгляжу. Теперь уже я улыбаюсь, смотря, как он нажимает кнопку переговорного устройства.

- Ангелина Станиславовна, к вам посетитель!

- Мильтов? - спрашивает у меня. Я киваю.

- Да, - подтверждает в интерком, затем переспрашивает: - Пригласить?

Кивает, получив одобрение. Хмурится и показывает мне взглядом в сторону лифта.

Чёрные матовые двери. Светится жёлтым кнопка. Чёрно-белая напольная плитка выдраена на совесть. Гулко стучат мои начищенные туфли. Тишина. Такое чувство, будто все вымерли. Но это не так: я чувствую лёгкое дуновение эмоций людей, сидящих за закрытыми дверями. Вдох, выдох, снова вдох - настраиваю себя. Я эмпат, и приглушить свой дар удаётся с трудом.

Зеркало в лифте узкое, упирается в пол. Мой серый костюм в жёлтом свете выглядит блеклым и на спине топорщится. Волосы уложены гелем на совесть: короткие, вьющиеся. Голубые глаза в окружении красной сетки полопавшихся сосудов. Взгляд жёсткий, усталый. Щёлк. Лифт замер. Двери открылись, и я вышел в коридор, приехав точно по расписанию.

Белая дверь; вокруг сплошные, покрытые серой мраморной крошкой стены. Минидиванчики - как раз такие стоят в приёмных дорогих частных поликлиник. И тишина. Неуютно, мрачно. Высокое окно в самом конце коридора выходит на теневую сторону. Свет здесь яркий, но всё равно меня не покидало ощущение, что нечто притаилось, скрываясь в углах, под днищем дивана и там, куда ни бросишь взгляд. Притаилось, наблюдая за мной, ожидая, когда я отвернусь, чтобы напасть. Я шел, боясь обернуться, напряжённый и неуверенный, не зная, чего конкретно надо от меня Фроловой.

Дверь мне открыл охранник, верзила лет сорока, массивный и коротко стриженный. Квадратное лицо. Угрюмое и бесстрастное. Мы встретились взглядом, и я понял, что убивать ему не впервой. От такого типа надо держаться подальше - как говорится, обходить за версту.

- Здравствуйте, Андрей. Прошу вас, садитесь.

Женщина, произнёсшая вежливую фразу, ничуть не напоминала ту особу, которую я вчера встретил в баре, которая неожиданно подошла ко мне, когда я топил в водке тягостное бремя прошлого.

- Здравствуйте, - откликнулся я и сел в кресло напротив письменного стола. Мельком бросил взгляд на охранника. Он стоял возле двери, сцепив руки на груди. "Да уж, атмосфера самая располагающая к разговору".

- Значит, важное дело, раз вы, Ангелина, пригласили меня в свой офис?

Её аура завибрировала. Я ощутил волнение, смешанное с ноткой страха. Присмотревшись внимательнее, я различил тонкие морщинки и бисеринки пота на лбу, проступающие сквозь умело наложенный макияж. "А ей уже не двадцать и даже не двадцать пять, - мелькнула мысль, - а я-то думал..."

Она достала белую папку из приоткрытого ящика стола, пока я рассматривал кабинет: на стенах висели полотна в стиле поп-арт, а возле окон каким-то чудом затерялась парочка симпатичных натюрмортов. Совсем другое дело. Просто и со вкусом. Полки, заставленные книгами и статуэтками. На стенах награды и дипломы, а ещё я рассмотрел фотографии Ангелины и девчонки лет десяти, светленькой и голубоглазой.

- Это моя сестра Ольга, - сказала она, заметив, что я рассматриваю фотографии. - Мы не похожи, потому что отцы у нас разные. Вот о сестре я и хотела поговорить. - Её тон стал жестче, но нотка страха возросла.

Я обернулся, посмотрев на телохранителя. Свидетели нам ни к чему.

- Павел Анатольевич, выйдите в коридор, - произнесла Ангелина официальным тоном.

"Но..." - было написано у него на лице...

- Немедленно, - жёстко и властно, добавив себе баллы в моей характеристике, мысленно составляемой на её счет. Интересно. Охранник замер. Она сказала тоном, в котором звенела сталь: - Я ему доверяю. Репутация Андрея говорит сама за себя.

Интересно вдвойне. По-видимому, она нашла меня не случайно.

Когда Павел Анатольевич вышел, она раскрыла папку.

Фотографии детей смотрели на меня. Голые тела лежали на металлической поверхности стола. Бледные лица. Вытаращенные в ужасе глаза. Застывшие черты лица буквально впитали страх. Дрожь пробежала по моей спине, когда мозг сложил картинку воедино, сопоставив детали: волосы детей - совершенно седые.

