Ныне всё устроено до неприличия просто. Вспомнить же, как было в оные, допотопные времена, полные суровой романтики! Возжелает гражданин переместиться на поезде — и бредёт, осунувшийся, к заветному окошку вокзальной кассы, что сияет в туманной дали, как звезда путеводная. А там, как водится, очередь, лимит и немое, сосредоточенное ожидание чуда, подобного манне небесной. Сам акт приобретения билета был сродни подвигу, а заветная картонка с шершавым текстом — пропуском в иной, лучший мир.
Теперь же картина куда как отраднее и бездушнее. Проснулся гражданин, потягиваясь, почесал живот, зевнул на всю квартиру, принял для бодрости духа водички с лимоном — не какой-нибудь тяп-ляп, а строго по канонам ЗОЖ — и, не отходя от чайника, погрузился в волшебное приложение «РЖД Пассажирам». Плацкарт? Пожалуйста! Общий вагон? И даром не надобен! Купе, СВ, пюре, чай, кофе, постельное — всё включено в этот мир рельс и шпал. И даже, представьте себе, даже страховка прилагается. Правда, от банка Альфа-Банк. Но на безрыбье, как известно, и рак —членистоногое.
И вот уже сидит новоявленный путешественник, гражданин Сидоров, в плацкарте фирменного поезда № 000 «Москва — Планета Меркурий», попивает чай с сушками, а в душе его зреет сладкое предвкушение приключения. Попутчики, дети, животные, проводники — всё это сливается в единую симфонию дороги.
О проводниках, впрочем, разговор особый. Нынешние — сплошная улыбка до ушей, «будьте любезны», «стаканчик не желаете ли?», «чай, какао?», «сделайте одолжение, поставьте оценку», «я вас не обидела?». А прежде? Где прежний, суровый дух? «Куда прешь?! На свою полку прыгай, а то высажу на полустанке!» Сразу видно — не служака, а настоящая хозяйка вагона, царь и бог в мире кипятка, свистка и сурового взгляда, от которого стынет кровь в жилах. Цифровизация, скажите на милость! Это вам не фунт угля. Это, можно сказать, целый пуд рафинаду, от коего во рту и приторно, и сладко.
Сейчас, конечно, технически лучше. Возьмите хоть биотуалеты — диво дивное! Которые даже на остановке, изумлению вопреки, продолжают функционировать. Ничего себе, да? Горят там буковки «WC» то красным, как совесть бракодела, то зелёным, как надежда пролетария. Стоит гражданин в задумчивой позе, терпеливо дожидается, устремив взор на табло. Выходит предыдущий посетитель, сияющий и облегчённый. И где здесь логика, спросите вы? Видит же человек, что следующий уже на низком старте. Так нет же! Непременно надо с силой прихлопнуть дверь, будто от греха подальше, — следующий стоит тут, видите ли, для составления статистики по входящим и исходящим.
Но вот поезд трогается, и жизнь плацкарта входит в своё обычное, размеренное, как стук колёс, русло.
Напротив Сидорова разместилась дама с ребёнком и с клеткой, в которой пребывало некое пушистое существо, похожее то ли на очень пышную кошку, то ли на сильно поизносившуюся рысь. Существо это, презрительно щурясь, наблюдало за суетой человеческой.
— Это у вас зверь для персональной охраны? — вежливо поинтересовался Сидоров.
— Нет, это Фунтик, — с достоинством ответила дама. — Мы его к бабушке в Тамбов везём. Для улучшения генофонда тамошних котов.
Сидоров поспешил согласиться, что генофонд — дело важное.
С верхней полки, в свою очередь, свешивалась голова молодого человека в наушниках, который, отбивая такт ногой, напевал: «Цифровизация! Это вам не шутки!». Он, как выяснилось, был специалистом по клиентскому опыту и ехал внедрять его в одном из уральских городов.
Вечер обещал быть долгим. В купе явился проводник с предложением отведать «бизнес-ланч от шефа», коим оказалась лапша быстрого приготовления в пластиковом стаканчике. Молодой человек с верхней полки, отложив наушники, немедленно принялся изучать на упаковке QR-код, ведя речь о трекинге поставок и прозрачности цепочки потребления.
А ночью случилось чэпэ. Поезд остановился посреди тёмного поля. Тишина стояла гробовая, нарушаемая лишь завыванием ветра и храпом пассажиров. И тут загорелась та самая, хвалёная красная надпись «WC». И стоял перед ней тот самый статистик, терпеливый и непреклонный, словно часовой у мавзолея, взирая на алые буквы с немым укором. Он ждал, когда они переменятся, даруя ему право войти в царство санитарной мысли. Он был готов ждать вечно, ибо был он — новый человек новой эпохи, человек, наученный ждать зелёного света даже в самой безысходной тьме.
Под утро поезд дёрнулся и пополз дальше. Сидоров, проснувшись, снова почесал пузо и полез в приложение проверить, не начислены ли ему бонусные мили за ночное стояние в поле. Ему казалось, что прогресс — это всё-таки замечательно. И даже Альфа-Банк был уже не так страшен. Всё было включено. Даже эта странная, смешная и необъяснимая жизнь, несущаяся с бешеной скоростью куда-то в сторону Планеты Меркурий, под мерный, укачивающий аккомпанемент колёс, вещающих на два голоса: «Бы-ло-луч-ше… Те-перь-луч-ше…».