Я отложил папку в сторону. Больше всего на свете мне хотелось уйти. Оставить всё как есть. Не знать ничего и со спокойной совестью жить по-прежнему: искать пропавших кошек и собачек милых богатых старушек.

Ангелина встала и наклонилась над столом. Невольно я заглянул в глубокий вырез её чёрного узкого платья. Ложбинка между маленькими, упругими грудями выглядела соблазнительно. Я сглотнул слюну и встал. Намереваясь сбежать.

- Подожди, - выдохнула она. Её зелёные глаза заглядывали мне в душу. Жалость кольнула сердце. Ну, не могу я бросить женщину в беде. Один из принципов. Порой самый нелюбимый. - Я знаю про озеро, Андрей. Я всё знаю. Поэтому и прошу твоей помощи. Моя сестра в беде.

Это я уже и так понял.

- Продолжай, - ответил, садясь и оценивая хрупкость черт и изящную фигуру. Что-то в ней было неуловимое, очень женственное. Это "что-то" и заставило меня вчера в шумном клубе кивнуть на её вопрос: "Вы частный детектив Мильтов?"

Её замершая поза. Всё в Ангелине было напряжено, и неуверенность буквально ощущалась на вкус. Голубовато-синяя и трогательно-розовая с чёрной горечью, когда она подумала, что я уйду. Запах пиона, слегка терпкий, но приятный, распространялся в воздухе, когда она приблизилась.

- Моя сестра... Её преследуют кошмары. Ольга слабеет, и что-то мучает её, вытягивая жизненные силы. Я не знаю, в чем причина, но начинаю думать: а вдруг её фантазии - правда?

- И чем могу помочь я? - удивлённо спросил я. - Я простой детектив, практически без опыта. - Точки над "и" хотелось расставить сразу.

- Андрей, я знаю, кто ты и какие способности есть в твоём арсенале. Внешность порой обманчива. Это сказано как раз про тебя. Послушай, что я расскажу тебе, а потом обещай подумать, хорошенько подумать, прежде чем принимать окончательное решение.

Беседа затягивалась. Я чувствовал нетерпение и ярость охранника, стоящего за дверью. Буквально ощущал на вкус. Весьма неприятное чувство, но эта та цена, когда мои способности в силе. Я приготовился к рассказу, но Ангелина посмотрела на запястье, блеснули серебряные часики. Нахмурилась и достала жёлтый широкий конверт, лежащий всё в том же ящике стола.

- Прошу меня извинить, дела. В конверте найдёшь все, что я успела разузнать. Фотографии, имена адреса. Кое-какие не афишированные подробности. - Улыбнулась печально и грустно. В глазах блестели непролитые слёзы.

Я собирался уходить, когда она внезапно схватила меня за рукав. Жар её ладони просочился сквозь тонкую ткань бархатного пиджака.

- Пожалуйста, подумай дважды, - сказала Ангелина и разжала ладонь.

Когда я садился в лифт, то физически ощущал презрительный взгляд Павла, впивающийся мне в спину. Да, он очень хотел бы со мной потолковать. Показать своё превосходство и силу. Ангелина нравилась ему как женщина. И он не мог понять: почему она обратилась ко мне за помощью. Но внешность порой обманчива, и так не зря про меня говорят.

Димыч работает. Он журналист. А меня выперли ещё на первом курсе. За пьянство, за прогулы и за плохую успеваемость.

Ванна наполнена до краев. Вода пахнет жимолостью и мятой. Мужской наборчик, типичный ширпотреб, подаренный когда-то благодарной старушкой.

Вода зовёт. Пробую пальцем. Хороша. На грани между тёплой и горячей.

Конверт оставил на кухонном столе. Очищение важно для меня. Вода в моём деле очень много значит.

Разделся - и вот я уже погружаюсь. Тело млеет, согреваясь. Обжигающе горячо, а потом приятно до дрожи. Нежусь пару мгновений абсолютной тишины и спокойствия. Вода забирает звуки, глушит эмоции. Вода и музыка - моё спасение. Помогает привести мысли и чувства в порядок. Помогает разделять мой собственный и чужой мир, отсекая, создавая барьер.

Без этих средств я давно бы сошёл с ума. Как когда-то давно, после того как спас Борьку.

Воспоминания нахлынули непрошеными. И хотелось бы не вспоминать, но у странной штуки, подсознания, свои законы.

Борька был самым младшим из наших дворовых ребят, друживших со мной.

В конце того августа ощущалась стоящая на пороге осень. Жаркий день - и холодные, порой дождливые вечера. Стылый воздух и порывистый ветер. Ты стоишь разгорячённый от бега и игр, а ветер пробирает до дрожи.

В тот день, играя в казаков-разбойников, мы не сразу поняли, что Борьки нет рядом. Стали искать, но безрезультатно.

Случилось это тринадцать лет назад, тогда мои родители были ещё живы. Я был вполне обычным ребёнком, а о деде даже не слышал. Только потом узнал почему. Но тогда, отчаявшись: поиски не дали результата, - я был готов на всё, лишь бы трёхлетний Борька был найден.

Сорванец вечно увязывался за нами, и, пока его не обнаруживали, прячущегося, он наблюдал за нами, словно щенок, державшийся поблизости, боясь подойти. Он прятался, подражая нам, и лишь вечером кто-то из пацанов обронил, что видел его светлую макушку. Тревога кольнула сердце. Беда - почувствовал я.

Мне было девять, паника душила меня. Я боялся, что накажут, боялся того, что с нами будет, если Борька не вернётся к родителям. Тогда и проснулся мой дар.

Маленькое озеро с тёмной водой неудержимо притягивало меня. Что-то не так было с водой. Что-то не так было с камышом. Я видел. Наяву ощущал белые всполохи, перемешивающиеся с ядовито-зелёными. Тогда я не знал, что это. Но эмоции: страх, паника - переполняли моё сердце. Яркие, жутко реальные, но не мои.

Я нашёл его под утро в тех самых камышах. Ещё бы чуть-чуть - и стало бы поздно. Борька бы замёрз и умер. Маленькие ручки запутались в проволоке, сандалии потерялись, и мальчик просто лежал, от страха утратив голос, мог только всхлипывать и бояться, что его никогда не найдут...

А я... Меня поместили в психушку. Я нашёл Борьку, но перестал воспринимать окружающий мир. Я только слышал звуки, и калейдоскоп красок играл разноцветными гранями в моём мозгу.

... Вода остывала, я собирался покинуть ванну и вспомнил ещё кое-что. Вчерашнюю попойку в баре и девушек, не поделивших парня. Я по глупости вмешался, когда увидел виновника сильных чувств. Он не любил ни одну из них, а просто пользовался. Связанные узами брака светятся по-другому. Может, не стоило подходить и шептать пару слов на ушко? Мимоходом, той, что любила сильней. Она не поверила, но всё же спросила: "Ты женат, Сергей?" Он покраснел, не ожидая такого вопроса. Скандал. Разбиты сердца на осколки. Боль и едкая чёрная грусть. Вина - гадкое чувство, не спрашивает, где правда, где ложь. И понеслось: одна стопка, вторая, бутылка.

Сейчас, ведя мысленный диалог, предполагая иной расклад, я бы поступил так же. Правда порой режет, как нож, но ложь гораздо хуже.

Неожиданно в дверь позвонили. Ди-инь. Резкое дребезжание. Давно пора было звонок поменять, да всё откладываю. Я жил от дела, к делу, безнадёжно пытаясь отложить на чёрный день. На первом плане - поездка в Гонконг, к человеку, способному закончить моё обучение. Последние слова деда - город и имя мастера. А денег всё никак не удавалось достаточно накопить.

Полдесятого - время не позднее, но за окном темным-темно. Конец ноября. Холодно - зима вступила в свои права. Димка пил чай, я цедил кофе. Он хмуро посматривал то на меня, то на шоколадный торт. "Чего не ешь?" - спрашивал его взгляд, а я не хотел, мне кусок в горло не лез.

Конверт был раскрыт, и на столе лежали фотографии и вырезки из газет. Жёлтая пресса. Сплетни. Но кое-что эти статьи связывало. Погибали в основном дети, не старше тринадцати лет. Все умирали во сне. Страх отчётливо проступал на лицах. Остановку сердец констатировали врачи. А седина в волосах так и осталась загадкой. Пестрели заголовки газет. Но многие детали не выходили за рамки следствия.

Ведомство, где работал охранник Фроловой, за деньги сумело кое-что разузнать, а потом им просто намекнули, чтобы не лезли не в своё дело. Таинственность настораживала, но не остановила Фролову, которая обратилась ко мне.

- Да уж, - пробурчал Димон. Сегодня он был в вязаном белом свитере. Мягкий пушистый. Эх, мне бы такой...

- Димыч, - задал я другу вопрос. - А может, мне отказаться? Может, просто позвонить и сказать, что я пас?

Он долго смотрел на меня. Буравил тяжёлым взглядом, а потом сказал:

- А я думаю, что надо. Хочешь - не хочешь, Андрей, но такова судьба. У тебя есть дар, и ты просто обязан помогать людям.

Димыч иногда мне завидовал. Но даже лучший друг не знал всего. Возможно, когда-нибудь я расскажу ему. Надо поторопиться, так как для него плюсы моего таланта всё перевешивали. А по мне, это всё же проклятье. Отличать правду от лжи. Знать настоящие чувства. Чувствовать, ощущать человека буквально на вкус, на время погружаться в его эмоции, надевать чужую маску. Я с радостью отдал бы такой талант кому-то ещё. Честно и без сожаления. Но судьба коварна, и кто-то сверху, по-видимому, знает, что будет лучше для нас, чем мы сами...

Время незаметно перевалило за полночь. Я устал. Я злился. Я ненавидел его, Димыча, спокойствие. Пара секунд. Глянул в окно. Тускло мерцал фонарь. Опять пошёл снег. Утром будет скользко. Посмотрел на Димыча. Гад улыбался. Самодовольно так доедая предпоследний кусочек торта. "Что лыбишься?" - хотел спросить я, но не успел. Друг поставил чашку на стол и сказал:

- Будешь делать то-то и то-то.

План был хорош. Впрочем, как всегда. Димыч ушёл, ему на работу с утра. А я присел на скрипучий старый диван, служивший постелью. Телевизор не работал. На ремонт денег нет. Полупустая сигаретная пачка лежала возле ковра, напротив диванной ножки. Я закурил. Затянулся, пуская сизые кольца. В голове был туман. До жути хотелось выпить. Но я пересилил себя и лёг спать около двух ночи...

Вставать не хотелось. Как всегда. Но звонок телефона не дал времени на раздумья.

- Иди к Шаляпину, Мильтов. Он дома. Заначку не забудь, а дальше езжай в офис. Вечером тебя ждёт Фролова, - сказал, как отрезал. Медведь есть медведь. "Надо, Андрюха, надо", - поторапливал я сам себя, ловя позитив в мыслях о кофе и хороших деньгах, обещанных за дело той же Фроловой. "И да, чуть не забыл ей позвонить, сказать, что согласен".

Серая железная дверь. "Квартира тринадцать", - прочитал описание, оставленное мне Димычем. Дом пятиэтажный, в шесть подъездов. Все двери одинаковые. Нумерация квартир нигде не указана. И как, чёрт побери, узнать, где живёт Шаляпин?

Побродил по двору, высматривая сам не зная что. Гениальная идея, увы, не озарила мою невыспавшуюся голову. Со злости звонить Дятлову не хотелось. Сел на скамейку, задумался и стал ждать первого встречного.

Маленький паренёк в чёрной куртке с логотипом: "Металлика" выскочил из подъезда и стал возле куста шиповника, настороженно озираясь. Капюшон съехал, открывая бледное лицо и рыжие кудряшки. Смазливый, напоминал девчонку. Щелкнула зажигалка. Мелкий собирался устроить перекурчик. Явно кого-то ждёт. Может, подойти? Всё равно делать нечего.

- Сигаретки не найдётся? - начал я разговор.

Пытливые зеленые глаза вперились в моё лицо.

- Ты Андрюха. - Не спрашивал. Утверждал.

Я нахмурился, недоумевая. Что за?..

- Мужик, не переживай. Мне Димыч показывал твою фотку. Там ты помоложе, да и кудрявый, точно овечка.

- Малец, полегче, - рассерженно пробурчал я, затем спросил: - Ты что - Шаляпин?

- Не похож?

- Как сказать. Я думал, ты старше.

- Да и ты, чувак, не выглядишь на двадцать пять. От силы дашь восемнадцать.

Я хмыкнул. Он протянул мне тонкую сигарету. Щёлкнула зажигалка. Я закурил. Блаженство.

- Пошли, мужик, поговорим. Есть у меня кое-какая инфа.

В 2008 году на форуме, посвящённом второй мировой войне, началось обсуждение, кто же эта девушка и что с ней случилось. К сожалению, точного ответа никто не может дать. Кто-то говорит, что она была обычной этнической немкой, прибившейся к военнопленным, кто-то предполагает, что она была членом СС, кто-то — что она любовница одного из солдат или военный фельдшер. Самая распространенная версия сообщает, что это некая Лора Бауэр, австрийка и ассистентка в Люфтваффе. Но никаких документов, доказывающих эту теорию, нет. Пропавшая немецкая девушка на кадрах действительно похожа на фотографии девушки, которую принято считать за Лору Бауэр, но в их внешности есть и различия.

В пользу защитников теории, что пропавшая немецкая девушка была солдатом, говорит, кроме её нахождения в группе немецких военнопленных, и её униформа. Брюки девушки схожи с тем, которые носили члены Люфтваффе, но так же нет никаких доказательств того, что они действительно принадлежали ей.

Прошло уже 16 лет, но тысячи людей по всему интернету всё ещё пытаются узнать, кем же на самом деле была эта загадочная девушка.